Линия пожаров является своего рода границей между живыми и мертвыми — перед хворью поставили заградительный барьер. Так в тайге навстречу огню пускают встречный пал, и лесной пожар, не получая пищи, прекращается сам собой…

Каждый вечер Никитин проводил в интенсивных тренировках с оружием — стрелял из арбалета по мишеням на точность и дальность, орудовал секирой, а потом при пламени костра точил прихваченным в деревне камнем наконечники болтов, лезвия секиры и кинжала.

Он чувствовал неожиданную бодрость, и это было у него уже не раз перед доброй дракой. Своей интуиции Андрей доверял полностью, она его ни разу не подводила. Поэтому и проверял он еще раз свое оружие, чтобы впросак не попасть…

ГЛАВА 7

Утром Никитин позавтракал вареными овощами с вяленой рыбой, провел ритуальную тренировку более ожесточенно и хорошо отдохнул после занятий. Потом попытался покурить сухой травы, табак у него закончился, но осталось желание.

Или подвиг Колумба совершай, или бросай курить, что оказалось гораздо проще — «трава» ему впрок не пошла. Кашель и рвота не лучшие спутники, лучше уж без такого «табака» обойтись.

После продолжительного «перекура» Андрей отправился в путь, измерять уставшими ногами несколько затянувшиеся и порядком ему уже надоевшие версты.

Теперь он шел несколько иначе — как только дорога выходила на открытое пространство, Андрей немедленно сходил с нее и уже шел вперед по роще или леску, каких здесь было превеликое множество.

Именно на этих лесных опушках он дважды натыкался на кострища, причем одно показалось совсем свежим, примерно суточной давности — пепел и угли не слежавшиеся, рыхловатые.

При тщательном осмотре Андрей нашел под кустом надкусанный и выброшенный огурец, поднял его и попробовал. Как он и подумал, овощ был горьким — или сорт такой, или грядки здесь поливают редко.

Ближе к полудню, когда Никитин шагал по благословенной дубовой роще, он насторожился — где-то впереди, совсем недалеко ехали навстречу всадники, чуть слышно звякала сбруя, перестукивались копыта. Потом не видимая за перелеском лошадь стала громко всхрапывать.

Андрей в быстром темпе выбрал место для встречи по каким-то своим соображениям, зарядил арбалет и поставил его за раскидистое дерево, так чтобы не видно было, а колчан расположил рядом. За соседним дубом спрятал секиру, прислонив ее к стволу.

Потом схватил вещмешок и котелок с водой, вышел на опушку и на большом куске холста наспех изобразил завтрак на природе. Присел рядом с ним на траву и спрятал за спиной на поясе кистень. Успел вовремя.

Вскоре на дороге показались трое верховых, плечистые парни на крепких конях, все одеты в кожаные куртки с нашитыми поверху металлическими пластинами.

Слева у всадников, на бедре, висели чуть кривые и короткие мечи в ножнах, за спиной плащи, вот только шлемы на головах отсутствовали, замененные меховыми шапками. У одного воина на плече имелся колчан со стрелами и изогнутый лук в саадаке.

Андрей напрягся — для него встреча с вояками могла окончиться скверно, если тот парень стреляет хорошо.

Интересная была троица, точь-в-точь как на знаменитой картине «Три богатыря».

В центре на вороном коне восседал крепкий мужик лет сорока, одетый в кожаную куртку с нашитыми поперек груди железными пластинами. Неказистый доспех не впечатлял, как и, впрочем, похожая «зброя» на двух других всадниках.

Тот, что был справа от «Ильи Муромца», — ну вылитый «Добрыня Никитич» местного разлива, и конь такой же белый, то есть сивый, как принято называть этот цвет среди лошадников.

Третий воин, молодой лучник, сидел на гнедой, или рыжей, лошадке. Он сразу же окрестил этого воина «Алешей Поповичем» и чуть не заржал во весь голос, настолько фантастической оказалась увиденная им сейчас картина. Однако сдержался, чувствуя, что вскоре не до смеха будет. И ему, и, может быть, трем его «оппонентам».

