У Силк от страха сдавило желудок. Из всех сестер Ноэль была самой неприспособленной к жизни. Силк до сих пор не могла прийти в себя от того, что два года назад Ноэль решила снять домик и жить самостоятельно. В семье все были уверены, что у нее ничего не получится. Непонятно как, но получилось. Но сейчас был особый случай. Сейчас нельзя было помочь одним телефонным звонком. Ноэль, возможно, ранена или погибла, а все они ровным счетом ничего не могут сделать, кроме как сидеть у бесполезного телефона, ждать и молиться.

Киллиан поймал страх в ее глазах. Он отставил свою чашку, притянул жену к себе и, забрав у нее кофе, опустил чашку на стол рядом со своей.

— Хватит сочинять всякие ужасы. Ты себя изводишь, и я с этим не согласен. Ты нужна матери. У Каприс не сегодня-завтра появится ребенок. Соберись с силами, любовь моя. Надень свою плутовскую улыбку и заставь нас поверить в лучшее.

Глаза Силк заволокло слезами. Она понимала, что он просит об этом не только ради ее родных, но и ради нее самой.

— Не знаю, смогу ли я. Я совсем не понимаю Ноэль, но очень ее люблю. Я всех их люблю. Это моя семья.

Киллиан приподнял ее лицо, большими пальцами смахнул блеснувшие в уголках глаз слезинки.

— Сможешь. Мне кажется, что из всех нас ты единственная на это способна. Я в тебя верю. И я буду рядом. Я помогу.

Силк так хотелось поверить его словам. Она знала, какая душевная боль терзает ее мать. Она знала, что Каприс за последние месяцы пришлось пережить слишком многое, не говоря уже о тяготах беременности.

— Обними меня покрепче, Киллиан. Я все смогу, только обними покрепче.

— Я не отпущу тебя, даже если ты будешь умолять. — Он прижал ее голову к груди, скрывая от нее собственную тревогу и боль.

— Кто-нибудь позвонил Леоре и Максу? — сдавленно проговорила она ему в рубашку.

Киллиан прильнул щекой к ее блестящим волосам.

— Твой отец просил подождать еще хотя бы один день.

Силк, закусив губу, едва сдерживала рыдания.

— А что ты думаешь?

— Не знаю, Силк. Клянусь, я все бы отдал, чтобы найти решение.

Кит смотрел, как Ноэль легла на спину прямо в мягкий белый пух, подняла руки за голову и широко развела ноги. Повторив движения несколько раз, она легко поднялась и стала рядом с ним — взглянуть, что получилось.

— Снежный ангел, — тихонько объявила она. Потом, удовлетворенная, запрокинула голову, и небеса, отразившись в ее глазах, добавили сини их фиолетовой глубине. Она снова опустила взгляд на свое творение на снегу. Как все прекрасное, оно проживет недолго. — Скоро улетит. Исчезнет, умрет. — Она повернулась к ангелу спиной и зашагала к палатке. Грусть не отступала. На ресницах повисли тоскливые слезы, которые она не хотела ни показывать, ни делить с кем-либо.

Ее слова озарили отчаяние Кита. Он внезапно увидел больше, чем просто обрывочные фантазии. Ноэль говорила не об ангеле. Как и в тот, первый раз, когда они познакомились, она приоткрывала ему дверцу внутрь себя — если только ему хватит мудрости найти дорогу. Он смотрел ей вслед, а осколки мыслей складывались в вопросы. Расстояние до палатки он преодолел в два раза быстрее, чем она. Остановившись лишь на миг — чтобы стряхнуть с одежды снег, — Кит вошел внутрь и закрыл «молнию».

Ноэль устроилась на одеяле в футе от его импровизированного ложа. Кит чуть не рассмеялся при виде ее предосторожностей. Выходит, его заколдованная принцесса вовсе не воспарила в неведомые заоблачные дали, как пыталась уверить его. Он опустился на свою постель, облокотился здоровой рукой на скрещенные ноги, подпер подбородок и устремил на Ноэль неотрывный взгляд. Поначалу в ней ничего не менялось. Она словно и не замечала его присутствия. Но секунды текли, складывались в минуты, и Ноэль, хоть и не шелохнулась, но стала какой-то другой. Он чувствовал, как напряжение постепенно заполняет ее тело, но продолжал ждать. Наконец она подняла на него свои темно-сиреневые глаза.

