– Полыхаев был здесь?

– Конечно! – Юлька отвечала спокойно и устало. – Поставил свои номера, новое стекло. А стал выезжать из ворот, тут менты как из-под земли выскочили, сцапали его. Вон он стоит, с ними объясняется.

– Ах ты, ядрена вошь! – Леха подскочил к своей разбросанной на полу одежде, стал торопливо одеваться. Юлька безразлично и устало следила за ним. – Блин, это они сейчас сюда припрутся, надо братву будить!

Леха полуодетый подскочил к столу, стал трясти Петровича за плечо.

– Вставай, хозяин, менты пришли!..

Тот поднял голову, посмотрел тупо, сказал:

– У, блин!.. Ну их всех на хрен!.. – и вновь уронил голову на стол.

Но Леха бесцеремонно вырвал из-под Петровича стул, тот с размаху шлепнулся на пол, взвыл от боли, яростно заматерился. Но Леха, не слушая потока проклятий из уст хозяина, двинул ему пинком под зад, заорал над ухом:

– Вставай, ты, дятел лысый! Сейчас менты по твою душу придут!

В углу завозился на куче тряпья Сашка, пробормотал спросонья:

– Ну, дайте же поспать, собаки хреновы!..

Юлька подошла к окну, глянула наружу. В воротах показались двое милиционеров, и Полыхаев, раздраженный и злой, между ними. Вся троица направлялась к домику.

– Тихо, они идут! – объявила Юлька. Леха тут же сник, устало опустился на стул.

– Ну, блин, влипли, – сказал он, качая головой.

– Не бойся, я автомат и фальшивые номера на склад убрала! – сказала Юлька.

– Да? – глаза Лехи блеснули. – Ну, это ты хорошо сделала.

– Говорить будем, что это он меня снял, – сказала Юлька, кивая на продолжавшего спать Сашку. – Вроде как для себя. Приехал сюда на своем джипе вместе с Петровичем, потом оба напились и заснули.

– Лучше, чтобы джип вообще в наших речах не фигурировал, – сказал Леха. – Скажем, не было у нас такой машины.

– Не выйдет, – сказала Юлька. – Менты видели, как Полыхаев выезжал из ворот. Да и девочки с Большой Казачьей улицы видели, в какую машину я садилась вчера вечером, наверняка смогут вспомнить.

Юлька хотела еще что-то сказать, но тут в дверь постучали резким, уверенным стуком. После чего дверь сразу же отворилась и в домик вошли двое милиционеров и Полыхаев.

– Так, милиция, Волжский РОВД! Где у вас тут свет включается?

То, чего не могли сделать крики и пинки Лехи, спокойный и уверенный тон милиционеров сделал в одно мгновение. Спавшие на полу Петрович и Сашка подскочили и стали очумело озираться по сторонам. Юлька повернула выключатель на стене, и в вспыхнувшем внезапно ярком электрическом свете их рожи выглядели особенно комичными, бессмысленными, глупыми.

– Так, документы у всех присутствующих можно посмотреть?

Юлька послушно полезла в сумочку, извлекла оттуда паспорт. Отправляясь на работу, она обязательно брала его с собой. Леха полез в карман своего пиджака, висевшего на стене на гвозде. Сашка, помотав спросонья башкой, вытащил права. Один только Петрович неподвижно сидел на полу, бессмысленно глядя на окружающих.

– Вам особое приглашение нужно? – Один из милиционеров остановился над ним.

– Нет... документов... – выдавил из себя Петрович, икнул и повесил голову.

Милиционер обошел Петровича сзади, взял его под мышки, легко, как ребенка, поднял и усадил на стул. Полыхаев стоял, криво улыбаясь, засунув руки в карманы и глядя в потолок. Милиционер поочередно просматривал документы присутствующих. Последним он подошел к Сашке, долго и внимательно рассматривал его права, потом сказал:

– У вас имеется доверенность на вождение черного джипа марки «Nissan», модель «X-trail»?

Сашка посмотрел тупо на Полыхаева, затем на милиционеров, затем отрицательно мотнул головой.

– Нет у меня никакой доверенности.

– Ты только не ври, Сашка! – отозвался Полыхаев. – Ты по пьянке сейчас наврешь, на десять лет загремим.

– Итак? – спросил милиционер.

Сашка долго мучительно соображал, снова глядел на своего дядю, на Юльку, потом икнул, устало вздохнул, выдавил из себя:

– Есть доверенность.

