Размещение Большого полка государь определил на Девичьем поле. Так называли его потому, что в давние времена отсюда золотоордынские баскаки отбирали самых красивых девушек в гаремы хана. Под стенами Голутвина монастыря государь распорядился поставить полк Правой руки. Передовой полк ушел к устью реки Осетр, а полк Левой руки — еще дальше, к Ростиславлю.

Воеводами полков государь на этот раз назначил не молодых и самонадеянных бояр, а воинов опытных, одержавших не одну победу. И что особенно радовало меня — в рати было много пушек. Большие и малые, чугунные и медные, с внушительным обозом огненных припасов — пороха, ядер, картечи.

Я получил назначение воеводой Сторожевого полка, принял знамя полка. Место мне указали значительно правее полка Правой руки — практически на фланге, на берегу Оки.

Перед нами была Ока, создававшая естественную преграду. Однако же и я, и другие воеводы да бояре помнили, что в прошлом году Ока не явилась непреодолимой преградой для татар.

Я прибыл в полк со своею дружиной. Писарь представил мне роспись полка — список численного состава.

— Бояр собери!

Писарь побежал собирать начальствующих людей.

Вскоре у меня в шатре собрались все бояре, по сути — начальники своих больших и малых дружин. Представившись, я ознакомился с каждым лично — кто, откуда, сколько людей в дружине, опытны ли ратники и чем вооружены. Меня интересовало все, потому что от опыта, подготовки и вооружения дружины каждого боярина зависела боеспособность моего полка в целом. Впечатление, пусть пока и предварительное, складывалось пока благоприятное. Неопытных, не испытавших боев среди бояр не было. Да и фамилии боярские не были запятнаны трусостью. А судя по тому, как уважительно говорили со мной бояре, то и я им был знаком — и тоже заочно, по разговорам среди дворянства или людей, служивших под моим началом.

— Итак, полк в сборе. Государем поставлена задача — выдвинуться на правый фланг и стоять на берегу Оки, пресекая попытки татар переправиться через нее.

— Так ведь татар еще не видно, — почти разом воскликнули несколько бояр.

— Зато в прошлом году проморгали — и что в итоге? Проверьте людей и коней, завтра с утра выдвигаемся.

Утром довольно большая колонна Сторожевого полка снялась с бивуака и вытянулась по дороге на Серпухов. Я выбирал место для лагеря. Пожалуй, вот здесь удобные позиции — берег возвышается над урезом воды, есть деревья, где можно укрыть лошадей.

— Привал! Разбить лагерь!

В центре лагеря поставили шатер — для воеводы и помощников. Опытные воины нарубили веток и сделали шалаши для ночевки, постелив в них лошадиные потники. Воины помоложе отмахнулись — чего шалаши городить? Лето ведь! Опытные вояки переглянулись, усмехнулись. Под утро у воды даже летом прохладно и промозгло, а в шалаше — в самый раз.

Я обошел с боярами берег, выделяя каждому участок для обороны.

— Стоять накрепко! Коли помощь нужна будет, гонца шлите немедля. За спиной нашей ратей нет. Москва за нами! Поэтому — не подведите. На вас надежда — защитить землю русскую от супостата.

Бояре стали расставлять караулы.

Себе я выбрал позицию на правом фланге. Дальше, в сторону озер и Серпухова, войск не было.

Стояли день, второй, третий… неделю. О татарах ничего не было слышно.

Ничто так не расхолаживает людей, как безделье. Сначала ратники, коротая время, играли в кости. Потом я заметил двоих пьяненьких. Мне это сильно не понравилось. Задержав провинившихся, я собрал бояр.

— Чьи ратники?

Выступил старый седой боярин.

— Мои.

— Почему выпивши? Боярин покраснел:

— Высеку мерзавцев.

— И поделом будет! На первый раз — но тридцать плетей прилюдно. Увижу еще раз — отошлю всю дружину с боярином к государю, да с грамоткой срамной. Пусть он сам судит — я грех на себя брать не буду.

Собрали весь полк, за исключением дозорных. Экзекуцию свершили свои же — из дружины, где служили провинившиеся. Боярин сам следил, чтобы били не для вида, а в полную силу.

