Пета не слышала его отчаяния. Совсем. Она помнила злые слова Мета… его жестокость…

— А теперь скажи, любит он тебя или нет? — потребовала ответа Меган.

— Я… он никогда не говорил… — Все мысли вылетели из головы. Одни обрывки воспоминаний. Она взмахнула рукой, умоляя Меган помолчать. Мет много раз признавался ей в любви… не прямо. Просто она не поняла.

Например, в последний вечер их медового меся ил он говорил: «Считается, что красные розы означают любовь… Так что же нас связывает?» Или прошлой ночью: «Я женился на тебе из-за тебя». Пета слышала только слова, но не понимала их смысл. Она пропускала признания мимо ушей, списывала все на мужское тщеславие.

Пискнула кофеварка.

— Лучше сядь, пока не свалилась, — холодно посоветовала Меган. — Я принесу тебе кофе.

Да, сестра права. Еще немного, и Пета упала бы в обморок. Она медленно пошла в гостиную. Тарелки с застывшими остатками ужина, который приготовил Мет, все еще стояли на столе. Откинувшись на спинку кресла, Пета смотрела на недоеденную кашу и думала над тем, какую кашу заварила она сама.

Если хочешь развода, так и скажи.

Как бездумно, равнодушно она говорила! Мет…

Пета снова вздрогнула и до боли в пальцах сжала ручки кресла. Она наконец поняла, о чем толковала Меган. О том, что она слепая эгоистка. Мет напомнил про Джорджио… Это говорило о его чувствах яснее ясного, но Пета слышала только себя, думала только о себе.

— Ужас! — с отвращением фыркнула Меган, увидев картину на столе. Гремя, поставила кофейные чашки, собрала грязную посуду и снова ушла. — Сиди здесь, крикнула она из коридора.

Пета сидела. У нее не было сил возражать.

Меган вернулась, устроилась рядом, сверкая глазами.

— Не думай, что я собираюсь тебе сочувствовать, снова начала сестра. — Не ты одна перенесла выкидыш. К счастью, он случился на седьмой неделе.

Пета не верила своим ушам. К счастью?

— Некоторые женщины теряют ребенка намного позднее. Даже после семи месяцев…

— Не надо! Не надо… об этом, — взмолилась Пета.

— Понимаю твое горе, но по крайней мере все быстро закончилось, — более мягко произнесла Меган. — И врач сказал, что ты сможешь иметь детей.

Она уже не слушала. Ее в дрожь бросало от одной мысли о ребенке. Нет. Даже если Мет простит ей все обиды… нет, она больше не будет проходить через этот кошмар.

Меган продолжала говорить.

Пета молча ждала, пока сестра выскажется. Внезапно та замолчала. Меган хорошо поработала, с горькой иронией подумала Пета. Слишком хорошо. Никуда не денешься. Теперь Пета совсем запуталась и не знала, по расчету или по любви она вышла замуж.

— Ты его оттолкнула, — завершала Меган свой монолог. — Если хочешь его вернуть, а не хотеть этого может только последняя дура, надо пойти навстречу…

— Нет, — отрезала Пета, глядя сестре прямо в глаза.

— Пета, без шуток, лучшего мужа ты не найдешь.

— У нас ничего не получится, — мрачно сказала Пета. — Я буду мучить его. Не хочу.

— Попробуй только!..

— Нет. Иди домой, Меган. Ты сделала то, зачем пришла.

— Но, Пета, если позволишь ему уйти…

— Нам лучше не видеть друг друга, пока я в таком состоянии. — Сейчас, она не испытывала к Мету даже желания, не говоря уж о более сильных чувствах. — Я не смогу ему врать. Мет догадается. — Она встала, совершенно разбитая и беспомощная. — Уходи… пожалуйста. Меган помрачнела.

— Значит… все мои доводы для тебя пустой звук? — разочарованно спросила она.

— Нет, Меган. Ты помогла увидеть… много нового. Я хотела бы вернуть время назад, но это невозможно.

Показывая, что разговор окончен, Пета направилась к двери в коридор. Меган оставалось только пойти за ней следом. Пета открыла входную дверь. Все еще хмурясь, Меган остановилась на пороге.

— Чем собираешься заняться?

— Приму душ, оденусь, поем немного. И прокачусь на мотоцикле.

— Куда? — встревожилась Меган.

— Не знаю. Не имеет значения. — Пета через силу улыбнулась. — Может, отыщу где-нибудь на дороге прежнюю Пету.

— Я буду волноваться, — искренне сказала Меган.