Вид воинов не удивил Никитина, он этого ожидал и теперь не сомневался, что видит перед собой представителей местных вооруженных сил или каких-нибудь правоохранительных органов.

В груди тоскливо заныло, Андрей знал, что эта встреча закончится очередной для него поножовщиной.

Увидев завтракающего путника, всадники без малейшего промедления направили к опушке шагом своих коней и остановились перед ним в двадцати метрах.

Настороженно огляделись («или подвох чуют, или засады боятся», — пронеслась мысль) и, убедившись, что попавшийся им путник почти безоружный, длинный нож на поясе не в счет, немного расслабились, иначе и мечи выхватили бы, и лук достали.

Андрей на них никак не реагировал, лишь громко хрустел репкой и смачно грыз рыбий хвост — ноль внимания, фунт презрения. Но краем глаза видел, как воины побледнели от ярости.

— Борзо вскочи, хлоп! Борзо! — Лучник прохрипел с нешуточной угрозой в голосе, толкнул коня и поднял плеть.

Андрей соизволил поднять голову и оскалился улыбкой. Язык он прекрасно понял, смесь русского с польско-хохлацким. Вернее, местная версия славянского языка, все другие на его основе появились гораздо позже, по мере формирования народов и наций.

— Зело сам борз, кметь, ох как зело борз! — как бы удивляясь вслух, но с командной ноткой в голосе произнес Андрей, вот только вставать не стал. Он видел, что шрамы на лице были уже замечены всадниками, и те сразу малость притихли.

Мужик в возрасте, также имеющий подобные отметины на своем лице, сильно напрягся и очень пытливо стал вглядываться в лицо и фигуру Андрея.

Затем внимательно посмотрел на рощицу, бросил короткий, но пристальный взгляд по сторонам.

Спросил довольно вежливо:

— С каких мест пан идет? Не из запретных ли земель?

— Я не ведаю этих мест! Через горы перешел, а тут вы мне попались навстречу, — Никитин отвечал очень спокойно, не ломая больше свой язык, и улыбался весьма добродушно.

Как не нравился ему этот второй вояка — цепкий взгляд и плавные движения выдавали в нем немногословного, многократно битого и опытного волка, настоящего профессионала войны.

— Пан должен пойти с нами! Или мы поведем пана силой, — тот сразу отрезал попытку завязать разговор.

У Андрея на душе стало очень тревожно. Он заметил, что два других молодых всадника удивленно посмотрели на своего старшего товарища, и этот взгляд расставил все точки над «и».

Его хотят убить!

Молокососы попытались бы сразу прирезать, не признав в нем своего, а вот их начальник вначале оценил обстановку, и что-то его насторожило. Вот и старается отвести путника подальше от леса, нарушая этим инструкцию мочить всех «запретных», то-то посмотрели на него удивленно.

Однако Андрей был тоже не лыком шит, много раз дрался не на жизнь, а на смерть, как с оружием, так и без него. А потому на такую дешевую угрозу не только не поддался, сделал наоборот.

Он спокойно повернулся к всадникам спиной и стал крайне неторопливо укладывать вещмешок. Краем глаза следил за лучником, зная, что двух других он услышит раньше, чем они нападут на него.

Андрей их просто провоцировал на атаку, давая для того возможность действовать безнаказанно, не опасаясь ответа. Для большего соблазна он даже встал на коленки.

Выражаясь научным языком, сейчас имитировал насильникам виктимность жертвы. Нервишки у молодого лучника не выдержали соблазна — он вытянул лук, быстро выхватил из колчана, вставил в тетиву стрелу и, не целясь, выстрелил.

Стрелок бы не промахнулся, но перед ним был не лох или бомж из теплотрассы. Опередив врага на какие-то доли секунды, Андрей кувыркнулся через голову и уже вскочил за деревом. Стрела торчала в вещмешке, а лучник торопливо выстрелил еще раз — отщепленная кора брызнула в разные стороны от лица Андрея.

— Надо же, почти попал, сволочь!

Третий выстрел лучник уже не сделал — в его грудь попал арбалетный болт. Сраженный наповал воин сразу потерял стремена и кулем свалился с всхрапнувшей лошади.