Он замолчал, вспомнив так явственно этот момент, что не мог выразить это словами.

– Он наклонился к вам и что-то сказал, – продолжала Лиза.

– А знаете, что он мне сказал?

Она покачала головой, на ее лице читалось любопытство.

Гесслер пристально вглядывался в свои тщательно ухоженные ногти, затем повернулся к молодой женщине.

– Он сказал мне: "Мэтр, а вы бывали в этом зале до того, как на потолке появилась трещина?" Только и всего. О своем же осуждении – ни слова.

Лиза кивнула.

– Я так и думала, что он сказал что-то в этом духе.

Гесслер просунул два пальца между шеей и воротничком рубашки. За последнее время он несколько поправился.

– Я никогда раньше не замечал этой трещины, – сказал адвокат с задумчивым видом. – А теперь всякий раз, как попадаю в этот зал, я смотрю на нее. За пять лет трещина стала еще больше.

– Да, пять лет! – повторила Лиза. – Пять лет...

Открыв дверь, она вышла наружу, чтобы посмотреть, что там происходит. Молодая женщина довольно долго стояла под дождем, сжимая ржавые перила лестницы. Капли, бившие ей в лицо, успокаивали тревогу.

– Смотрите, не промокните! – бросил Гесслер.

Она вернулась.

– Ничего не видно, – жалобно сказала Лиза.

Гесслер с печальным видом покачал головой. Крупные капли дождя, струившиеся по встревоженному лицу молодой женщины, напоминали ему слезы. Как же красив был этот гамбургский дождь на лице Лизы!

– Что вы надеетесь увидеть? – вздохнул он. – Как только автомобиль появится на повороте Гревендамма, он тут же окажется на территории склада.

– Это бесконечное ожидание – ужасно. Который час?

– Скоро половина, – ответил Гесслер, не посмотрев на часы, – скоро на верфях завоют сирены.

Подойдя к транзистору, Лиза включила его. Оглушительная музыка, ворвавшаяся в помещение, заставила их обоих вздрогнуть. Лиза стала поспешно нажимать кнопки переключения программ, пока не наткнулась на голос диктора. Но это были не новости, и она, огорченная, выключила транзистор.

– Эфир полон неинтересных мне звуков.

Адвокат криво уселся на стул с продранной кожаной обивкой.

– Я спрашиваю себя, что вы сделаете, увидев его, – спросил он.

– Я задаю себе тот же вопрос, – подтвердила Лиза, глядя прямо в глаза Гесслера.

И испуганно прибавила:

– Если я снова увижу его...

Гесслер на секунду подумал, а что же произойдет, если побег не удастся. А не желал ли он смутно этого?

– Вы обязательно увидите его, – пообещал он...

Водитель внимательно смотрел в зеркало.

– Ничего не видно? – спросил Фредди.

Баум отрицательно покачал головой. У него была странная улыбка, скорее похожая на гримасу. Он просунул руку себе под зад, потому что что-то кололо ему ягодицы, и вытащил спичку, которую грыз охранник до нападения в туннеле. Одним щелчком Баум выбросил ее в открытое окно. Автомобиль ехал довольно медленно из-за двигавшихся навстречу рабочих. Затем водитель направил фургон по маленькой частной дорожке, замкнутой палисадником; она пересекала строящуюся верфь. В тот день верфь не работала, и Баум предусмотрительно отодвинул заборчик до нападения на фургон. Это позволяло ему выгадать триста или четыреста метров, прежде чем попасть на Гревендамм.

Когда они выехали на эту заполненную людьми дорогу, Фредди почувствовал, как его сердце учащенно забилось. Каждую секунду он ожидал услышать вой сирен. Но все казалось бесконечно мирным и будничным. Два оглушенных охранника заворочались. Фредди успокоил их яростным ударам ноги.

– Еще не время! – проворчал он.

Его немецкий товарищ улыбнулся и свернул налево в широкий тупик, заканчивающийся цементным перроном, где загружали грузовики. Фредди увидел широко раскрытые двери склада, а затем хилую фигурку своего друга Паоло, неподвижно стоявшего под пеленой дождя.

Он нашел его мрачным и жалким. Паоло был похож на старую засохшую яблоню. "Он здорово постарел, а я и не заметил этого", – подумал Фредди.

Резко свернув, фургон въехал на склад. Просторное здание усилило урчание мотора. Баум выключил зажигание и, повернувшись круглым лицом к Фредди, победно подмигнул ему.

