— Хочу? — Оттого, что он до сих пор этого не понял, Холли взбесилась. — Хочу тебя?

Она оттолкнула его, поднялась на локте, прижала Джека к земле. Его глаза сверкнули в темноте. Раздался легкий смешок.

— Покажи мне. — И он опустил руки.

Холли поняла, что, если она не заставит, Джек к ней не прикоснется. Наполовину разгневанная, наполовину увлеченная игрой, Холли принялась испытывать его терпение. Она вытянулась на его теле, вдыхая запах его кожи, лаская его сильные бедра, и услышала, как он простонал:

— Холли!

Она только улыбнулась, не поднимая головы. Теряя контроль, он содрогнулся от наслаждения, когда ее губы скользнули между его бедер.

— Холли, ради бога!

Внезапно весь его контроль рухнул. Его руки больше не бездействовали. Холли почувствовала, что ее переворачивают на спину, и целиком и полностью отдалась его ласкам. Это было похоже на сказку. Это было то, для чего она родилась. Джек принадлежал ей.

Но нет, это было иллюзией.

Со стоном отчаяния Холли оттолкнула его.

— Нет! — с болью в голосе воскликнула она.

Джек поднялся и повернул ее к себе лицом. Его руки были такими теплыми на ее внезапно похолодевшей коже.

— Хол?

Она освободилась от его рук, стараясь не встречаться с ним глазами.

— Я замерзла.

Он пристально смотрел ей в лицо. Холли чувствовала его гнев, разочарование, но ничем не могла помочь.

В конце концов Джек со вздохом отпустил ее.

— Твоя рубашка. — Протянув ей футболку, он отошел к своему рюкзаку и принялся копаться в нем, ища что-то. — Моя рубашка. — Резкими движениями натянул ее на себя. — Лучше? — ехидно спросил он.

Холли молча, путаясь в рукавах, надела футболку, села на пол и обхватила колени. Ее ноги дрожали.

С легким гневным возгласом Джек подошел к выходу из пещеры. Дождь лил по-прежнему, ветер и потоки воды шумели, ударяясь о скалы. Но их шум не мог заглушить бешеного стука ее сердца.

Я люблю его. Я люблю его.

Она с усилием поднялась и подошла к нему.

Не оборачиваясь, Джек сказал:

— Если ты была намерена выйти замуж фиктивно, то сэкономила бы кучу времени, согласившись на предложение того парня из Смоллвилля.

— Это совсем не одно и то же.

— Да? Объясни, в чем разница?

С трудом подбирая слова, она сказала:

— Ты думал обо мне. Не о карьере или компании, а обо мне.

— А откуда ты знаешь, что тот парень не думал о тебе?

— Гомер? — Холли даже рассмеялась. — Это было очевидно. Его беспокоило только одно — взять в свои руки управление компанией. Я его отлично знаю. — Она подошла к нему чуть ближе. — А вот тебя — нет. Ты ничего не сказал мне о Сюзанне…

— Кто сказал тебе о Сюзанне? — вскинулся он.

— О, всегда находится кто-нибудь, кто расскажет жене про любовницу, — тоном опытной женщины ответила Холли.

Он покачал головой:

— Я думал, это тебя не должно касаться.

Эти слова острым стилетом вонзились в сердце Холли — такие истинные и жестокие, что от них можно было умереть.

Но она продолжала улыбаться, чувствуя, как по телу снова расползается холод.

— Даже после того, как я стала твоей женой? — прошептала Холли.

— Женой — не в этом смысле.

— Во всех смыслах, — с той же улыбкой на лице ответила Холли.

Настала очередь Джека вздрогнуть. Он быстро спросил:

— Что тебе сказали про Сюзанну?

— Что это была любовь всей твоей жизни. Это неправда?

Он на миг закрыл глаза.

— Правда.

Снаружи шел теплый дождь, а Холли промерзла до самых костей.

— Значит, когда ты на мне женился, ты…

— Я просто хотел помочь. Понимаешь? И все.

— А когда занимался со мной любовью?

— Ну же, — резко сказал он. — Ты не можешь до такой степени не разбираться в мужчинах. Я просто хотел тебя.

Холод уже причинял боль. Все, чего ей хотелось, — это чтобы Джек обнял ее. Пусть он ее не любит. Пусть она ему не нужна.

