Дельта-, тэта- и альфа-ритмы — это ритмы почти всей нашей сознательной жизни. Но при некоторых условиях возможен переход на высшие уровни. Мы не будем говорить сейчас об уровне сигма-ритмов. Эти ритмы связаны с непосредственным восприятием реальности такой, какая она есть на самом деле, а для современного человека это возможно лишь в редкие и очень краткие периоды его обыденного существования. То есть этот уровень для человека почти не существует. Бываю мгновенья, когда вы ощущаете, что весь мир готов подчиниться вашей воле, но они проходят быстрее, чем вы успеваете что-то сделать. Поэтому прежде чем говорить о сигма-ритме, необходимо понять, как сделать его хотя бы более постоянным. А этот вопрос мы рассмотрим чуть позже. Что же касается следующих уровней сознания, то здесь ключевую роль для человека играет уровень бета-ритмов.

Уровень бета-ритмов — это уровень слов, нашего словесного, «вербального» мышления. При восприятии мира на уровне альфа-ритмов мы движемся от частного к общему, то есть наша главная задача здесь — сначала распознать все окружающие нас объекты, а потом, если получится, — соединить их в единое целое, в некую картину мира. Разумеется, со второй частью задачи полностью справиться невозможно, и огромная часть нашей "картины мира" оказывается заполненной НЕИЗВЕСТНЫМ. Но сам факт существования НЕИЗВЕСТНОГО признается и не оспаривается.

На уровне бета-ритмов мы движемся от общего к частному. То есть здесь мы изначально имеем некую картину мира, в которую должен быть вписан каждый воспринимаемый нами объект. Проще говоря, мы должны подобрать для него имя, назвать его, и, сделав это, мы сразу же встраиваем любой объект в ту картину мира, которая у нас есть. Если же нам не удается это сделать, то «безымянный» объект просто вычеркивается из нашей картины мира, становится невоспринимаемым. Здесь нет места НЕИЗВЕСТНОМУ. Зато здесь есть другие и гораздо более могущественные силы.

Мы не знаем о их существовании лишь потому, что тот язык, которым мы пользуемся, является искусственным по своей природе. Изначально каждое слово, вернее, его ритмическая структура соответствовала структуре того объекта, который оно обозначало, вернее — тому общему качеству, которое объединяет, например, сосну и березу в общее понятие «дерево». Использование таких слов, исходящих своими корнями из второго уровня реальности, из мира качеств, было равнозначно прямому и непосредственному воздействию на объект. И мощь этого воздействия превышает все наши представления о мощи.

Собственно говоря, власть имени распространяется на все уровни реальности. Есть определенные ритмические описания всего множества объектов, существующих па уровне МИРА КАЧЕСТВ и есть почти бесконечный набор имен, соответствующих всему многообразию существующих и потенциально возможных элементов МИРА ИНДИВИДУАЛЬНОСТИ, есть отображение этих имен в МИРЕ ЧЕЛОВЕКА и на высших уровнях реальности.

Все сущее имеет имя.

Не имеющее имени не способно к самостоятельному существованию.

Знания имени дает власть над объектом.

Три этих правила сохраняются в родовой памяти человека, они учитываются во многих религиозных и магических ритуалах и в нашей повседневной жизни. Когда незнакомый человек обращается к нам по имени, мы всегда ощущаем секундное замешательство, как бы оказываемся беззащитными перед ним. И это при всем при том, что язык современного человека не имеет с истинной речью почти ничего общего.

Чтобы понять разницу, представьте язык, в котором сто восемь букв, звучание каждой буквы меняется в зависимости от двух соседних, в котором тональность играет не меньшую роль, чем сам звук, а паузы между звуками, слогами и словами имеют жесткую ритмическую структуру. Этот язык включает в себя все живые языки и огромное количество мертвых языков, ему нельзя научиться, но его можно вспомнить. Но это тема для отдельного разговора.

До сих пор в некоторых простых словах нашего языка сохранилась та энергия, которая превращает их в творящую силу. Возьмем два звука — «Й», обозначающее перерыв постепенности, точку, центр чего-либо, и «А», соответствующее беспредельному расширению какого-то процесса одновременно во всех направлениях. Из этих двух звуков образовано слово, используемое для обозначение себя самого и в русском, и в английском языках. Разница только в изменении последовательности их произношения: «АИ» в английском языке и «ЙА» в русском языке. И эта крошечная разница вырастает в громадное различие двух культур. Первая из них основана на «островном» мышлении, на стремлении собрать все вокруг себя, превратить весь мир в простую и понятную точку. Вторая формировалась практически в беспредельном пространстве, где главной целью становилось расширение себя до масштабов всего мира. В английской культуре главная ценность — «дом-крепость», защищающий и отгораживающий от внешнего мира. В русской культуре изначальная ценность — это «воля», это стремление уподобиться "вольному ветру", не связанному никакими ограничениями и двигающемуся по миру не для обретения каких-то благ, а только из удовольствия, которое доставляет сам процесс движения. И в основе всего этого — перестановка всего двух звуков.

