Но существует еще духовный эгоизм, когда человек убежден, что цель его жизни – спасение своей души (и это правильно), но при этом он считает, что весь мир и все люди вокруг созданы для того, чтобы он достиг этой цели. И всех окружающих он рассматривает как некия орудия для спасения своей собственной души, и никак иначе. О том, что Бог создал каждого человека свободным, духовным, такие люди не думают. «Все существуют для того, чтобы я спасал свою душу»,– так думает духовный эгоист. Окружающих людей он использует для воплощения своих как бы духовных устремлений, и все они сплошь и рядом ему должны: должны то, должны это, должны и обязаны как в материальном, так и в духовном отношении. Только сам духовный эгоист почему-то никому ничем не обязан.

Если такой духовный эгоист живет в семье, то он рассуждает так: «Я должен молиться Богу, а остальные пусть работают и кормят меня, я же за них молюсь». И поэтому он уверен, что не обязан работать, не обязан привносить в общий бюджет семьи свою лепту, свой труд, ибо он великий молитвенник.

Существует еще более тонкий эгоизм. Есть такая расхожая пословица,– на самом деле очень странная: никогда не отказывайся и никогда не напрашивайся. Она выдается за некую духовную заповедь. Кстати, нигде: ни в Евангелии, ни в святоотеческих писаниях – такой заповеди я не встречал. «Никогда не отказывайся» – это понятно, хотя на самом деле люди, исповедующие такие взгляды отказываются очень часто.

А насчет «не напрашивайся» – еще сто'ит подумать. Да, конечно, далеко не всегда нужно предлагать свою помощь окружающим людям, даже нуждающимся в этой помощи. Сначала нужно подумать, есть ли на это воля Божия? Не ввергнемся ли мы в искушение? Не возьмем ли мы на себя подвиг выше сил? Поэтому нужно любое доброе дело предварять рассуждением, то есть проверять, соответствует ли воле Божией наше доброе дело, и вообще – доброе ли это дело.

Но бывает очень много случаев, когда люди просто стесняются попросить о помощи, или по смирению не считают нужным сказать об этом, однако видно, что они нуждаются в помощи. Настоящий христианин, т. е. человек, по-настоящему любящий ближнего, не может пройти мимо. Он не может молча идти дальше потому, что именно так и поступили в евангельской притче священник и левит, которые шли по каким-то важным делам. А израненный разбойниками человек не просил их о помощи, да он и не мог просить: он лежал израненный и был без сознания. И милосердный самарянин увидел страдающего человека, подошел и помог ему не думая о том, что его не просят о помощи. Он сделал все, что мог, хотя рисковал при этом – рядом могли быть и разбойники (Лк. 10, 30-35). Евангелие предписывает нам такую любовь.

Но как же достигнуть любви? Очевидно, что надо как-то избавиться от нашего эгоизма, и здесь нужно усвоить и понять, что по-настоящему любить ближнего может только человек смиренный, только человек, осознающий свою греховность, человек, по сути забывший о своих интересах. Смиренному человеку некогда любить себя, потому что он о себе не думает, он вообще о себе не помнит. Он помнит только, что есть Бог и Его святая воля и есть люди с многочисленными нуждами, проблемами, болезнями и страданиями. Свою задачу, свою обязанность, он видит в том, чтобы помогать этим людям ради Христа. Это смиренный христианин и делает все время, с утра до вечера, этим наполнена вся его жизнь, и духовная и внешняя, в этом смысл и содержание его жизни.

Поэтому для того чтобы по-настоящему помогать людям, нужно самоотвержение, то есть отвержение самого себя, отказ от своего «эго», от своих интересов, от своих удобств и достатка. И пока самоотвержения нет, нет и настоящей любви к людям: человек, когда хочет – любит, когда хочет – не любит. Принцип «хочу – помогу, хочу – не помогу»,– это не есть любовь к ближним, это есть опять-таки любовь к самому себе, потому что ближним надо помогать не тогда, когда мы этого хотим, а когда ближние нуждаются в нашей помощи, когда ближние страдают и когда им нужна наша реальная помощь словом или делом. Тогда это действительно будет любовь.

