Неспроста настоятель Агни сделал паузу. Слово «Поднебесье» в миру не произносили.

Инвари молча указал на карту, висевшую на стене за спиной Агни.

— Значит, ты хочешь пройти Испытания? Все ли ты знаешь о них?

— Все, что мне положено, отче.

— Готов ли ты выбрать дорогу сейчас?

— Прямо сейчас? Но ведь тогда Испытания начнутся?

— А чего ты ждал?

— Я думал, мне позволено будет перед этим ненадолго вернуться! Навестить дорогих мне людей… Учителя…

— Ты часто виделся с ними здесь.

— Да, но… это не то! — Инвари улыбнулся, — Я хотел бы вновь услышать звон ветра в кронах деревьев и вдохнуть туманные сумерки за Последним порогом…

— Значит, ты не готов! — слова настоятеля прозвучали жестче, чем он того хотел.

Улыбку юноши словно ветром сдуло. Инвари напрягся, словно готов был броситься на Агни, его узкая ладонь легла на старинный эфес шпаги. Дэльфийские монахи не носили оружия. Исключение было сделано только для Странников Ордена. Тех путешествующих послушников, чье послушание состояло в записи всего увиденного и услышанного во время странствий. Толстые тетради с описанием событий затем передавались в главную резиденцию Ордена в Кабестане, где тщательно анализировались. Наиболее важные или интересные события заносились в Орденские хроники и Историю государств, которую вели многочисленные ученые Кабестанского университета. Странники могли пользоваться оружием только для собственной защиты. Обычно это были боевые посохи, охотничьи ножи, короткие мечи или легкие луки. У Инвари была шпага. Однако Инвари не был обычным послушником. Да, он проходил послушание в монастыре, и каноны монашеской жизни распространялись на него и после того, как он покинул Эвиньон. Однако кроме служения Ордену, которое было серьезным и непростым занятием, его главное и основное призвание состояло в другом. Так же, как и другие, переступившие Последний порог, он надеялся когда-нибудь стать Мастером. Кроме всего прочего Мастер должен был разбираться и в жизни обычных людей. Для ознакомления с ней и отсылались Ученики, закончившие обучение за Последним порогом, в различные дэльфийские монастыри. Три года они жили там, привыкая к обычным людям, их правилам и образу жизни. Затем те, кто ощущал призвание к дальнейшему росту, проходили Испытания. В статусе дэльфийских странников они путешествовали по городам и весям, испытывая собственные умения и учась владеть собой и своей Силой. С момента выбора Пути Ученик становился Подмастерьем.

— Выслушайте меня, прошу! — во сне голос Инвари зазвенел от напряжения. — Три долгих года я провел на этой земле, лишенной радости. Три года я был оторван от… своей семьи. Я просто хотел ненадолго вернуться домой!

— Когда Испытания будут закончены, ты вернешься, Инвари. Или не вернешься. Намеченный тобой путь можно пройти только теряя. Теряя, ты приобретаешь взамен мудрость, которой жаждешь. Или ты этого не знал?

Инвари опустил голову. На щеках, ни разу еще не тронутых лезвием бритвы, заходили желваки. Он надолго замолчал. Агни перевернул страницу и продолжил чтение.

— Я готов, — наконец, тихо произнес юноша.

Настоятель захлопнул книгу, встал, поправляя серое монашеское одеяние, и обернулся, словно желая поближе разглядеть карту. Она задрожала. И из нее ли или прямо из воздуха вышел высокий худой человек с белыми глазами. Вышел, не оглядываясь, и мягко улыбнулся юноше. Тщательно нарисованная карта на глазах становилась объемной.

Только жесточайшая дисциплина позволила Инвари не завопить от радости при виде Учителя. Он лишь до боли сжал кулаки и, дрожа, шагнул вперед, опускаясь перед Мастером на одно колено.

Этот сон всегда кончался одинаково. Светильники, заправленные маслом, вспыхивали ярче, и на непокрытую голову Инвари опускалась рука Мастера.

— Арго эн торрес! — произносил Учитель на языке, чужом для этой планеты.

И словно ветер шелестел едва слышно в звенящих кронах за Последним порогом эти древние слова.

— Сант эмори сайрос. Анматре ден ретри…

Его рука поднималась и очерчивала над головой Инвари сверкающий знак. Во сне Инвари поднимался с колен и смотрел на карту, а Учитель говорил ему:

— Выбирай Путь, Подмастерье!

