– Да, – сказал Синохара, беря чашку с чаем у официанта. – Я подумал, отсутствие света доставит много неприятностей зрителям.

Он посмотрел на Киндаити и Хибия, пытаясь понять их реакцию. Но Татибана, не замечая этого, продолжал:

– Было уже семь часов сорок пять минут. Нас, вместе с Цумура-сэнсеем, оставалось пять человек. Троих по очереди отвезли на машине. И в это время Цумура-сэнсей поднял шум из-за того, что исчез ключ от его бунгало.

– А где он у него был?

– Говорил, что в кармане пиджака.

– И его не нашли?

– Нет. Сэнсей проверил все карманы и нотную папку. Потом, увидев его трубку, я подумал, что он мог оставить ключ в замочной скважине. Цумура-сэнсей бывает иногда рассеянным.

Сигэки Татибана с улыбкой повернулся к Синохара, но тот по-прежнему следил за выражением лиц Киндаити и Хибия.

– А если Цумура не забыл ключ в замочной скважине, а положил его в карман пиджака и затем выронил, то когда это могло произойти?

– Если так, то днем.

– Почему?

– На вечернем концерте сэнсей должен был дирижировать. По крайней мере до первого отключения света он был в пиджаке.

– Днем он снимал пиджак?

– Днем все участники были легко одеты. Некоторые позволяют себе даже дирижировать в таком виде. Но Цумура-сэнсей, хотя в последнее время его характер и правда изменился, в этом вопросе остался очень щепетилен: он всегда перед выступлением переодевается в черный пиджак с галстуком-бабочкой.

– Как изменился характер Цумура, вы обязательно расскажете нам позже. Значит, во время дневного обсуждения Цумура тоже был в одной рубашке? – настойчиво добивался Коскэ Киндаити.

– Да. После обсуждения у сэнсея была встреча, и он тогда был в рубашке.

– С кем он встречался? – резко спросил Хибия.

– Я по просьбе сэнсея встречал этого человека, поэтому знаю. Это Кего Маки. – После некоторого колебания Сигэки Татибана продолжил: – Он вроде был третьим мужем Тиёко Отори.

Как и следовало ожидать от молодого человека, на его губах заиграла улыбка, а глаза сверкнули любопытством.

– Да. Он был мужем Тиёко Отори до того, как им стал Цумура. На встречу Маки пришел один?

– Нет, он был с симпатичной девушкой лет семнадцати. Ее зовут Мися-тян.

Хибия бросил взгляд на Киндаити. Значит, они все-таки встречались.

– А где был пиджак Цумура?

Сигэки Татибана в раздумье склонил голову набок, но в этот момент в разговор вмешался Кацуми Синохара.

– Кажется, я помню. В то время я тоже был в этом кафе, и Цумура-кун сидел за соседним столиком. Он повесил пиджак на спинку своего стула. Почему я это запомнил? Цумура-кун беседовал со своими гостями, а при этом, как-то странно извиваясь всем телом, заложил руку за спину и что-то пытался достать. Я удивился, но оказалось, что он таким образом извлекал из кармана пиджака сигарету. Я не удержался и прыснул от смеха. Вот такой странный человек этот Цумура-кун. Ведь проще было достать всю пачку или просто встать и спокойно вытащить ее из кармана. Но ничего не поделаешь, такие уж у него странности.

– Цумура-сэнсей такой человек. По сути он очень серьезный человек, но часто, когда смотришь на него со стороны, хочется рассмеяться.

– Подожди минутку, – вмешался Хибия. – Ты только что говорил, что Цумура любит курить трубку.

Сигэки Татибана слегка склонил голову в знак согласия.

– Сэнсей курит и трубку, и сигареты. Из сигарет он предпочитает марку «Хоуп». Вчера он все ворчал, что у него забило трубку. Вообще он заядлый курильщик, ни на минуту не может расстаться с табаком.

– А у Цумура может быть две трубки? – поинтересовался Киндаити.

– Нет, он не такой человек. Если ему нравится трубка, он не будет покупать новую, пока эта не придет в негодность. И тут дело не в жадности, а в том, что он по натуре мономан.

– В какое время Цумура встречался здесь с Маки и Мися?

– После того как закончилась дневная дискуссия, то есть после пяти часов. Дневная дискуссия обычно идет с трех до пяти часов, а вечерний концерт – с семи до девяти вечера, – ответил Синохара.

– Когда примерно в половине шестого кто-то позвонил сэнсею и я взял трубку, то он еще был с гостями, – уточнил Татибана.

– А кто звонил? – проявил настойчивость помощник инспектора.

Сигэки Татибана заметил, что в этот момент даже цвет лица помощника инспектора изменился.

– Синохара-сан, Цумура-сэнсей что-то совершил?

Синохара на это ничего не ответил и только молча посмотрел на Хибия и Киндаити. Татибана побледнел.

– Причину нашего интереса мы сообщим позже, а сейчас, если можно, рассказывайте вы. Кто позвонил Цумура в половине шестого? Мужчина? Женщина?

– Это была женщина. У Цумура-сэнсея очень много поклонниц.

– Как ее имя? Она должна была назвать себя.

– Нет, она не назвала своего имени, сказала только: он поймет…

– Значит, ты всех соединяешь, даже не спрашивая имени. – Помощник инспектора был разочарован и говорил резким тоном.

Это рассердило Сигэки Татибану:

– Но тут ничего не поделаешь. Я ведь только снимаю трубку, а принимать звонок или нет – это решать Цумура-сэнсею.

– Цумура говорил с этой женщиной?

– Конечно. – Татибана произнес это с особым выражением, подчеркивая, что упреки помощника инспектора его рассердили.

Хибия хотел еще что-то сказать, но в разговор поспешно вмешался Киндаити:

– Когда вы позвали Цумура к телефону, он все еще сидел с Маки и Мися?

– Да, вот за этим соседним столом.

– Как вел себя Цумура? Он понял, кто ему звонит?

– Да. Но мне показалось, что Цумура-сэнсей чувствовал себя как-то неловко. Видимо, не хотел обидеть Маки и девушку и не решался идти к телефону. Поэтому я предложил ему сказать звонившей, что не смог его найти. Он отказался, затем встал и пошел к телефону.

– Вы так и не знаете, кто звонил? – опять вмешался Хибия.

– Не знаю, но, по-моему, он очень ждал этого звонка. Когда я ему сказал, что звонит женщина, он поспешно начал вставать, но затем, вспомнив, что у него гости, заколебался.

– Значит, можно предположить, что звонившая была из числа знакомых Маки и Мися.

– Этого я не могу знать.

– Это была молодая женщина?