Как же стяжать смирение? Смирение легче всего и проще всего стяжать через послушание. Об этом говорит святой преподобный Иоанн Лествичник: «От послушания рождается смирение, от смирения – рассуждение».

– Что же такое послушание?

Желающий научиться послушанию ищет духовного руководителя, наставника, духовного отца. И ради Христа предает ему себя. И старается, не спросив совета у этого человека, без его благословения ничего не делать, а если уж взял благословение, то исполнить все так, как ему сказали. Если изменяются обстоятельства – все переспросить. Священник – человек, он тоже может ошибаться, его не нужно слушаться безусловно, но советоваться с ним необходимо и следует на все брать благословение. И так проще всего научиться смирению, потому что духовного наставника, духовного отца, как правило, любят. А человека, которого любишь, слушаться легко, приятно и радостно. Радостно что-то делать по его благословению, по его просьбе, радостно делать что-то приятное для него.

Слушаясь духовного отца, человек вообще научается добродетели послушания и постепенно начинает слушаться всех окружающих людей, смиряться перед ними, а в конечном итоге – любить всех людей, воспринимая каждого человека как ближнего, как образ Божий, как образ Христов. И он уже не сможет пройти мимо страдающего человека, не сможет отказать ему в помощи.

Настоящий православный человек понимает, что через ближнего дается послушание от Бога. Он думает: «Мой ближний – образ Божий, ради Бога просит меня сделать то-то и то-то. Если это не противоречит моей совести, не противоречит каким-то евангельским заповедям, отеческим постановлениям, благословениям моего духовного отца, я обязан это сделать, это моя прямая обязанность. Если я этого не сделаю, это будет грех» – и делает так. Это свойственно тому, кому знакомо послушание, кто хоть как-то причастен смирению.

Но, наверное, не стоит много говорить о любви, потому что, как ни говори, никакими словами любовь не опишешь. И лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. А еще лучше самим вкусить от плодов этой прекраснейшей райской добродетели.

В заключение напомню всем известный случай из жизни святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова. Когда он стал старым пожилым человеком и уже не мог передвигаться сам, и его носили на руках ученики, он уже не мог много и долго проповедовать. Он везде говорил только одну фразу, давал всем только одну заповедь: «Дети мои, любите друг друга». И это он повторял всегда и везде. Когда ученики спросили: «Отче, почему ты говоришь одну только заповедь?» – он ответил: «Потому что эта заповедь такова, что если вы исполните хотя бы ее одну, то уже войдете в царствие небесное». Аминь.

Как становятся монахами? Существует ли призвание к этому? Или монашество – это определенная ступенька для достижения церковных высот?

– Бывает по-разному, и не стану скрывать: для кого-то монашество является лишь ступенькой для достижения высокого сана. Но все-таки большинство из тех, кого я встречал на своем жизненном пути,– люди, действительно горящие душой, всем своим существом стремящиеся к Богу. Никого не заставляют быть монахом, и в наше время монашество – это особый исповеднический подвиг. По течению, как известно, плывет только мертвая рыба. А монах – это человек, взявший на себя подвиг ни много ни мало противостояния миру и злу, которое есть в мире. Для этого требуются особые внутренние силы, которые нужно в себе воспитать. И, конечно, без Божиего призвания, без сугубого Божиего благословения, без благодати, которая поддерживает человека в этом подвиге, монахом быть невозможно.

– Вы знаете, что с подачи средств массовой информации у нас бытует самое превратное мнение о монашестве. Каково же, собственно, церковное учение о монашестве, и в чем сущность монашеской жизни?

– Сразу скажу о наиболее распространенных заблуждениях. В СМИ и во многих произведениях художественной литературы, часто рассматривается не просто образ монаха, но именно монаха католического. В отличие от западной литературы, в русской классической литературе я нигде не встречал образа развратного монаха или монаха-пьяницы. Возьмем повесть Л. Толстого «Отец Сергий». Главный герой – монах, человек ищущий, образ которого воспринимается далеко не однозначно. Но в конце концов он не сумел быть монахом, он не выдержал. То есть в этой повести описана трагедия жизни, трагедия поиска человека, отражающая трагедию духовных поисков самого Льва Николаевича Толстого.