Ратники других дружин смотрели понуро. Понимали: не прибавляет непотребство сие в военное время доблести, геройства, духа воинского. Но и спустить прегрешение нельзя. Сегодня нескольким прощу — завтра половина может напиться. А ну как татары нагрянут? И как всегда, неожиданно? Большая часть полка ведь поляжет! Да ладно бы — уложив перед тем гору ворогов. А то ведь бесславно сгинут, да еще и путь на Москву без прикрытия оставят!

Я не хотел, просто не мог допустить такое, чтобы при одном упоминании моей фамилии дворянство презрительно носы воротило! Потому и дисциплину старался держать жестко.

И я, чтобы занять людей, да и воинское умение дружин посмотреть, устроил тренировочные бои. Одна дружина на другую ходили стенкой. Естественно, отбиралось равное число воинов с каждой стороны. Условие одно — никакой крови.

В первой схватке сошлись до полусотни воинов бояр Левашова и Селиванова. Полукругом стояли ратники других дружин, подбадривая знакомцев криками. Оба ряда ратников укрылись за щитами, медленно сошлись, раздался сильный глухой стук — шеренги столкнулись щитами. Строй почти тут же сломался, учебный бой разбился на отдельные схватки. Кое-где перешло на рукопашную. Ни одной дружине не хотелось уступить. Начавшись как учебный, бой грозил перерасти в банальную свалку с разбитыми носами и помятыми ребрами.

— Разведите своих! — приказал я боярам. Стенки нехотя разошлись в стороны, ратники, тяжело отдуваясь, построились в шеренги.

Я встал посредине.

— То, что я сейчас увидел, никуда не годится! Почему сломали строй? Запомните: ваша сила в монолитности, сплоченности. Каждый укрывает щитом свой левый бок и правый бок соседа! Поодиночке супротив конницы никому не устоять! Копья вперед и держать строй! Ежели твой товарищ из передней шеренги упал, воину из второй шеренги — тут же занять его место! И держать строй, во что бы то ни стало держать! Вклинится в шеренгу татарин — и ну саблей махать по вашим шеям и спинам, другим дорогу расчищая. Все тогда, вся шеренга пропала. А врагу того и надо — в брешь тут же другие супостаты ворвутся. Нового вам, братцы, я ничего не сказал. Но что я увидел? Кулачный бой! Завтра будут показывать свое умение дружины Лодыгина и Репнина. Готовьтесь! А сейчас — р-разойдись!

Вот только посмотреть учебный бой нам не удалось. Позавтракав, ратники начали собираться на поляне, шумно обсуждая, кому и где стоять в шеренге. Десятники уточняли — кому что делать, чтобы не ударить в грязь лицом перед князем. Их команды перекрыл глухой звук разрыва. Еще один… Послышалось сразу несколько взрывов, всколыхнувших землю. С деревьев шарахнулись в испуге встревоженные вороны. Где-то далеко громыхнули пушки. Неужели началось?

По моему приказу трубачи сыграли тревогу, и воины бросились по местам. У нас ничего не происходило, и все с тревогой прислушивались — не повторятся ли пушечные залпы?

После полудня прискакал гонец.

— Татары объявились, на Большой полк вышли. Немного — видно лазутчики прощупать оборону хотели. Государь велел из пушек бить, отогнали. У вас как — спокойно?

— Пока ни одного татарина не видели.

— Государь велел в оба смотреть!

— Исполним.

На ночь я усилил караулы, удвоив посты. Татары — народ коварный, запросто вырезать могут дозорных — особливо, если те придремлют.

Обошлось. Как всегда поутру дымки от костров поднялись, смешиваясь с легким туманом над Окой. Бойцы готовили нехитрое варево. Прибежал один из дозорных.

— Князь-воевода, по-моему — татары переправляются.

— По-твоему или на самом деле? Сам ли видел? — тревожился я.

— Дык, дымка над рекой, не видно ни зги, только плеск слышен.

— Молодец, иди на пост.

Я оставил за себя товарищем воеводы боярина Соковнина, приказав ему вывести бойцов на позиции.

— Только чтобы тихо, без трубачей. А я проверить хочу: дозорный доложил — подозрительные всплески на воде.

— Пустое — знать, рыба поутру играет.