Милиционер удовлетворенно кивнул.

– Так, хорошо, – сказал он. – Вчера вечером после пяти часов куда вы на нем ездили?

Сашка беспомощно озирался по сторонам, точно ища ответа на лицах присутствующих, и молчал. Юлька решила, что ей пора вмешаться.

– Он вчера в половине шестого вечера ездил меня снимать, – сказала Юлька. – На углу улиц Большой Казачьей и Чапаева. Он привез меня сюда, но здесь был уже вот этот лысый, – она указала на Петровича. – С ним они напились в доску и заснули, а мною занялся вот этот, – и она указала на Леху.

– Я не тебя спрашиваю, красавица! – Милиционер скривил гримасу досады. – Еще раз вякнешь, выйдешь отсюда!

– Да я хоть сию минуту! – Юлька встала и направилась к двери.

– Стой, стой, стой! – Милиционер бросился ей наперерез, схватил за руку, отвел к противоположной от двери стене, усадил там на стул. – Успеешь еще уйти! Сейчас вот здесь сиди. И тихо! У нас с тобой еще будет разговор.

Он снова повернулся к Сашке:

– Итак, что ты делал вчера вечером?

– Все было так, как она говорит, – пробормотал наконец тот.

– Что было? Ну, отвечай!

– Полшестого... я ее снял... – Сашка еле ворочал языком. – Потом мы приехали сюда и напились... Это все.

– Так, – милиционер выглядел сильно раздосадованным. – А джип в это время где был?

– А джип в это время возле дома во дворе стоял, – невинно сказала Юлька. – Он так весь вечер и всю ночь простоял здесь, никуда не выезжал отсюда! Это потом среди ночи хозяин за ним приперся, разбудил нас! – Юлька указала на стоящего у стенки Полыхаева.

– Так! Я же приказал тебе заткнуться! – Милиционер выглядел не шутя разозлившимся. – Так ты что, собственно, хочешь? Ты для чего встреваешь в разговор, когда тебя никто не спрашивает? Хочешь по мозгам получить или как?

– Или так! – сказала Юлька. – Кто много такает, тому птичка в рот накакает.

Милиционер вдруг сделался багрово-красным, смущенно оглянулся на своего коллегу, стоявшего рядом с Петровичем с невозмутимым видом.

– Да брось ты их на хрен! – сказал спокойно тот. – Позвони майору Паницкому. Он ведет это дело, так пусть приезжает и сам их допрашивает.

– Позвони! – пробурчал недовольно первый милиционер. – Легко сказать! Он сейчас, наверное, дома, дрыхнет, до него по нашей связи и не доберешься никак!

– А вот мобильник! – услужливо сказала Юлька, указывая на лежащий на столе сотовый телефон Петровича. – Берите, звоните, не стесняйтесь!

– Точно! – сказал первый милиционер, забирая со стола телефон.

– Не трожь! – рявкнул было Петрович, пытаясь подняться со стула.

– Сиди, отец! – Второй милиционер положил ему руку на плечо. – Не бойся, не разоришься, мы недолго.

Первый милиционер уже набирал номер домашнего телефона майора Паницкого.

Майор Паницкий оказался длинным тощим мужчиной лет сорока пяти, довольно нескладным, неуклюжим, совершенно неспортивного вида. Паницкий не был плешивым, шапка темно-русых волос аккуратно покрывала всю его голову без проплешин, прогалин и тому подобных недостатков. Умный волос покидал дурную голову майора исключительно спереди, обнажая высокий лоб, казавшийся непомерно огромным, точно лоб мыслителя, философа. Вот из-за этого лба майор Паницкий временами и казался совершенно лысым, особенно если смотреть на него снизу вверх, что при его росте получалось очень даже часто.

Паницкий велел милицейскому патрулю доставить всю компанию в управление, куда сам он обещал подъехать вскоре. Чтобы выполнить приказ майора, пришлось вызывать милицейский фургон, потому что восемь человек вместе с самими милиционерами в обычный патрульный «уазик» никак не помещались, и когда этот фургон наконец-то прибыл и их всех пятерых сажали туда, это выглядело уже как арест. Полыхаев при этом криво улыбался, заметно нервничая. Петрович и Сашка тупо молчали, их обоих мучило похмелье, Леха-киллер и Юлька переглядывались друг с другом, были спокойнее всех. Для них общение с ментами было делом привычным.