Джемма вновь промолвила одно лишь слово:

— Ступай, — сказала она, указывая рукой по направлению мрачных областей Джерида.

Мгновение спустя Хаджар, Хореб и Гарриг исчезли в темноте.

Джемма оставалась до утра вместе с Сохаром в часовенке. Она потребовала, чтобы Ахмет сходил в Габес. Известно ли было о побеге ее сына? Распространилась ли уже весть об этом по оазису? Высланы ли были отряды в погоню за беглецом? По какому направлению будут произведены поиски? И наконец, не сформирована ли будет вновь экспедиция против вождя туарегов и его товарищей, наподобие той, которая привела к поимке его несколько месяцев тому назад? Все это необходимо было Джемме выяснить и узнать, прежде чем пуститься в обратный путь в страну шоттов. Однако Ахмету не удалось ничего узнать, кружась в окрестностях Габеса. Продвинувшись даже ближе к борджи, он посетил левантинца в его кабачке и сообщил об удачном побеге Хаджара. Хозяин кофейни ничего не слышал о побеге, а, несомненно, слухи эти дошли бы до него прежде всего.

Однако уже близок был рассвет, и вскоре должен был проясниться горизонт на востоке залива. Ахмет не счел благоразумным дальнейшее пребывание свое в оазисе. Существенно важно было, чтобы и Джемма покинула часовенку ранее восхода солнца, потому что ее знали и поимка ее ввиду побега сына представлялась очень важным делом для французских властей.

В силу таких соображений Ахмет и Джемма еще ночью снова пустились в путь, держась около дюн.

Утром от крейсера отвалила шлюпка по направлению к порту, чтобы доставить заключенного на «Шанзи».

Тюремная стража могла лишь ограничиться заявлением о побеге заключенного. Не представляло больших затруднений восстановить и всю картину побега, после того как произведено было исследование вдоль водостока, у выходного отверстия которого нашли снятую решетку. Не представилось, однако, возможности точно установить, пытался ли Хаджар спастись вплавь и в таком случае не был ли он отнесен в открытое море течением? Или же он высадился где-нибудь на берегу, воспользовавшись шлюпкой, заранее подготовленной для побега сообщниками? Все предпринятые в окрестностях оазиса поиски оказались тщетными. Не удалось найти ни малейшего следа беглеца. Ни равнины Джерида, ни воды Малого Сырта не пожелали выдать, ни его самого, живого, ни трупа его.

Засвидетельствовав предварительно чувство глубочайшей признательности всему почтенному собранию, откликнувшемуся на приглашение, а также офицерам, правительственным чиновникам, французским и тунисским, почтившим вместе с именитыми обывателями Габеса собрание своим присутствием, Шаллер обратился к собранию со следующей речью:

— Нельзя не признать справедливым, милостивые государи, что ныне благодаря непрестанному прогрессу науки все более и более делается невозможным всякое смешение правдивых исторических фактов с легендами. Наступило время, когда первые одержали решительную и блестящую победу над последними. Первые — достояние ученых, вторые — поэтов, и у каждого из них свой круг последователей. Признавая все достоинства легенды, я тем не менее вынужден ныне отвести ей подобающее место в области воображения и остановиться исключительно на истинах, доказанных научными исследованиями.

Затруднительно было бы собрать в новом зале Габесского казино аудиторию, более расположенную внимать сообщениям докладчика, чем та публика, которая собралась в этот день и сочувствие которой тому проекту, о котором должна была идти речь впереди, заранее уже было обеспечено. А потому приведенные вступительные слова были встречены шепотом одобрения. Только некоторые туземцы, бывшие в числе слушателей, сохраняли, казалось, благоразумное выжидание. Причиной этому было то, что проект, который Шаллер намеревался изложить перед собранием, придерживаясь его последовательного исторического развития, вызывал в продолжение уже почти половины века нерасположение к себе со стороны оседлых и бродячих племен Джерида.

