— Конечно, можемъ, — отвѣчалъ м-ръ Снодграсъ.

Онъ готовъ былъ согласиться на всякое предложеніе, потому что ровно ничего не смыслилъ въ этихъ дѣлахъ. Офицеръ подошелъ къ доктору Слеммеру; м-ръ Снодграсъ, машинально слѣдуя его примѣру, подошелъ къ м-ру Винкелю.

— Все готово, — сказалъ онъ, подавая пистолетъ своему несчастному другу. — Давай мнѣ свою шинель.

— Ты не забылъ, милый другъ, о письмѣ къ моему отцу?

— Нѣтъ, нѣтъ все будетъ исполнено. Ступай, подстрѣли его?

Легко сказать! Для бѣднаго Винкеля это значило почти то же, еслибъ рекомендовали ему схватить луну за рога. Совѣтъ очень хорошъ; но еще лучше, еслибъ онъ зналъ, какъ выполнить его, не подставляя подъ пулю своего собственнаго лба! Какъ бы то ни было, онъ скинулъ шинель, и молча взялъ пистолетъ. Секунданты удалились отъ мѣста дѣйствія; джентльменъ на походномъ стулѣ послѣдовалъ ихъ примѣру, и противники медленными шагами начали приближаться другъ къ другу.

М-ръ Винкель имѣлъ чрезвычайно нѣжное сердце, и любовь къ ближнему составляла благороднѣйшую черту его характера. Мысль о предстоящемъ убійствѣ была, безъ сомнѣнія, единственною причиною, заставившею его крѣпко зажмурить глаза, когда онъ остановился на барьерѣ: это помѣшало ему разглядѣть необыкновенные и загадочные поступки своего противника. Докторъ Слеммеръ вздрогнулъ, обомлѣлъ, вытаращилъ глаза, протеръ ихъ, вытаращилъ опять и, наконецъ, закричалъ громовымъ голосомъ:

— Стой! Стой!

Офицеръ и м-ръ Снодграсъ немедленно бросились къ нему.

— Что это значитъ? — воскликнулъ докторъ Слеммеръ. — Это не тотъ.

— Не тотъ! — воскликнулъ докторскій секундантъ.

— Не тотъ! — подхватилъ м-ръ Снодграсъ.

— Не тотъ! — воскликнулъ статный джентльменъ съ походнымъ стуломъ въ рукѣ.

— Ну, да, я вамъ говорю, — продолжалъ докторъ Слеммеръ, — это совсѣмъ не тотъ джентльменъ, который обидѣлъ меня вчера на балу.

— Странно! очень странно! — замѣтилъ офицеръ.

— Конечно, странно! — повторилъ джентльменъ съ походнымъ стуломъ. — Вамъ, господа секунданты, во избѣжаніе всякихъ недоразумѣній, надлежало прежде всего привести въ извѣстность, точно ли этотъ почтенный господинъ, стоящій теперь на барьерѣ передъ нашими глазами, дѣйствительно и несомнѣнно есть тотъ самый неучтивый и наглый джентльменъ, который вчера вечеромъ имѣлъ непростительную неосторожность обидѣть общаго нашего друга, м-ра Слеммера, доктора девяносто седьмого полка. Таково мое мнѣніе!

И, высказавъ эти слова съ глубомысленнымъ и таинственнымъ видомъ, статный джентльменъ снова усѣлся на свой походный стулъ, раскрылъ табакерку, понюхалъ и посмотрѣлъ на секундантовъ съ торжествующимъ лицомъ.

М-ръ Винкель широко открылъ теперь свои глаза и съ неизреченнымъ удовольствіемъ услышалъ, что враждебныя дѣйствія, по волѣ неисповѣдимой судьбы, не будутъ имѣть пагубныхъ послѣдствій. Мигомъ онъ смекнулъ, что въ этомъ дѣлѣ скрывалась какая-нибудь ошибка, и съ быстротою молніи сообразилъ, что репутація его между сочленами Пикквикскаго клуба неизбѣжно получитъ значительное приращеніе, если онъ скроетъ настоящую причину, заставившую его принять вызовъ доктора Слеммера. Поэтому Винкель бодро выступилъ впередъ и сказалъ:

— Да, я не тотъ, милостивые государи: чего вамъ отъ меня угодно? Знаю, что я не тотъ.

— Все равно, милостивый государь, — сказалъ джентльменъ съ походнымъ стуломъ, — вы обидѣли доктора Слеммера принятіемъ его вызова; и, стало-быть, дуэль немедленно должна состояться во всей силѣ и на прежнемъ основаніи.

— Погоди, Пайнъ, — сказалъ докторскій секундантъ. — Отчего вы, сэръ, не потрудились объясниться со мною сегодня поутру?

— Ну, да, отчего, сэръ, отчего? — сказалъ скороговоркой джентльменъ съ походнымъ стуломъ.

— Замолчи, пожалуйста, Пайнъ, — перебилъ офицеръ. — Могу ли я повторить свой вопросъ, сэръ?

