— Наконечник вставляется в это отверстие и выскакивает после того, как воткнется в крокодила. Бить его лучше всего в шею. Крокодил болтается у тебя на веревке, и остается только ждать удобного момента, чтобы выстрелить.

Он вставил наконечник в конец древка и показал мне, как работает гарпун, сильно воткнув наконечник в бревно. Очень простое и на вид эффективное устройство. Интересно.

— Это теоретически, но и на практике он в большинстве случаев тоже срабатывает. Однако бывает всякое, и надо быть готовым к любым неожиданностям, — объяснял Дарси.

— А не нападает крокодил на лодку после того, как в него втыкают эту штуку?

— Обычно нет, иначе меня бы здесь не было. Но крокодил может случайно разбить лодку ударом хвоста или головы, когда пытается освободиться. Когда на него нападают, он думает об одном — как бы ему уйти в глубину.

— А ваш ялик крокодил когда-нибудь разбивал? Или нападал на вас? — спросил я.

— Нет. А с гарпуном у меня была неприятность всего один раз. Наконечник не выскочил из древка, крокодил стал метаться с древком и вышиб меня им из лодки.

По всей видимости, Дарси собирался на этом закончить свой рассказ, и поэтому я спросил:

— А что было дальше?

— Я упал в воду и снова быстро забрался в лодку.

— А крокодила убили?

— Да, но потерял фару, пришлось сделать конец миль в триста за новой.

— А у вас нет запасной? — невольно спросил я.

— Если бы я получше смотрел за гарпуном, запасная не понадобилась бы, — сказал он.

Черт те что!

Когда мы ПИЛИ из жестяных кружек чай со свежими лепешками, Фиф спросила Дарси, часто ли приходилось ему учить людей охоте на крокодилов.

— Многие ездят со мной, потому что интересуются крокодилами. Но редко кто приезжает второй раз, и большинство из них мне не нравится.

— И что вы с ними делаете, прогоняете? — смущенно спросила Фиф.

— Нет, — сказал Дарси. — Сам я их не гоню. Просто беру в такие места, где выдерживают только настоящие люди и крокодилы.

— А нас вы повезете в такое место, когда мы вам надоедим? — серьезно спросила Фиф.

— Нет, — ответил Дарси. — Ваш муж не турист. Он хочет стать охотником на крокодилов, и поэтому я буду его учить. Когда он научится, ему самому не захочется оставаться со мной. Он уедет на другие реки, чтобы попробовать свои силы.

— Сколько нужно на это времени, Дарси?

— Можно бить крокодилов много лет и все же ничего о них не знать. Один человек может узнать за одно мгновение больше, чем другой за всю жизнь.

— И когда мы станем настоящими охотниками на крокодилов? — настаивала Фиф.

— Как только убьете крокодила, — ответил Дарси. И это было все, что он сказал.

Понимать его было трудно. Но чем больше мы с ним говорили, тем больше я убеждался, что этот человек знает свое дело. Только вот его снаряжение ставило меня в тупик. Лишь много недель спустя я начал кое в чем разбираться. На меня ободряюще подействовало заявление Дарси, что на сей раз он интересуется главным образом небольшими пресноводными крокодилами. Они называются крокодилами Джонстона, достигают десятифутовой длины и на купающихся людей не нападают. Питаются они в основном рыбой, но не отказываются иной раз схватить то, что плохо лежит. Неосторожного человека они могут покусать весьма жестоко. Я был очень доволен, что начинаю с небольших крокодилов. В реке Николсон водятся и большие страшные соляники, но Дарси не рассчитывал на встречу с ними.

— Мы так нашумим, охотясь на Пресняков, что соля-ники все уйдут, — объяснил он.

Мы с Дарси заранее приладили противомоскитные сетки и, так как близился вечер, стали готовить лодку для ночной охоты. Вернее, это делал Дарси. Я же просто наблюдал и подавал то, что ему требовалось.

Он вычерпал воду из ялика и засунул черпак, сделанный из консервной банки, под среднее сиденье. Потом постелил на сиденья мешки, а на них положил заряженные винтовки.

— Чтобы стука не было, когда берешь винтовку.