Магия слов и ее основа — ИСТИННАЯ РЕЧЬ — отдельный и очень большой вопрос, к которому мы обязательно вернемся. Пока укажем только, что истинная речь обладает огромной силой, но эту силу почти невозможно использовать произвольно. Каждое ее слово соответствует реальному объекту, поэтому манипулировать словами в ней так же трудно, как и создавать новые объекты. Произвольная перестановка слов означает немедленное изменение реальности, а это требует такого количества личной силы, которым человек изначально не обладает. Другое дело мир ИЛЛЮЗИЙ.

Я говорил о том, что нет резкой границы между реальностью и иллюзиями. Так и с истинной речью. Есть слова, ИМЕНА, которые ближе к изначальному, правильному ритму, чем те образы, которые мы принимаем за реальность. И человек, знающий эти слова и УМЕЮЩИЙ ИХ ПРОИЗНОСИТЬ ПРАВИЛЬНО оказывается почти всемогущим в нашем мире. Другое, дело, что его могущество так же иллюзорно, как и мир, в котором мы живем. Его власть распространяется только на внешнюю форму, он может «превратить» красавца в урода и наоборот, но не может сделать слабого сильным и уж тем более оживить мертвого. То есть он может раскрасить внешний мир в любые краски, но внутренний ход событий, чередование успехов и неудач, жизни и смерти остается неизменным. Так, он может умереть во дворце, а не под забором, но час его смерти, равно как и общий баланс накопленных им впечатлений (кармы), будет тем же самым. Поэтому, оказавшись лишенными знания ИСТИННОЙ РЕЧИ, мы утратили не очень много. Тем более, кое-что мы обрели взамен.

Главное — мы обрели возможность свободно манипулировать словами, создавая словесное описание мира, которое может бесконечно отличаться от реальности. На языке ИСТИННОЙ РЕЧИ назвать черное белым невозможно физически, то есть просто нельзя выговорить те звукосочетания, которые при этом получаются. А на нашем обыденном языке мы можем сказать почти все что угодно. В том числе — сказать правду. То есть мы можем создать словесное описание мира, которое ближе к реальности, чем тот иллюзорный мир, который был навязан нам как единственно возможный мир. Пока мы говорили на языке, близком к ИСТИННОЙ РЕЧИ, это было невозможно — каждое сказанное нами слово в полной мере соответствовало иллюзии, не оставляя никаких лазеек для свободомыслия. Но как только наши слова оказались почти полностью лишенными силы, как только мы обрели возможность произвольно манипулировать ими, у нас появился шанс обратить оковы в инструмент, позволяющий нам выбраться наружу.

Понять разницу можно на следующем простом примере. У любого человека есть некая область — его маленькое «я», в котором слова обретают некоторые качества ИСТИННОЙ РЕЧИ. Достаточно стать на краю обрыва и сказать себе: "сейчас я упаду вниз", как сразу же какая-то сила будет стремиться столкнуть вас с обрыва. А если вы скажете это себе, балансируя на узкой дощечке над бездной, то ваше падение станет почти неминуемым. Почти — в этом и есть разница. Представьте людей, вынужденных жить где-то на скалистой вершине. Внизу есть прекрасные долины, где жизнь может быть совсем другой, но единственный способ попасть туда — пройти по узенькой дощечке над бездной. А эти люди пользуются ИСТИННОЙ РЕЧЬЮ, и они ЗНАЮТ, что пройти по этой дощечке невозможно. Для них это такой же закон, как для нас — закон всемирного тяготения. Поэтому они обречены оставаться в своей тюрьме до скончания века. Другое деле, что, используя ВЛАСТЬ ИМЕНИ, они могут превратить безжизненные камни в цветущий сад, но это будет иллюзорный сад, плоды с деревьев которого не утоляют голод Тем не менее, если вы попадете в их мир, он покажется вам сказочно прекрасным, а его жители полубогами, рядом с которыми вы будете чувствовать себя слабым и беспомощным. Так оно и есть, но лишь до тех пор, пока вы не вступили на путь, ведущий над пропастью. Вы единственный, кто сможет пройти его и спуститься вниз. То есть вы можете и упасть, но у вас есть шанс пройти его до конца, а люди, живущие на вершине, лишены такой возможности. В этом и разница.