Колодникова это не убедило.

— Все надо успевать, дорогой, все! Ты у нас участковый, а не президент компании «Мобил».

Тут в разговор вмешался Астафьев.

— Постойте, что еще за белена? Какая еще белена?

Колодникову пришлось его просветить.

— Обыкновенная — бе-ле-на. Растение такое есть, жутко ядовитое. В Торске дети в таком же интернате для не совсем нормальных нажрались плодов белены, их потом еле откачали в реанимации. Поэтому из области поступило распоряжение: милиции проверить территории интернатов и школ на наличие дикорастущих пасленовых и прочих ядовитых растений. При наличии таковых — уничтожить.

— Дурдом! — Признал Юрий.

Фортуна обрадовался новому союзнику.

— Вот и я говорю — дурдом! Вот только этим мы, участковые, еще не занимались. Траву мы только до этого еще не пололи вокруг школ!

— О, кстати, напомнил!

Колодников открыл папку, нашел и передал Фортуне бумагу с официальной шапкой в углу.

— Вот, возьми, ознакомь всех участковых нашего отделения. Новое распоряжение из УВД. В связи с предстоящим в нашей области саммитом восьми государств проверить всех владельцев огнестрельного оружия на предмет наличия и условий хранения. Это список охотников нашего района. Исполнение — к двадцать пятому июня.

На Фортуну было жалко глядеть.

— Час от часу не легче! Ну, Андрей Викторович!…

— Работай! Пошли, Юра, — Колодников повлек за собой Астафьева, но напоследок крикнул Фортуне. — И не забудь про этого Шульгина!

— А что это за Шульгин? Чем он прославился? — Поинтересовался Астафьев уже на улице.

— Да, зэчара один, мелкий хулиган. Откинулся два месяца назад условно-досрочно, а на регистрацию не ходит. Надо мозги ему вправить, чтобы не забывал отмечаться. Где там Михалыч-то? Что ему надо было? У меня сегодня времени в обрез. Что они там с Петуховым, целуются, что ли?

Как раз в эту секунду из здания вышел озабоченный Мазуров, за ним шел не менее озабоченный Фортуна.

— Ну, поехали, — скомандовал Мазуров. Сзади к нему смешной рысью подбежал Фортуна.

— Вы куда сейчас едете, Иван Михайлович, не в отдел?

— Нет, на Володарку.

— О, хорошо-то как! Возьмите и меня, я хоть по пути к этому Шульгину зайду. Вам как раз по пути, на Рабочей меня высадите.

— Поехали, — Мазуров махнул Колодникову. — И ты тоже, Андрей, садись.

— Зачем? Я сейчас на своей, косаревской дежурке…

— Поехали-поехали, нечего две машины гонять, а тебе интересно будет.

— Ну, ладно. Только у меня времени мало.

— Успеем. Тут недалеко.

Все погрузились в один Уазик, машина тронулась. Колодников продолжал недоумевать.

— Так куда мы едем? По делу или так?

— Ага, по бабам поехали с утра пораньше, — обрадовал его Мазуров. — Юрка тут вчера в бумагах на Касатика одну штуку высмотрел, надо ее проверить.

Он обернулся к Астафьеву.

— Ты в ГАИ номер то его узнал?

— Да, и госномер и номер рамы, все как полагается.

Через несколько минут Уазик притормозил около старой двухэтажки, куда надо было Фортуне. Машина поехала дальше и вскоре остановилась около того самого гаража, где вчера они нашли Николая Никифорова. Астафьев открыл ворота ключами, распахнул двери пошире, все прошли вовнутрь, и стали рассматривать стоящий в самом центре гаража мотоцикл. Юрий выступил в роли экскурсовода.

— Вот, я вчера вечером читал описание мотоцикла Касатика и вспомнил что видел уже вот этого оленя, — он кивает на приделанную на переднем крыле мотоцикла статуэтку оленя от ГАЗ-21. — Нечасто такое встретишь.

— А номер как? — Спросил Колодников. — Тот самый?

Астафьев полез в папку, прочитал бумагу и утвердительно кивнул головой.

— Номер тот самый, — Юрий наклонился к мотоциклу. — Где тут у него номер рамы-то выбит?

— Эх, салага! Не гонял ты видно, в детстве на списанных мотоциклах. Вот, — Колодников показал пальцем в нужное место, — читай!

Астафьев сверяет номер на раме и в бумаге и утвердительно кивнул головой.