Ее взгляд был скорее раздраженным, но Кит сейчас принял бы что угодно.

— Расскажи мне, кто тебя бросил, Ноэль. Кто был тебе настолько дорог — а потом ушел? — Он видел, как вспышка мысли молнией осветила ее глаза и исчезла, не оставив следа. Он наклонился к ней через разделяющее их пространство. Здоровой рукой обвил Ноэль за талию и одним движением перетянул ее на свою постель. Слабая улыбка коснулась его губ, когда Ноэль напряглась и попыталась отпихнуть его. — Я не позволю тебе прятаться от меня. Уже слишком поздно, чтобы пускаться в дорогу, а вот на разговор времени хватит.

Ноэль не проронила ни слова, но внутри нее шла лихорадочная работа. Она пыталась вычислить, насколько основательно его обещание. Кит держал ее очень нежно, но в его руках чувствовалась сила. Он явно не собирался отпускать ее, как бы она ни вырывалась. Его взгляд не отрывался от ее лица — на удивление утешающий взгляд, несмотря на все те требования, которые он предъявлял к ней.

— Не может быть, чтобы это сделал кто-то из твоей семьи. Так кто, Ноэль?

Она молчала.

— Мужчина? — От одной только подобной мысли его глаза помрачнели.

Если бы Ноэль не увидела его боль, возможно, ей удалось бы выстоять. Но она не в силах была смотреть, как кто-то мучится, тем более из-за нее.

— Не было никакого мужчины, — тихо ответила она, отворачиваясь.

Кит, не обращая внимания на жестокое жжение в плече, поднял руку и за подбородок повернул ее лицо к себе.

— Тогда кто, Ноэль? Ведь ты же из-за этого расстроилась? Тебе вдруг пришло в голову, что ты станешь просто очередной женщиной в моей жизни, верно? Я прав?

Лавина вопросов обрушилась на Ноэль, и каждый следующий все шире открывал двери в тот мрак, куда она поклялась по своей воле не возвращаться. Она чувствовала, как ее придуманный мир все ближе подступает к опасным, зазубренным краям реальности.

— Пусти меня, — шепнула она.

— Не могу, — прошептал он в ответ. В его взгляде светилось упорство, равное ее собственному, понимание и сочувствие тому, через что он заставляет ее пройти.

Ноэль видела непреодолимое желание заглянуть в ее душу.

— Ты сам не знаешь, о чем просишь, — сказала она, вспоминая всех тех, от кого сумела ускользнуть. В этот раз не удастся. Она не могла оттолкнуть Кита. Он — как благодатный огонь посреди ее ледяной пустоты. Он — сама сила и нежность. Вызов и страх. Он предлагал страсть и не обещал будущего. Он мог причинить ей боль. Он уже сейчас причинял ей боль. Но среди всего этого она поняла одно, самое главное. И эта мысль перевешивала все ее возражения. Чтобы получить свободу, достаточно будет всего лишь слов. Ничего больше. Она всматривалась в него и читала это клятвенное обещание в суровых линиях его лица.

— Я знаю, что я в тебе вижу. Мне больно наблюдать, как ты отгораживаешься от реальной жизни, но ничего не имею против твоего придуманного мира, если только ты и меня туда впускаешь. Я знаю, что мне грозит холод, и только ты своим огнем способна меня согреть. Я знаю, что могу вызвать в тебе желание, но именно оно и пугает тебя. Я честен и открыт перед тобой, потому что не могу предлагать тебе привычные скользкие слова и гладкие обещания, свойственные игре между мужчиной и женщиной.

— Ты требуешь слишком много.

— Разве, Ноэль? А может, это ты требуешь слишком мало?

Ноэль как губка впитала в себя эти слова. Ей казалось, с их помощью Кит открыл внутри нее дверцу, о существовании которой она даже не подозревала. Неужели она требует слишком мало? «Да, наверное, так и есть», — безмолвно признала она. Если просить простых вещей, гораздо больше шансов получить желаемое. Безопасность. Никакого риска. Такой была ее жизнь до сих пор. Но Кит требовал от нее гораздо большего. Он требовал даже больше, чем ее семья, которая так старалась ее полюбить. Он шагал рядом с ней и заставлял смотреть прямо на него. Он проскользнул в ее спокойный мир, усыпил ее внимание, а потом увлек в свой собственный.