Сапфира не хотела от него никаких одолжений. Она уже открыла рот, чтобы сказать, что предпочитает идти пешком и, если он собирается отвезти ее в машине, она не согласится. Но он не дал ей такой возможности. К тому же в данной ситуации ее отказ прозвучал бы неуместной грубостью и она оказалась бы в невыгодном положении. Да и если быть честной, ее вовсе не прельщала перспектива проделать долгий обратный путь пешком по пыльным улицам. И раз уж Тэйн позволил себе передумать, почему бы не передумать и ей, размышляла она. Со словами благодарности она села на переднее сиденье радом с ним, с удовлетворением отметив, как в удивлении взметнулись его брови от столь неожиданной уступчивости. Ей было приятно сознавать, что он готовился к словесной схватке, а она лишила его удовольствия скрестить с ней шпаги.

Она мысленно улыбнулась этой вспомнившейся картине и захлопнула крышку чемодана. Возможно, если бы она с готовностью не спорила с ним по всякому поводу в течение пятилетнего супружества, жизнь была бы намного легче для них обоих. Как ни странно, но относительно большая свобода, которую она получила благодаря решению суда, притупила ее некогда страстное желание воспользоваться ею, чтобы насолить Тэйну.

К тому темени, когда она вышла из ванной, вернулась Лорна, держа в руках многочисленные баночки и флаконы.

— Кожный увлажнитель, ночной крем, глазной гель, крем для рук, мазь от солнечных ожогов и морщинок на лице, крем для ухода за волосами… — перечисляла она, расставляя все эти богатства на туалетном столике.

— О Боже! — развеселилась Сапфира. — Наверное, я выгляжу намного ужаснее, чем предполагала. Неужели все это действительно может помочь?

— Большинство из них в какой-то мере да, я уверена, — с видом знатока заявила Лорна. — Но что нам действительно необходимо, так это мазь, избавляющая от серьезных мыслей. А пока ее нет, боюсь, призрак неминуемых морщинок будет постоянно преследовать нас. Хоть это не значит, что их приход нельзя отсрочить. И не забывай, что твоя нежно-розовая английская кожа не создана природой для ярких лучей здешнего солнца. Прими от меня эти богатства, Сапфи, и пользуйся ими себе на радость. В конце концов, время когда-нибудь ляжет тяжким грузом на твои плечи. Сомневаюсь, что на Константиносе с наступлением темноты жизнь бьет ключом, так что вечерами ты сможешь развлекаться, втирая в себя все эти атрибуты женской прелести!

Оставшись одна, Сапфира открыла баночку с увлажняющим кремом и слегка намазала им лицо. Лорна хотела сделать как лучше, и Сапфира не могла огорчить ее отказом, хотя сама она была склонна отдаться во власть неумолимой природы.

Позже, лежа в постели под прохладной простыней, она никак не могла заставить себя заснуть. Следуя процедуре, которой ее научили в больнице, она сознательным усилием воли попыталась расслабить мышцы тела, начиная с пальцев ног и постепенно доходя до мускулов шеи и головы. Но стоило ей потерять самоконтроль, как мысли ее начинали произвольно блуждать, перед ней проносились картины ее прошлого, и, естественно, того периода, когда пять с половиной лет назад все это только начиналось.

Впервые они с Тэйном поцеловались, причем по ее инициативе, за час до полуночи, перед наступлением Рождества.

— Я хочу вам кое-что показать, — бойко сказала она, потянув его за собой, когда все встали из-за праздничного стола и направились в гостиную, где, несмотря на сравнительно теплую погоду, ярко полыхал традиционный английский камин.

Еще утром она отломила ветку от толстого пучка омелы, украшавшей люстру в холле, и воткнула ее над рамой дверей, ведущих в свободную комнату на первом этаже, служившую одновременно кабинетом и комнатой для игр.

— У древних друидов существовал обычай, — с безмятежным видом сказала она ему, показывая на ветку зеленых листьев со светящимися в темноте ягодами и чувствуя, как каждый нерв напряженно вибрирует, а сердце бьется в бешеном ритме от прикосновения его пальцев, властно сомкнувшихся вокруг ее руки. — Пока на ветке есть ягоды, мужчина может встать под ними и украсть у женщины поцелуй. Но каждый раз, делая это, он должен сорвать одну из ягод. Когда на ветке не останется ни одной ягоды, он имеет право… прикоснуться к ней!