Холли мягко спросила:

— Значит, больше ты меня не хочешь?

Джек с силой запустил пальцы в волосы.

— Не надо начинать игру, которую ты не хочешь закончить.

— А если я хочу?

Джек замер.

И, делая последний шаг, она сказала:

— Я твоя жена. И я хочу чувствовать себя твоей женой.

Она провела ладонью по его груди, чувствуя под рубашкой биение его сердца. Прижалась к нему. На миг Джек застыл, словно скала. И только бешеный стук сердца выдавал его.

Холли подняла обе руки. Запустив пальцы в его густые влажные волосы, она пригнула его голову к себе, навстречу поцелую. Он застонал. Но ее губы заглушили этот стон.

Снаружи дождь продолжал стучать по камням. А здесь, в сырой пещере, они были одни, словно последний мужчина и последняя женщина на земле. Или первые.

Холли бесстыдно стянула с Джека одежду. Его ласки заставляли ее корчиться в судорогах наслаждения, стонать и кричать так, что дрожали своды пещеры. И наконец остатки холода исчезли от его ласк.

И только потом, когда они лежали на каменном полу пещеры, он нанес неожиданный удар.

Лениво потянувшись, он ласково промурлыкал:

— Ну что, теперь ты чувствуешь себя моей женой?

Но он не сказал ни слова о том, что сам чувствует себя ее мужем.

Неделю спустя Холли нанесла визит юристу в Лондоне.

— Ужасная неразбериха, — сказал ей мужчина, сидящий напротив нее за широким дубовым столом, и нахмурился.

Холли хорошо помнила это выражение лица. Это был адвокат ее матери, который привез ее в Дорчестер на встречу с отцом-американцем. И он же обрушил на ее голову новость, что Деннис намерен взять ее с собой в Лэнсинг-Миллз и что помешать ему ничем нельзя. Тогда он был полон сочувствия, но непреклонен. Теперь, много лет спустя, он остался таким же.

— Как вы тут живете? Лондон, я думаю, сильно изменился.

Холли вымученно улыбнулась.

— Ничего. Я привыкла выживать в незнакомых городах. Я сняла комнату и договорилась о работе уборщицей. Продержусь, пока все не решится.

— Но в этом нет необходимости. Я могу выдать вам часть денег вашей матери…

— Джек дал мне достаточно денег.

Небольшая пауза.

— Ах, да. Мистер Армор.

Холли пристально разглядывала свои руки.

— Мой помощник связался с его фирмой в Майами. Похоже, они с ним поддерживают постоянную связь. Дело в том, что он выразил желание, чтобы вы остановились в его доме в Шропшире, пока не прояснится дело с официальными бумагами. Полагаю, вы там уже были?

— Да, — ответила Холли вдруг онемевшими губами. — Когда мы первый раз приехали сюда из Франции.

Холодный пустой дом давил на нее. Теперь она, конечно, знала, почему он пуст. Джек купил его для любимой женщины, а она от него отказалась.

— Хорошо, — рассеянно сказал адвокат.

— Но я не хочу там жить.

Он снял очки и откинулся на спинку кресла.

— Понимаю. Дом стоит довольно изолированно. Если вы боитесь жить там одна, я уполномочен найти для вас экономку.

Холли обиделась.

— Я ничего не боюсь. Я просто не хочу жить в… чужом доме.

— Я все понимаю. И все же немало проблем было бы решено, если бы вы заставили себя пожить там некоторое время. Хотя бы до тех пор, пока не будут подписаны все бумаги по наследству вашего отца.

— Почему? — спросила она, приготовившись к бою.

Ее собеседник задумчиво нанизывал скрепки одна на другую.

— Ваш отец был… как бы сказать… намерен все сделать по-своему. Вспомните хотя бы то, что он изменил вашу фамилию и достал вам американский паспорт, хотя у вас был английский. Вы на это не согласились, но он и слушать не стал.

— Он был деспотом по отношению ко всем, — сказала Холли. — Не только ко мне.

— Именно. Это, насколько я понимаю, касалось и юристов. Его завещание — это безумие. Но оно составлено, и ваш зять намерен использовать любые средства, чтобы не выпустить из рук управление вашим наследством. Поэтому мы не должны давать ему повода. Понимаете?