Аккуратно свернув веревку гарпуна, он воткнул наконечник в щель между передним сиденьем и бортом лодки. Нож он воткнул в щель с другой стороны сиденья. Топор положил на дно лодки, предварительно постелив мешок. Потом я снял с грузовика аккумулятор, который он задвинул под переднее сиденье, подготовив все для подсоединения к нему фары. Древко гарпуна Дарси положил у борта, одним концом на корму, «крокодилий ящик» с запчастями, лампочками, фонариками, противомоскитной мазью, спичками и прочей мелочью — под заднее сиденье. Поверх всего бросил широкое самодельное весло. Из большой бочки, что стояла на грузовике, он отлил воды в пластмассовый бидон. Во время прилива, хотя течение и незаметно, от залива поднимается соленая вода. Лодочка теперь казалась перегруженной и совсем маленькой.

Почти совсем стемнело. Наскоро перекусываем и пьем чай. Дарси зажигает карбидную лампу, чтобы не проехать мимо лагеря на обратном пути. Прушковицу дается наказ сторожить лагерь, и тот с важным видом усаживается возле грузовика.

— Ваша жена может поехать с нами. Что тут такого? Первые звезды и москиты. Лучше надеть рубашку с

длинными рукавами и штаны. Потом может похолодать. Птицы молчат. С реки доносится плеск воды. Квакают лягушки.

— Табак взяли? Пора!

Мы с Фиф на заднем сиденье, Дарси на носу. Он отталкивается от берега веслом и прилаживает фару поверх своей помятой старой шляпы. Лодочка медленно скользит по тихой реке, выбираясь на глубокое место. О черт, как мала эта лодка! Почему бы ему не завести лодку побольше?

Свет фары прорезает темноту и рыщет по обоим берегам реки, скользя то вверх по течению, то вниз. (А в какую сторону все-таки течет эта река?) Потом Дарси берет весло и легкими сильными взмахами гонит лодку вперед. Два взмаха слева, два взмаха справа, а вода даже не шелохнется — ни ряби, ни плеска. Скользим, словно в космосе. Тонкий яркий луч фары, точно палец, тычется в темные уголки берегов, нависших над рекой. О том, что мы движемся, можно узнать только по деревьям, скользящим на фоне неподвижных звезд. Слишком быстро, непохоже, что нас ждет занятие, требующее особой осторожности и сноровки.

У меня такое ощущение, будто меня вынуждают на какой-то отчаянный шаг. Я бы предпочел посидеть немного в лодке, привыкнуть к этой атмосфере.

Сотни рыб начинают вдруг метаться в луче света и с громким плеском бросаются в темноту. Кругом звуки.

Вамп! Вамп! Вамп! Это валлаби.[2] Ему и страшно, и любопытно. Хочется и удрать, и остаться. Он идет на компромисс — скачет вдоль берега. Писк, урчание, скрежет, треск. Луч метнулся назад, на то место, где только что побывал, — и вот они… Да, это, несомненно, глаза крокодила. Светящиеся красные точки на бесцветной шири реки. Это не шишковатая голова, не изогнутый хвост и даже не сами глаза. Лишь красные искры, тлеющие в камышах на противоположном берегу.

Лодка скользит прямо к немигающим глазам на другом конце луча. Подавшись вперед, Дарси сидит на носу нашей стремительной лодки и решительно ударяет по воде широким веслом.

Все ближе и ближе. И вот мы уже почти у самых красных угольков. Дарси ловко гребет одной рукой, а другой берет винтовку. Мы все еще видим одни глаза. Дарси кладет весло на колени и поднимает винтовку. Его плечи закрывают от нас глаза крокодила. Мы, наверно, наскочили на него. Я так ждал этой минуты, и вдруг меня охватывает ощущение гадливости. Я откидываюсь назад и хватаюсь за борт лодки.

Раздается выстрел, всплеск, и в луче света крокодил всплывает вверх белым брюхом. Дарси поддевает его концом весла, чтобы не дать утонуть, и рукой зажимает пасть. Он подтягивает голову крокодила к лодке и ощупью находит топор. Два удара по шее перебивают позвоночник. Не разжимая руки, Дарси ведет пасть вдоль борта и передает ее мне. Моя дрожащая рука нервно сжимает холодный нос. Двумя рывками я переваливаю крокодила через борт и укладываю на дно лодки.

Пресняк длиной шесть футов. В темноте я ощупываю холодную шершавую шкуру моего первого крокодила, а Дарси тем временем закуривает и спокойно рассуждает, где бы нам добыть еще одного — двух крокодилов.