— Мы охотно признаем, — продолжал Шаллер, — что у древних сильно развито было воображение и историки умели угождать в этом их вкусам, выдавая за исторические бытописания то, что в действительности относилось к области преданий. В сущности же, повествования их проникнуты духом чистой мифологии. Припомните, милостивые государи, о чем повествуют Геродот, Помпоний и Птолемей? Не упоминает ли первый из них в своей «Истории народов», о стране, которая тянется вплоть до реки Тритон, впадающей в залив, носящий то же название. Не передает ли он под видом случая, происшедшего во время путешествия аргонавтов, что судно Язона, гонимое бурей к берегам Ливии, было отнесено к западу, вплоть до этой самой бухты Тритон, западный край которой было невозможно разглядеть? Приходится, основываясь на этом повествовании, прийти к заключению, что в те времена эта бухта имела непосредственное соединение с морем. Об этом, впрочем, упоминает и Скилакс в описании своего плавания по Средиземному морю, указывая на существование озера громадных размеров, по берегам которого обитали различные народы Ливии и которое было расположено именно на местах, занятых ныне себхами и шоттами, но было соединено с Малым Сыртом уже только через посредство узкого канала.

После Геродота, уже почти в начале христианской эпохи, Помпоний Мелас отмечает, в свою очередь, существование этого значительного озера Тритон, названного также озером Паллады, соединение которого с Малым Сыртом, ныне называемым заливом Габес, впоследствии прервалось по причине понижения уровня вод, вызванного испарением.

Птолемей повествует далее, что вследствие продолжавшегося понижения уровня поверхности воды последняя окончательно остановилась в четырех котлованах, а именно: озерах Тритона и Далласа и озерах Лилии и Черепах. Озера эти представляют собой алжирские «шотты» Мельрир и Рарза, а также тунисские «шотты» Джерид и Феджедж, причем оба последних озера более известны под общим названием Себха Фараун.

Милостивые государи! Несомненно, что ко всем сведениям, заключающимся в древних преданиях, приходится относиться всегда с большой осмотрительностью; значительную часть легенд надлежит отбрасывать, ибо они ничего общего не имеют с достоверностью и точностью современного знания. Очевидно, корабль Язона не мог переплыть через это внутреннее море, ибо оно никогда не имело соединения с Малым Сыртом; главным образом, он никак не мог бы перенестись через полосу земли, разделяющую оба моря, если только не располагал могучими крыльями Икара, предприимчивого сына Дедала! Произведенные в конце девятнадцатого века исследования неопровержимо устанавливают, что никогда не существовало моря внутри Сахары на всем протяжении страны «себха» и «шоттов», ибо высота над уровнем моря даже самых низких местностей этой области не менее пятнадцати — двадцати метров. Притом наибольшей высотой отличаются именно местности, ближе расположенные к морскому берегу. Никогда, по крайней мере во времена исторические, это внутреннее море не могло иметь протяжение в сто лье, которое приписывали ему слишком увлекающиеся умы.

Тем не менее, милостивые государи, если ограничиться исключительно лишь площадями шоттов и себха, то проект образования моря в Сахаре, которое будет питаемо водами залива Габес, не может быть признан неосуществимым. Именно в этом и заключается проект, созданный некоторыми смелыми, но вместе с тем и практичными учеными. Этот проект не мог быть, однако, доведен до благополучного осуществления. Я намерен в хронологическом порядке возобновить в вашей памяти как отдельные фазы его развития и разработки, так равно и тщетные попытки его осуществления, а также тяжкие неудачи, которые выпали на его долю.

Слова эти были встречены знаками одобрения со стороны собрания, и так как докладчик движением руки указывал на географическую карту, напечатанную в крупном масштабе и висящую на стене, над кафедрой, то взоры присутствующих направились в эту сторону. На карте была изображена часть Туниса и алжирской области, пересеченная тридцать четвертой параллелью, которая тянется от третьего до восьмого градуса долготы. На карте вырисовывались глубокие котловины к юго-востоку от Бискры. Прежде всего, выступала совокупность алжирских шоттов, уровень воды в которых ниже поверхности Средиземного моря, известных под названиями Мельрир, Большого шотта, шотта Аслудже и иных вплоть до границы Туниса. Начиная от пределов шотта Мельрир был указан на карте канал, соединяющий шотты с Малым Сыртом.