— Но мне показалось, что здесь кроется какой-то трюк, — добавила она.

— Почему?

— Ну, дядя Маркус так выглядел. Когда так долго живешь с человеком под одной крышей, невозможно этого не замечать. «Во-вторых, — продолжал он, — вы не должны ни говорить, ни вмешиваться, что бы вы ни увидели. Ясно? И будьте внимательны: здесь могут быть ловушки». После этого он удалился в кабинет и закрыл за собой дверь. Я выключила свет, и через несколько секунд представление началось.

Дядя Маркус распахнул обе створки настежь. Я нервничала, сама не знаю почему. Он был один. Я могла видеть почти весь кабинет. Открыв дверь, он медленно отошел назад и сел за стол в центре комнаты лицом к нам. Лампа под бронзовым абажуром стояла спереди стола, чуть сдвинутая вправо, чтобы освещать все, не мешая нам при этом видеть самого дядю Маркуса. На стену позади падала его тень. Там же был виден белый циферблат часов на каминной полке, с качающимся маятником.

Была полночь. На столе находились коробка конфет, карандаш и ручка. Дядя Маркус взял сначала карандаш, потом ручку и притворился, будто пишет, а затем обернулся. Одно из французских окон открылось, и с лужайки в кабинет шагнула жуткая фигура в цилиндре и темных очках.

Марджори сделала паузу и откашлялась.

— Она была около шести футов ростом, даже не считая цилиндра с изогнутыми полями, в грязном плаще с поднятым воротником. Лицо было обмотано чем-то коричневым, а черные очки надеты сверху. В руках, обтянутых лоснящимися перчатками, было что-то вроде черного саквояжа. Конечно, мы не знали, кто это, но вид фигуры мне сразу не понравился. Существо походило скорее на насекомое, чем на человека. Высокое, худое и в больших черных очках... Джордж, снимавший свой фильм, произнес вслух: «Ш-ш! Человек-невидимка!» Фигура повернулась, и каждый из нас почувствовал на себе тяжелый взгляд.

Потом существо положило на стол докторский саквояж и, повернувшись спиной к нам, двинулось к другой стороне стола. Дядя Маркус что-то сказал, но фигура не произнесла ни слова — говорил только он. Не было слышно ни звука, кроме тиканья часов на каминной полке и тарахтения кинокамеры Джорджа. Кажется, дядя Маркус сказал следующее: «Сейчас вы сделали то, что делали раньше. Что вы сделаете еще?» К этому времени существо находилось уже с правой стороны стола. Достав из кармана картонную коробочку, оно вытряхнуло оттуда толстую зеленую капсулу, похожую на капсулы с касторовым маслом, которые нам давали в детстве, наклонилось, запрокинуло голову дяди Маркуса и втолкнуло капсулу ему в горло.

Дрожащий голос Марджори Уиллс смолк. Она поднесла руку к горлу и пару раз кашлянула. Девушка все время посматривала на темную двустворчатую дверь и в конце концов повернула свой стул так, чтобы сидеть лицом к ней. Эллиот последовал ее примеру.

— Да? — поторопил он.

— Я невольно вскрикнула. Мне не следовало этого делать, так как дядя Маркус предупредил нас, чтобы мы ничему не удивлялись. Кроме того, вроде бы ничего страшного не произошло. Дядя Маркус проглотил капсулу, хотя это, похоже, ему не понравилось — он бросил сердитый взгляд на обмотанное лицо.

Существо в цилиндре подобрало саквояж и нырнуло во французское окно. Несколько секунд дядя Маркус сидел за столом, судорожно сглатывая и передвигая коробку конфет, а потом внезапно упал лицом вниз. Нет-нет! — воскликнула Марджори, когда слушатели встрепенулись. — Это было притворство — всего лишь часть представления, означающая его конец. Дядя Маркус сразу же встал, улыбнулся и закрыл дверь, как бы опуская занавес.

Мы включили свет в этой комнате. Профессор Инграм постучал в дверь кабинета, попросив дядю Маркуса выйти и раскланяться. Дядя Маркус распахнул створки опять. Он выглядел довольным собой и в то же время раздосадованным. В нагрудном кармане его пиджака торчала сложенная бумага — он постучал по ней и сказал: «Теперь, друзья мои, возьмите карандаши и бумагу и приготовьтесь ответить на несколько вопросов». — «Между прочим, — осведомился профессор Инграм, — кто был ваш жуткий на вид коллега?» — «О, это всего лишь Уилбер, — ответил дядя Маркус. — Он помог мне все спланировать... Ладно, Уилбер! — крикнул дядя. — Теперь можете выйти».