— А она не имеет права отказать ему? — В выражении его лица она увидела любопытство и одновременно холодный мужской расчет, отчего ее давление подскочило по крайней мере на единицу.

— В общем, нет, если она окажется прямо под веткой, — поддразнивала она его с расширившимися от трепетного ожидания глазами. Он, конечно, не настолько невоспитан, чтобы отказаться почтить традиции страны, в которой он гость?

Ее опасения оказались напрасными. С насмешливыми искорками в светло-зеленых глазах он приник к ее мгновенно открывшимся в ожидании нежным губам. Почувствовав теплоту его дыхания и отдаваясь обжигающей ласке его губ, она потянулась рукой к его жестким густым волосам и провела по ним розовыми кончиками пальцев, прижимаясь к нему всем телом и чувствуя, как все ее существо поддается его мужскому магнетизму.

— Сапфи, о Сапфи!.. — Его бархатные губы ласкали ее щеки, нос, обжигали огнем страсти ее мягкие губы, а его язык настойчиво стремился проникнуть внутрь, в сладкие тайны ее рта. Она вся пылала, наслаждаясь тончайшими нюансами своих ощущений, и самозабвенно отвечала на его ласки, приподнявшись на цыпочки и нежно прижавшись к нему всем телом, радуясь тому, что ее близость разжигает его мужскую страсть.

Когда его руки скользнули вниз и она почувствовала дрожащие пальцы на своем теле. Сапфира исторгла стон блаженства, испытывая дотоле неведомые ей чувства. Он сочетал в себе все, о чем она мечтала: красив, мягок и в то же время властен. Он моментально завладел подготовленной ею же ситуацией, превратив безобидный языческий обычай в нечто неизмеримо более опасное и разбудив в ней доселе дремавшее и вдруг внезапно захватившее ее желание.

— Сапфи… — хрипло выдохнул он, оторвавшись от ее губ. — Милостивый Боже, Сапфи!

— Что? Что-нибудь случилось? — Сгорая от желания продлить блаженство, от которого все ее тело трепетало в пьянящем ожидании, она с беспокойством вглядывалась в его лицо, опасаясь, что в своей неопытности сделала что-нибудь не так.

Он смотрел на нее взглядом, полным внутреннего огня, но теперь он был серьезен.

— Ничего, — глухо ответил он, глядя в ее обращенное к нему лицо. — Я и не знал, что у друидов были такие… интересные обычаи.

— Сапфи! Где ты? — Голос Эбби вывел ее из транса, держащего ее в плену его объятий. Она тут же отпрянула от него, все еще дрожа от опалившей ее близости, слишком неуверенная в том, что же между ними произошло, чтобы рассказать об этом третьему, пусть и очень близкому, лицу.

— Дэвид хочет поиграть в шарады. Ты не составишь нам компанию? — услышали они раздавшийся рядом голос и увидели Эбби, со смущенным видом рассматривающую сестру и друга своего брата, стоявших под веткой омелы. — О, прошу прощения, — в замешательстве пробормотала она. — Я думала…

— Baula сестра рассказывала мне о чудесном обычае друидов, — невозмутимо вмешался Тэйн. — Вы позволите?

Он подошел к Эбби и, взяв ее за руку, подвел к дверям, украшенным веткой омелы. Она видела, как хорошенькое личико ее сестры еще больше порозовело, когда высокий грек слегка прикоснулся губами к ее нежным щекам, прежде чем торжественно сорвать с ветки еще две ягоды.

Впервые в жизни она почувствовала укол ревности к старшей сестре. Несмотря на разницу в пять лет, они всегда были очень близки и поверяли друг другу свои тайны. У кудрявой кареглазой Эбби никогда не было недостатка в мальчиках, хотя до сих пор в ее жизни не было ни одного серьезного увлечения, и Сапфира никогда не завидовала ее популярности у представителей противоположного пола. Она, скорее, гордилась легкими победами сестры.

Рождественское приветствие Тэйна было коротким и невинным и помогло снять напряженность созданной ею ситуации. И все-таки как же она ненавидела в ту минуту Эбби за то, что она пришла и все испортила. Не тогда ли, в ту самую минуту, Тэйн впервые почувствовал, что его влечет к ее сестре? В свои двадцать два года Эбби была намного ближе ему по возрасту, чем Сапфира, плюс она обладала опытом и искушенностью, свойственной тем, кто сам зарабатывает себе на жизнь.