И тогда звезды городов, изображенных на карте, вспыхивали яркими искрами, и теснили грудь волнение и гордость. Так заканчивался этот сон. Всегда. Но не в этот раз. Сейчас, вместо кельи отца-настоятеля он оказался во мраке. И вместо родного лица Учителя увидел… зло. Оно кружило вокруг, одетое в бесформенную хламиду, а он никак не мог разглядеть его лицо под низко опущенным капюшоном…

Инвари резко проснулся. Какой-то страшный сон снился ему: словно зло ходило рядом с ним в темноте, а он никак не мог его разглядеть.

Он немного понежился в блаженной мягкости подушек, затем встал и занялся приведением в порядок своей изрядно перепачканной одежды. Солнце стояло уже высоко, когда он был готов. Самое время для странника дэльфов побродить по городу, послушать новости и сплетни, понаблюдать обычаи.

На столе он увидел колокольчик для вызова прислуги, но звать никого не стал. Хотя понимал прекрасно, что без человека, знакомого с хитросплетениями коридоров и переходов, выйти из замка будет не просто. Он хорошо помнил дорогу от тронной залы до подземелья, и от подземелья до его покоев. Но под землей его навык ориентирования почему-то не сработал. Возможно, существовал и более простой выход из дворца, однако Инвари его не знал. К тому же, он наверняка проходил через внутренний двор, а оказаться на виду у сотни любопытных глаз ему не хотелось.

Итак, предстояло спускаться в подземелье. Интуиция отговаривала его делать это. И именно поэтому он все же решился. Жаль, что с ним не было Стали! С ней он мог никого не опасаться. Он мог бы попытаться отыскать ее при помощи магического искусства — волшебный металл обязательно откликнулся бы на его призыв! Но Закон Испытаний запрещал применение магических навыков, а снять запрет мог только приказ Мастера или прямая угроза жизни Подмастерья.

«Внимательность и осторожность!» — всегда повторял Учитель, и потому Инвари, прежде чем выйти, застыл перед дверью, сканируя пространство. Стены коридора были обшиты старым темным деревом. Под стрельчатым зарешеченным окном в его конце лежало тусклое пятно света, напротив, под аркой, обозначающей вход в коридор, застыли два герцогский гвардейца. Почти напротив двери в предоставленную Инвари комнату, полускрытая гобеленом, находилась дверь в другие покои. В них давно никто не жил. А вот за гобеленом кто-то затаился. Инвари открыл глаза. За ним следят. Адамант крепко взял его в оборот!

Он уже передумал идти в город. Следовало подробно изучить замок и сделать это так, чтобы никто об этом не узнал. Поэтому выйти незамеченным было необходимо. Инвари подошел к окну, высунулся и посмотрел вниз. Абсолютно гладкие стены, переходящие в гранитную толщу скалы, ни карниза под окнами, ни какой-нибудь растительности. Он лихорадочно огляделся. Что бы сделал Учитель на его месте? Да то же, что он, Инвари, делал только что. Двигаясь неслышно, он прошел в середину комнаты, сел прямо на пол и вновь закрыл глаза. Замок, как и полагается всякому замку, словно кротовья нора был испещрен тайными ходами. Его наружные стены были полыми. То-то Инвари так удивила толщина оконных проемов, больше похожих на бойницы! За фальшстеной его комнаты проходило узкое пространство, в котором можно было двигаться только боком, соединявшее уровни башни крутыми лестницами. По ним можно было подняться до верхней сторожевой, сейчас пустующей, площадки или спуститься вниз, чтобы оказаться в большом холле, откуда широкая каменная лестница вела еще ниже. Еще более сосредоточившись, Инвари разглядел все-таки тусклое — ею давно не пользовались — свечение потайной дверцы прямо за высоким изголовьем его ложа. Он встал и, стараясь не задевать ноющие ребра, полез в щель между резным изголовьем кровати и стеной. Пальцы нащупали выпуклость на стене, нажали на нее, деревянный щит, покрашенный под камень, почти бесшумно отъехал в сторону. Инвари осторожно вылез в тайный коридор и, не убирая ноги из дверного проема, огляделся — обратно надо было вернуться также незамеченным. Особых хитростей не было. Подобный рычаг был и с другой стороны стены. Инвари убрал ногу, дверь закрылась, но, повинуясь найденному рычагу, открылась снова. Инвари дал себе слово раздобыть склянку масла, чтобы смазать пазы и механизм двери.