Никто не отозвался. Дядя Маркус крикнул снова и опять не получил ответа. Тогда он подошел к окну. Как видите, одно из комнат в этой комнате оставили открытым, так как ночь была теплой. Свет теперь горел в обеих комнатах, и нам была видна полоска травы между домом и деревьями. Все атрибуты маскарада — цилиндр, очки и саквояж с именем доктора — лежали на земле, но самого Уилбера мы не увидели.

Мы обнаружили его лежащим без сознания лицом вниз с другой стороны дерева. Кровь стекала на траву изо рта и носа, а его затылок был мягким на ощупь. Кочерга, которой его ударили, валялась рядом. Он был в обмороке уже некоторое время.

Понимаете, — объяснила она, поморщившись, как от боли, — человек в цилиндре и темных очках не был Уилбером.

LOCUM TENENS[10]

— Не был Уилбером? — переспросил Эллиот.

Он хорошо понимал, что она имеет в виду. Нелепая фигура в допотопном цилиндре начинала двигаться в его воображении, как живая.

— Я еще не закончила, — с упреком сказала Марджори. — Я не рассказала вам, что случилось с дядей Маркусом. Это произошло после того, как мы нашли Уилбера под деревом. Я не знаю, сколько времени уже продолжались симптомы. Но когда Джордж и профессор Инграм подняли Уилбера, я оглянулась и увидела, что с дядей Маркусом что-то не так.

Честное слово, я ощутила физическую боль. Понимаю, что это может оказаться игрой воображения, но ничего не могу с собой поделать. Дядя Маркус прислонился к дереву, задыхаясь и согнувшись пополам. Свет из дома проникал сквозь листву позади него и слабо освещал лицо, которое приобрело свинцовую окраску. «Что с тобой, дядя Маркус? — крикнула я. — Тебе плохо?» Он покачал головой и сделал жест, словно пытаясь меня оттолкнуть, а потом начал топать ногой по земле. Его дыхание походило не то на плач, не то на стон. Мы с профессором Инграмом подбежали к нему. Но он отбросил руку профессора и...

Марджори была не в силах продолжать. Она закрыла глаза, прижав руки к лицу.

Майор Кроу отошел от рояля.

— Спокойно! — проворчал он.

Суперинтендент Боствик молча смотрел на девушку, скрестив на груди руки.

— Он начал метаться! — с яростью произнесла Марджори. — Этого я никогда не забуду! Он метался взад-вперед, потому что не мог выносить боль. Джордж и профессор пытались удержать его, но он вырвался, вбежал через окно в свой кабинет и рухнул у стола. Мы усадили его в кресло, но он так и не заговорил. Я кинулась звонить доктору Джо, зная, что он у миссис Эмсуорт на родах. Дядя Джо вошел в дом, когда я набирала номер, но было слишком поздно. К тому времени в комнате вовсю пахло горьким миндалем. Я все еще надеялась, но Джордж сказал: «Пошли отсюда — старик умер». Так оно и было.

— Не повезло, — буркнул майор Кроу. Замечание прозвучало неадекватно, но искренне.

Суперинтендент Боствик ничего не сказал.

— Я не хочу давить на вас в такое время, мисс Уиллс... — начал Эллиот.

— Со мной все в порядке, правда.

— Вы думаете, вашему дяде дали яд в этой зеленой капсуле?

— Конечно. Он не мог говорить, но пытался указать на свое горло.

— А он тогда больше ничего не проглотил?

— Нет.

— Можете описать эту капсулу?

— Ну, как я сказала, она походила на капсулы с касторкой, которые мы принимали в детстве. Из плотного желатина и размером с виноградину. Кажется, что она застрянет в горле, но это не так. Многие до сих пор ими пользуются... — Девушка бросила на инспектора быстрый взгляд и покраснела.

Эллиот это проигнорировал.

— Значит, вы считаете, что перед представлением кто-то оглушил мистера Эммета...

— Да.

— ...облачился в эту причудливую одежду, чтобы даже мистер Маркус Чесни не мог его узнать, и сыграл роль, предназначенную мистеру Эммету, в шоу. Но безвредную капсулу, которую мистер Чесни должен был проглотить по сценарию, этот человек заменил отравленной?