— Он! Это тот самый мотоцикл, на котором Касатик и Колян уехали в луга и не вернулись.

Колодников посмотрел на часы.

— Ну что ж, значит надо снова поговорить с Колей Никифоровым. Юрий, там сегодня Ольга должна допрашивать этого Никифорова. Мне некогда, сейчас в одиннадцать нас снова всех Петухов собирает. Съезди, объясни ей ситуацию с мотоциклом, пусть поспрашивает и про него. Только осторожно, если это он пристукнул Касатика, то пойдет в полную несознанку по всем вопросам. Откажется тогда и от своих прежних показаний по Васильевой.

— Хорошо, сделаем.

На обратном пути они увидели идущего с ними в одном направлении Фортуну.

— Ну-ка притормози, — попросил Мазуров водителя. — Володя, ты не в отдел идешь?

— Так точно.

— Садись, подвезем.

Фортуна обрадовался так, словно второй раз за день нашел кошелек с деньгами.

— Вот мне сегодня везет, а! Уже два раза подвезли! А то бывает, топаешь, топаешь целую неделю, и хоть бы кто на машине подкинул.

— Ну, что там у тебя с этим Шульгиным? — Спросил Колодников.

— Плохо, Андрей Викторович. Соседи говорят уже с месяц как нету его. С работы за ним приходили, искали — бесполезно.

Мазуров неприятно поразился.

— Месяц? Это точно?

Фортуна подтвердил.

— Приблизительно месяц.

— И соседи до этих пор не заявляли о пропаже? Странно.

— Да что вы! Они там живут две семьи в трехкомнатной квартире, сосед этот, Шульгин, парень беспокойный, по пьянке гонял их не раз, так что они сейчас отдыхают от такой радости. Для них этот месяц — как отпуск на Богамах. Они бы и год молчали, только бы его никто не искал и его не было.

— Хреново, — подвел итог Мазуров.

— Почему хреново? — Не понял Фортуна. Мазуров пояснил.

— Потому что если твой Шульгин пропал, то искать его будем мы с Юркой.

— Высадите меня рядом с прокуратурой, — попросил Астафьев. — Я часов до двух там буду, раньше не освобожусь.

— Да ладно! Так и скажи, что с Ольгой хочешь побольше побыть! — Поддел Колодников, и они поехали дальше. Мазуров поставил себе задачу сам:

— Так, а мне тогда значит, надо порасспрашивать про мотоцикл близнецов. Не может быть, чтобы они ничего про него не знали.

Кабинет для допросов в здании изолятора временного содержания соорудили не очень большой, так что они сидели как в хорошей компании за одним праздничным столом: следователь прокуратуры Ольга Малиновская, напротив Николай Никифоров, с торца наблюдал за допросом Юрий Астафьев.

— Да не верю я в эту вашу судебную справедливость! — Никифоров даже вспотел от злости, по лбу его тек пот. — Отца моего этот козел Виталик убил, и еще так сделал, что будто отец мой на него напал! Отец, от которого там одна кожа да кости осталась! И этот… бугай каратист! Я сейчас жалею только об одном: что я тетю Аню сдуру запорол, а не этого козла Синицина. С него надо было начинать! Его грохнуть надо было, его, и ту суку в черной мантии, что его оправдала. Вот в кого нож надо было втыкать, а лучше бы из автомата положить обоих!

— Так вы не признаете себя виновным в убийстве Анны Васильевой? — Спросила Малиновская. Астафьев невольно залюбовался ей. Ольга, вот такая, строгая, была чудо как хороша! Черные волосы, темные глаза, такие контрастные с белой кожей. С недавних пор и Ольга начала проявлять интерес к молодому оперу.

Никифорова словно потушили.

— Почему, признаю, куда деваться. Раз сделал, то буду отвечать. Давайте вашу бумагу. Где там надо подписывать?

Он везде расписался, отдал бумагу обратно. Малиновская, рассмотрев подписанную Николаем бумагу, кивнула головой, и сложила ее в папку. Потом она посмотрела на Астафьева, и чуть кивнула головой.

— Так, это очень хорошо, что вы сразу признали свою вину, это вам зачтется, — начал Астафьев. — Теперь другой вопрос, не имеющий к этому делу отношения, но весьма важный для другого дела. Откуда у вас в гараже появился мотоцикл "Иж"-"Планета" 5 с госномером УНС 10–64?