– Я прямо-таки постарел, дожидаясь вас! – сказал Паоло, открывая дверцу. – Все выгорело?

– Тютелька в тютельку, – уверил его Фредди, – мечты сбываются!

Он вышел и указал на двух скрючившихся людей, лежавших в кабине:

– Займись клиентами.

Сообщник Баума, Варнер, ожидавший их на складе, закрыл тяжелые двери, окованные железом. Фредди охватила волна полного спокойствия. После тех минут, которые он только что пережил, полумрак и тишина, царившие в помещении склада, подействовали на него, как теплая ванна. Пока они ехали в фургоне, он вытащил из кармана куртки охранника ключи от задней двери автомобиля. Открыв фургон, он увидел узкий проход, освещенный бледным светом лампочки.

Охранник в форме сидел на откидном стуле. На его коленях лежал автомат. Неуверенно взглянув на Фредди, он встал.

Фредди улыбнулся ему. Охранник сделал три шага и только тогда заметил, что они находятся на складе. Фредди схватил его за ногу и дернул. Мужчина опрокинулся назад. Фредди наполовину вытащил его из фургона, а тот старался схватить автомат. Это была странная, спокойная и дикая борьба.

Варнер подошел к ним с огромным английским ключом в руках. Одним движением плеча он отодвинул Фредди и ударил ключом по лбу охранника. Звук вышел отвратительным. Охранник был убит наповал. Фредди никогда не видел, чтобы человека так быстро отправляли на тот свет.

С каждой стороны прохода, делившего фургон пополам, было по три камеры.

– Хелло, Франки! – бросил Фредди. – Объяви масть!

Несколько секунд стояла мертвая тишина. Подумав, что, может быть, Франка нет в автомобиле, Фредди почувствовал, как у него по спине побежали мурашки. Ему вернули надежду несколько глухих ударов, от которых задрожала первая справа дверца. Перешагнув через труп охранника, он отодвинул щеколду и увидел мужчину примерно тридцати лет, спокойно сидевшего в камере-ячейке. Слабый сероватый свет освещал лицо заключенного. Это был именно Франк. Невозмутимый и элегантный, как и прежде, – Франк.

– Конечная остановка! – весело бросил ему Фредди.

Франк не спеша встал и вышел из тюрьмы на колесах так же небрежно, как выходят из автобуса. Он спокойно, без всякого удивления огляделся, увидел подходившего Паоло, подталкивавшего стволом револьвера двух охранников, и на его лице появилась легкая улыбка.

– Никого не привели на хвосте? – спросил Паоло у Фредди.

– Не думаю.

– Быстро затащи этих идиотов внутрь! – заорал Баум.

– Что он сказал? – спросил Паоло.

Затем он бросил Франку через плечо:

– Поднимайся по лестнице, Франк, она наверху!

Франк не оборачиваясь пошел по лестнице.

Лиза обхватила себя за голову обеими руками. Она и представить не могла, что ее радость будет такой сильной, женщина с трудом сдерживалась, чтобы не закричать.

– У них вышло, – прошептала она, затем бросилась к Гесслеру и прижалась головой к его груди. Он неподвижно стоял, опустив руки и не осмеливаясь обнять ее.

– О! Спасибо! Спасибо! Спасибо!

У Лизы не оставалось больше сил. Она не знала, сможет ли пережить это необыкновенное мгновение. Мгновение, которого она ждала, желала, тщательно готовила, день за днем, в течение пяти лет.

– Вот вы, наконец, и счастливы, – сказал Гесслер.

Он замолчал и прислушался. Снизу доносился тревожный шум. Были слышны приказы на немецком и французском языках.

– Да помогите же мне затащить охранника внутрь! – визгливо орал Паоло. Стоило ему чуть повысить голос, как у него пошлялись такие нотки.

– Да что же это такое! – подскочил Гесслер. – Они собираются запереть их в фургоне!

Бросившись к двери склада, он закричал по-немецки:

– Остановитесь! Я не хочу! Не хочу!

Столкнувшись лицом к лицу с Франком, он замолчал. От мертвенно-бледного света Франс заморгал. На нем был потертый, но еще достаточно элегантный костюм. Волосы Франка были коротко подстрижены, он был бледен и спокоен. Наручники, сковывавшие его запястья, казалось, совсем не мешали ему. Остановившись, он пристально посмотрел на Гесслера. Впервые Франк выглядел удивленным.