— Да.

— Так вот, надеюсь, ты не считаешь, что это относится к вашей бренной физической оболочке? — ехидно сверкнул глазами мой собеседник. — Бог подарил вам дар любви! Вы носите Его в себе. И Он любит каждого из вас сильнее, чем все вы вместе взятые любите друг друга… А теперь представь, что ты должен отправить брата на вечные мучения за то, что он по глупости своей отрекся от тебя.

Я ничего не ответил. Только сглотнул.

— То-то же, — подмигнул мне демон. — Поэтому ад почти пуст, и мои сородичи борются за каждую действительно заслуживающую такого наказания душу.

— Но ведь души грешников все равно рано или поздно достанутся вам? — снова задал я этот напрашивающийся вопрос.

— Не всегда, — посерьезнел он. — Потому что вам доступно покаяние… Представь самую сильную любовь человека, умножь ее на миллиард и прибавь мольбы о прощении… Впрочем, кое-кого уже и мольбы не спасут!

— Кого? — Во мне вдруг проснулось неистовое любопытство. Это что же такое надо сотворить, чтобы попасть в ад?

— Таких как вызвавшая меня из преисподней старуха! — победоносно отрезал демон. — Но ее колдовство надежно заключило меня в тюрьму твоего сознания, которое я смог бы покинуть только вместе с твоей смертью. Но я не имел права тебя убивать, и жил бы в твоей голове до конца. Мучил бы тебя и мучился сам.

— Так что же, получается, Ведьма меня обманула? — нахмурился я.

— Да, — ответил мой темный собеседник. — Если бы даже твой брат был убит, и ты нашел убийцу, я бы никуда не пропал, а начал бы сводить тебя с ума… Все так и закончилось бы, но я нашел выход.

— Какой? — задал последний вопрос я.

— А ты еще не понял?.. — улыбнулся он, направившись к воронке. — В тебе было так много любви, что я с трудом держался, ибо для меня ваша любовь сродни касанию Его длани. Она испепеляет. А так как мы — бессмертны, то нас выбрасывает за пределы души — на свободу. Ты спрятал свою любовь за ненавистью и жаждой мести, но в итоге они только усилили ее. А твой брат поставил в этой истории жирную точку!.. Еще раз спасибо тебе, и прощай… Ах да, — добавил он, обернувшись, — через несколько дней ты полностью забудешь о моем существовании. Любовь в твоем сердце выжжет эту память.

Он исчез. И все вокруг исчезло…

Я разомкнул слипшиеся веки и увидел нависшего надо мной Сережку. Его заплаканное несчастное лицо было совсем рядом, и он часто дышал и всхлипывал.

— Ты жив! — воскликнул он. Потом захотел сказать что-то еще, но не сумел подобрать слов.

— Да, — приподнялся я, улыбнувшись. — Я жив.

— Ура! — просто произнес он без всяких лишних вопросов и буквально вспыхнул радостью и счастьем. Только дети умеют так быстро перевоплощаться и менять настроение.

Я сел на пол, подтянул брата к себе и крепко обнял. Только сейчас до меня наконец дошло, что все закончилось. И тогда я заплакал…

По моим щекам катились крупные горячие капли, но это были не горько-соленые слезы. Это были слезы облегчения — сладкие, как мед…

— Почему ты плачешь? — спросил Сережка.

Господи, ну почему же мы, люди, так часто идем на поводу у глупых стереотипов, сомнений и собственной трусости? Почему мы держим чувства в себе и мучаем друг друга? Скольких бы проблем можно было избежать, если бы сразу, вот так, обнять любимого человека и сказать:

— Я плачу от счастья, что ты у меня есть. И я благодарю Бога, что ты именно такой!

Январь-март 2007