— Очень можете, — отвѣчалъ м-ръ Винкель, имѣвшій довольно времени сообразить и обдумать свой отвѣтъ. — Вы заподозрили, сэръ, въ пьянствѣ и неприличныхъ поступкахъ особу въ такомъ костюмѣ, который исключительно присвоенъ членамъ Пикквикскаго клуба. Я изобрѣлъ эту форму и я же первый имѣлъ честь сшить себѣ свѣтло-голубой фракъ съ вызолоченными пуговицами, на которыхъ изображенъ портретъ достопочтеннаго нашего президента. Вы понимаете, что я обязанъ былъ всѣми силами поддерживать честь этого мундира, и вотъ почему, сэръ, безъ дальнѣйшихъ разспросовъ я поспѣшилъ принять нашъ вызовъ.

— Сэръ, — воскликнулъ маленькій докторъ, выступая впередъ съ протянутой рукой, — любезность ваша заслуживаетъ уваженія со стороны всякаго благороднаго человѣка. Позвольте мнѣ сказать, сэръ, и доказать самымъ дѣломъ, что я высоко цѣню ваше поведеніе и крайне сожалѣю, что имѣлъ несчастіе потревожить васъ этой встрѣчей.

— Не извольте безпокоиться, — сказалъ м-ръ Винкель.

— Мнѣ было бы очень пріятно короче познакомиться съ вами, сэръ, — продолжалъ миньятюрный докторъ.

— Мнѣ также вы доставите величайшее наслажденіе вашимъ знакомствомъ, — отвѣчалъ м-ръ Винкель, радушно пожимая руку своему великодушному противнику.

Затѣмъ подпоручикъ Теппльтонъ (докторскій секундантъ) и джентльменъ съ походнымъ стуломъ поперемѣнно подошли къ нашему герою съ изъявленіемъ глубочайшаго почтенія и удостоились отъ него самыхъ дружескихъ привѣтствій. М-ръ Снодграсъ безмолвно любовался этою поэтическою сценою, и душа его проникнута была благоговѣніемъ къ высокому подвигу неустрашимаго друга.

— Теперь, я думаю, мы можемъ раскланяться, — сказалъ подпоручикъ Теппльтонъ.

— Разумѣется, — прибавилъ докторъ.

— Но, быть можетъ, м-ръ Винкель чувствуетъ себя обиженнымъ, возразилъ съ нѣкоторой запальчивостью джентльменъ съ походнымъ стуломъ, — по моему, онъ имѣетъ полное право требовать удовлетворенія.

М-ръ Винкель, съ великимъ самоотверженіемъ, объявилъ, что онъ не имѣетъ никакихъ претензій.

— Но, быть можетъ, секундантъ вашъ обидѣлся нѣкоторыми изъ моихъ замѣчаній при первой нашей встрѣчѣ,- продолжалъ неугомонный джентльменъ съ походнымъ стуломъ, — въ такомъ случаѣ мнѣ будетъ пріятно дать ему немедленное удовлетвореніе.

М-ръ Снодграсъ поспѣшилъ принести искреннюю благодарность за прекрасное предложеніе, которое, по его мнѣнію, дѣлало великую честь неустрашимости и благородству джентльмена съ походнымъ стуломъ. Затѣмъ оба секунданта уложили свои ящики, и компанія двинулась съ мѣста въ самомъ пріятномъ и веселомъ расположеніи духа.

— Вы здѣсь надолго остановились? — спросилъ докторъ Слеммеръ м-ра Винкеля, когда они перебрались за ограду.

— Послѣзавтра мы разсчитываемъ оставить вашъ городъ, — былъ отвѣтъ.

— Мнѣ было бы очень пріятно видѣть васъ и вашего друга въ своей квартирѣ,- продолжалъ миньятюрный докторъ. — Вы не заняты сегодня вечеромъ?

— У насъ тутъ друзья, — отвѣчалъ м-ръ Винкель, — и мнѣ бы не хотѣлось разставаться съ ними нынѣшнюю ночь. Не угодно ли вамъ самимъ навѣстить насъ въ гостиницѣ "Золотого Быка"?

— Съ большймъ удовольствіемъ. Въ такомъ случаѣ не будетъ поздно, если мы на полчаса завернемъ къ вамъ въ половинѣ десятаго?

— О, нѣтъ, это совсѣмъ не поздно, — сказалъ м-ръ Винкель. — Я буду имѣть честь представить васъ почтеннымъ членамъ нашего клуба, м-ру Пикквику и м-ру Топману.

— Это, безъ сомнѣнія, доставитъ мнѣ большое наслажденіе, — отвѣчалъ докторъ Слеммеръ, нисколько не подозрѣвая, кто таковъ былъ м-ръ Топманъ.

— Такъ вы придете? — спросилъ м-ръ Снодграсъ.

— Непремѣнно.

Этимъ временемъ они вышли на большую дорогу и послѣ дружескихъ пожатій разошлись въ разныя стороны. Докторъ Слеммеръ и пріятели его отправились въ Четемскія казармы; м-ръ Винкель и неразлучный его другъ воротились въ свою гостиницу.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: