— Тем не менее, — продолжал докладчик, — невзирая на самое тщательное изучение всех подробностей проекта создания внутреннего моря, равно как и самого обстоятельного производства геодезических изысканий, появилось все-таки немало противников проекта, отвергающих ожидаемую от него существенную пользу для всего края.

Затем Шаллер самым обстоятельным образом познакомил собрание с существом ожесточенных нападок на проект капитана Рудера.

В этих враждебных проекту статьях прежде всего указывалось на весьма важное обстоятельство, а именно: при исчисленном протяжении канала, долженствующего служить стоком для вод залива Габеса в шотт Рарза, а затем в шотт Мельрир и кубическом содержании воды в новом море (28 миллиардов кубических метров) никак не удастся заполнить котловины водой.

Утверждали, что вода будущего внутреннего моря Сахары по поглощении ее почвой соседних оазисов, подчиняясь законам волосности, должна пронизывать поверхностные слои почвы, последовательно уничтожая обширные плантации финиковых пальм, составляющих богатство края.

Серьезные критики проекта со своей стороны обращали внимание на то, что воде из моря невозможно добраться до котловин ввиду неизбежного, весьма значительного испарения ее в самом канале. Возражением на это могло бы послужить указание на озеро Монзалет в Египте, которое тоже было сначала признано незаполнимым; но эти опасения не подтвердились, однако на опыте, невзирая на совершенно одинаковую в Египте силу нагрева солнечных лучей и на то, что сечение прорытого в то время канала не превышало ста метров. Высказывали также убеждение, что прорытие канала является совершенно непосильной для людей задачей или по меньшей мере вызывающей колоссальные денежные расходы. Произведенное для проверки справедливости этого утверждения пробное бурение почвы неопровержимо установило, что от самого Габеса вплоть до ближайших котловин почва повсеместно была настолько рыхла, что зачастую бур входил в нее без всякого постороннего усилия, исключительно вследствие собственной тяжести.

Появился ряд предсказаний, преследовавших одну и ту же цель, — поколебать веру в предприятие.

Ссылаясь на незначительное возвышение берегов гноттов, предсказывали обращение их в болота, источники заразы, которые будут порождать эпидемические болезни в крае. Выражалось сомнение высказанного инициатором проекта предположения, что преимущественное направление местных ветров будет с юга, и противопоставлялось предположение, что, наоборот, преимущественное направление ветров окажется северное. Высказывалось опасение, что дожди, образуемые испарениями воды в новом море, вместо того чтобы вызывать растительность на полях Алжирской области и Туниса, бесполезно будут падать на бесконечные песчаные равнины пустыни.

Все эти критические отзывы послужили как бы исходной точкой всяческих злоключений. Разные происшествия как бы подтверждали неизбежность рока и на века запечатлелись в памяти тогдашних обитателей Туниса.

Проекты капитана Рудера властно подчинили себе воображение у одних и разожгли чувство алчности у других. Лессепс один из первых увлекся проектом, но был отвлечен от него строительством Панамского канала.

Все приведенное выше по существу далеко было от чего-либо действительно серьезного, но тем не менее не прошло бесследно и повлияло на воображение туземных обитателей всех без исключения, которые предусматривали завоевание всей южной части Алжирской области ненавистными «руми»[2] и вместе с тем конец их свободы, а также и легкого, хотя и полного опасностей способа добывания средств. Завоевание пустыни морем означало прекращение их многовекового владычества над этой пустыней. Под влиянием всех этих тревог создавалось глухое брожение среди туземных племен, вызванное главным образом опасением посягательств на все их исконные права, или по крайней мере на те из них, которые они сами лично даровали себе.

Между тем постоянные неудачи, обессилив капитана Рудера, повели за собой преждевременную его кончину. Задуманное им предприятие покоилось долгое время непробудным сном и лишь несколько лет спустя, после выкупа Панамы американцами в 1904 году, несколько инженеров и иностранных капиталистов снова воскресили его проекты, создав Франко-иностранное акционерное общество, решившее приступить к работам и довести их до конца для блага Туниса, а попутно и для преуспевания Алжирской области.

Надо отметить здесь, что стремление к проникновению вглубь Сахары охватывало все большее число умов: но последовала перемена в выборе для этого направления, причем число последователей направления через западную часть Алжирской области постепенно увеличивалось по мере забвения отставленного проекта Рудера. Правительственная железная дорога проложена была уже до Бени-Унифа, в оазисе Фигиг, и была преобразована в головной участок железной дороги, долженствовавший пересекать Сахару.

— В мою задачу, — продолжал Шаллер, — не входит сообщение ни о предыдущей деятельности этого общества, ни о проявленной им энергии, равно как и указание на значительные работы, к которым общество это приступило, выказав при этом более смелости, чем обдуманности. Как уже известно, предпринятые обществом работы развернуты были на большом пространстве, и так как успешное окончание их считалось вполне обеспеченным, то общество признавало уместным заблаговременно озаботиться всем необходимым для обеспечения предприятия в будущем от всяких стихийных невзгод. Было организовано лесонасаждение с целью укрепления дюн к северу от шоттов, по испытанным во Франции, в Ландах, приемам, где посадки леса произведены были для ограждения берегов от двойного завоевания их — морем и песком. Другими словами, общество пришло к убеждению, что прежде чем приступить к работам, не только представлялось желательным, но даже необходимым обеспечивать как уже существующие, так равно и проектируемые к постройке города и оазисы от всех неожиданных случайностей, обусловленных созданием нового моря. Одновременно представлялось необходимым производство целой системы гидравлических работ для бережного обхождения с питьевой водой в уэдах и риссах. Существенно важно было не возбуждать туземцев неосторожным отношением к их привычкам и интересам. Существенно необходимым являлось, не ограничиваясь одними работами по прорытию канала, создавать порты, благодаря которым явилась бы возможность быстрого создания каботажной флотилии, могущей немедленно оказать большие услуги в деле установления торговых отношений.

Для одновременного удовлетворения потребностей всех этих начатых предприятий появились массы рабочих и создались временные поселки там, где накануне еще царили ничем почти не нарушаемые безмолвие и безлюдие. Хотя кочевники и были весьма возбуждены, тем не менее они вынуждены были сдерживаться ввиду большого числа пришлых рабочих. Инженеры без устали работали, и это вызывало безграничное доверие к ним со стороны рабочих.

Южный Тунис постепенно уподоблялся пчелиному улью, насельники которого, люди, проявляющие, однако, весьма малую заботу о будущем, что, в свою очередь, открывало широкое поле для наживы разного сорта мелочных торговцев, маркитантов и тому подобных людей, налетевших с целью наживы на первопроходцев в крае, вынужденных за неимением возможности лично обрабатывать почву, всецело передать заботу о поддержании своего существования разным посредникам, понаехавшим неизвестно откуда. Такое явление неизменно повторяется везде, где происходит значительное скопление людей. Но за всеми этими беспрекословно подлежащими удовлетворению материальными потребностями властно и постоянно тяготело над людьми предчувствие окружающей, но вместе с тем невидимой опасности, нечто подобное тому чувству неопределенной тоски, которое угнетает людей перед грозными атмосферными явлениями.

Подобное душевное состояние сделалось уделом большой массы людей, придавленных окружающим их беспредельным безмолвием пустыни, безмолвием, в котором угадывалась, однако, угроза чего-то совершенно неизвестного, таинственного, обусловленного этой, почти безграничной далью, где не видно было ни одного живого существа, и где все, казалось, стремились к тому, чтобы ускользнуть от глаз и ушей.