— Все хорошо, — тихо ответила Пета. — Спасибо, что приехала. Спасибо за правду. Ты раскрыла мне глаза.

У Меган земля ушла из-под ног. Она глубоко, судорожно вздохнула, пытаясь собраться с мыслями.

— Позвони мне. Дай знать, что с тобой все в порядке.

— Позвоню, — пообещала Пета.

Меган ушла. Даже собрав воедино волю всех людей на земле, она не сможет убедить Пету вернуться к мужу.

Пета закрыла дверь и, обессилев, прислонилась к ней. Ночью эта дверь захлопнулась за Метом. Но, какой бы пустой ни казалась жизнь, Пета не могла пойти вслед, не могла больше пользоваться Метом.

Пусть ее когда-то и обманули в любви.

Но она не могла платить той же монетой.

Мет позавтракал и вымыл посуду. Не терпелось поскорее выйти за дверь и окунуться в утренний рабочий ритм. С тех пор как ушла Пета, в квартире поселились печаль и пустота. Нет, все было, как и раньше, удобно, уютно. Но не хватало женских безделушек, запаха духов Петы, ее самой…

Она ушла месяц назад, не взяв ничего. Мет не мог ее забыть. Каждый уголок хранил следы и прекрасных, и самых ужасных минут, проведенных вместе.

Наверное, нужно переехать. Но пока Мет не мог на это решиться. Проще говоря, он не мог расстаться с памятью о ней. Глупо, конечно, учитывая прощальную записку Петы:

«Мет, я тебя недостойна. Прости. Мне очень жаль…»

Что значит «прости»? Так говорят люди, которым ты небезразличен. Но Пета почти не замечала его. А может быть, «прости» значит, что нечего больше сказать, нечем объяснить свою ошибку?

Мет встряхнул головой, отбрасывая тяжелые мысли, и быстро собрал все необходимое для сегодняшнего дня. Через пять минут он уже выехал на оживленное утреннее шоссе. Приближались рождественские праздники, покупатели устремились в магазины. Практически сразу Мет попал в пробку. «Спокойно», — уговаривал он себя. От его эмоций пробка не рассосется.

От Бонди до Тейлор-сквер Мет проехал в черепашьем темпе. Но по Южной Даунинг-стрит, ведущей к аэропорту и Рокдейлу, движение пошло быстрее. Стоя на светофоре, Мет наблюдал, как реактивный самолет авиакомпании «Квантас» заходит на посадку. Может, именно в нем летела сейчас Пета. Меган на днях в телефонном разговоре рассказала ему, что Пета вышла на работу.

Значит, она поправилась. Радостная новость. Но все равно Пета потеряна для него навсегда. Если она и придет к нему, то только ради разговора о разводе.

Загорелся зеленый свет, и машины тронулись с места. Запищал мобильный телефон. Звонила мама.

— Мет, хотела узнать, как мы проведем Рождество?

— Выбор за тобой. — Мета совершенно не интересовал предстоящий праздник.

— Тогда… не хотела спрашивать, но ты ничего не говоришь… вы с Петой расстались окончательно?

Мет поморщился. Он ничего не говорил, потому что хорошо помнил, как мама относилась к его выбору, и не хотел услышать в ответ скептическое «Я же тебя предупреждала!»

— Скорее всего, — кратко ответил он.

— Ну… — Она замолчала, понимая, что затронула деликатную тему. — Значит, мы не поедем к родственникам Петы? Просто они приглашали меня… на свадьбе.

— Тебе лучше поехать, мама. Строй планы сама, — посоветовал Мет. Ну надо же, он раздает советы, которым не следует сам, посмеялся Мет над собой.

— Хорошо, дорогой. Прости…

— Не волнуйся, — перебил Мет. Господи, опять эти «прости», которыми он сыт по горло! — Я обязательно позвоню тебе на этой неделе, а ты мне скажешь, какой подарок ждешь на Рождество. — Это была их с мамой старая традиция. На Рождество они всегда обменивались подарками.

— Спасибо, Мет.

Она повесила трубку. Мет вздохнул с облегчением. Не хотелось говорить о Пете. Любое упоминание, даже мысль о ней выводили его из равновесия. Лучше с головой окунуться в работу. Сегодня на фабрике дел будет невпроворот. Поступили дополнительные заказы на футболки с веселыми рождественскими рисунками. Слава богу, его ждет суматошный, длинный день! Значит, удастся довести себя до полного изнеможения, чтобы вечером, ни о чем не думая, рухнуть без сил в пустую постель в пустой квартире.