Затем он рассказал Торквемаде о том, что произошло в еврейском квартале Севильи.

– Неслыханное коварство! – воскликнул Торквемада. – Разумеется, мне бы хотелось, чтобы молодой Гузман пришел в этот дом с какой-нибудь другой целью, – но неисповедимы пути Господни. Сидя в своем платяном шкафу, Гузман услышал достаточно сведений, компрометирующих этих людей. Если бы духовной жизни в Кастилии уделялось такое же внимание, какое уделяется гражданским законам, мы могли бы прямо сегодня приговорить к смерти главу дома и всех его домочадцев. Вы правы, эти факты нужно незамедлительно довести до сведения королевы.

– Но кто же справится с этой задачей лучше, чем вы, святейший приор? Вот в связи с этим вопросом я и прибыл в Авилу. Я прошу вас вместе со мной поехать в Кордову и присоединить ваш голос к моему, когда я буду говорить с королевой.

Торквемада не без сожаления посмотрел на чертежи, разложенные на столе, и вздохнул. Архитектурные проекты уже не занимали его мыслей. Строительство христианского государства – по-настоящему христианского, свободного от варварства и ереси – было более важной задачей, чем возведение монастырей и храмов.

Торквемада стоял перед королевой. Поодаль замерли Фердинанд и Охеда.

Охеда только что пересказал историю, которую слышал от молодого Гузмана.

– Чудовищно! – воскликнул Торквемада. – И, боюсь, такие безобразия в Севилье творятся ежедневно.

– Я не одобряю цели, которая привела вашего молодого человека в этот дом, – сказала Изабелла.

– Ваше Величество, мы тоже не в восторге от нее. Но сведения, которые он раздобыл, носят характер чрезвычайной важности. Поэтому мы полагаем, что на путь греха его наставили не дьявольские силы, а наши святые и ангелы-хранители.

Услышанное потрясло Изабеллу. Оказывается, иные ее подданные не только отвернулись от христианства, но и втайне посмеиваются над ним! Да, нужно было срочно принимать какие-то меры.

Она не доверяла Сикстусу. А Фердинанд горел желанием основать в Кастилии инквизицию. Разумеется, она знала, что святой трибунал привлекал его не столько своими прямыми задачами, сколько возможностью пополнить королевскую казну за счет осужденных еретиков. Преимущественно – евреев, потому что они умели наживать деньги и, как правило, были богаты. Деньги Изабелле требовались, как воздух. Однако она слишком заботилась о своей чести и достоинстве, чтобы учреждать инквизицию ради материальных выгод.

Изабелла колебалась. Три пары глаз настороженно смотрели на нее. Она понимала, что в этот миг на весы было положено будущее Испании.

Охеда и Торквемада полагали, что только пытками и публичными казнями можно бороться с ересью, занесенной в их страну маврами и евреями. Изабелла была согласна с этими двумя доминиканцами. Раз всем еретикам после смерти грозили вечные огни ада, то много ли значило небольшое огненное крещение, которое они собирались затеять на земле? Фердинанд тоже был фанатиком. Когда он думал и говорил о деньгах, его глаза блестели точно так же, как у Торквемады или Охеды, беспрестанно обсуждавших вопросы веры и религиозной жизни.

Изабелла не забыла, какую клятву она в детстве дала Торквемаде. Сейчас он всем своим видом напоминал ей о том давнем обещании, о ее планах и надеждах.

Христианская Испания. Это ее мечта. Но не даст ли она Его Святейшеству больше власти, чем он уже имеет?

Пожалуй, нет. Ей и Фердинанду уже удалось одержать несколько важных побед над ним – а ведь в дальнейшем положение королевства упрочится, и тогда они смогут диктовать свои условия неугомонному Сикстусу. Следовательно, о суверенитете Кастилии можно не беспокоиться. Если только в ней не будет слишком много еретиков.

Изабелла повернулась к Фердинанду.

– Мы обратимся к Его Святейшеству с просьбой разрешить нам основать в Кастилии инквизицию, – сказала она. Мужчины облегченно вздохнули.

Изабелла решила судьбу Испании и участь тысяч своих подданных.

Солнечным весенним днем Изабелла ехала по узким толедским улочкам, среди торговых лавок и нарядных мавританских домов. С ней были Фердинанд и двухлетний сын, принц Хуан.

В Толедо их привело немаловажное событие: заседание кортеса, собравшегося в этом городе.

Не наделенная изысканным вкусом, в отдельных случаях Изабелла все же умела наряжаться соответственно своему положению и титулу. Сейчас на ней была вышитая золотом парчовая накидка – укороченная ровно настолько, чтобы было видно усыпанное жемчугом атласное платье. В седле королева Кастилии держалась величаво.

Горожане встречали ее рукоплесканием и радостными криками. Она навела порядок в их многострадальной стране, и они это помнили. Кроме того, многие еще не забыли правление ее отца, когда при дворе царил протекционизм, а за пределами дворца – произвол. Относительным экономическим благополучием и искоренением преступности кастильцы были обязаны своей королеве.

Они умилялись, глядя на юного принца – румяного, наряженного в парчу и такой же белый атлас, из какого был сшит камзол его отца. Важно восседая на кауром пони, он с улыбкой рассматривал людей, рукоплескавших ему так дружно и громко, точно он был не мальчиком, а взрослым мужчиной.

– Да здравствуют Изабелла и Фердинанд! – кричали они. – Да здравствует юный принц Астурии!

Все горожане верили, что когда-нибудь этот улыбающийся малыш станет таким же мудрым правителем, каким показала себя его мать.

И вот они прибыли в королевский дворец. Там кортес присягнул на верность юному принцу и провозгласил его законным наследником испанского трона.

Изабелла гордилась сыном – как и всеми своими детьми. Ей хотелось бы чаще бывать с ними, больше времени проводить в детской, где ее старшая дочь уже изучала иностранные языки и всемирную историю. Увы, государственные дела далеко не каждый день позволяли ей наслаждаться обществом сына и дочерей.

Однако своей великой миссии она посвящала себя целиком и уже осуществила часть своих обширных планов: превратила Кастилию в законопослушное государство. За Кастилией должны были последовать Галиция и Леон. Если бы в этих провинциях восторжествовали закон и христианство, Изабелла смогла бы чаще думать о своей семье.

Сегодня молодого Хуана признали наследником двух корон: кастильской и арагонской. Изабелла полагала, что к тому времени, когда он вступит во владение ими, она и Фердинанд уже выполнят свой великий долг – таким образом, их сыну достанется не только Кастилия с Арагоном, но и вся Испания, включая королевство Гранаду.

Затем кортес рассмотрел финансовое положение страны. Было ясно, что оно значительно упрочилось с того времени, когда к власти пришла Изабелла.

Но наиболее важными эдиктами кортеса стали постановления, направленные против евреев – меры, предложенные в них, оказались более суровыми, чем действовавшие до сих пор.

Они были приняты единогласно.

«Всем евреям королевства носить на спине круг из красной ткани, дабы отличались от остальных людей».

«Всем евреям положено жить в гетто – обнесенных оградой кварталах, ворота которых должны запираться на ночь».

«Евреям запрещено держать постоялые дворы, работать аптекарями и лекарями».

В Кастилии возобновились гонения на иудеев.

Алонсо де Охеда чувствовал себя охотником, затравившим зверя. Проходя по улицами Севильи, он думал о том, что очень скоро глазам здешних беззаботных домоседов предстанут зрелища, которые заставят их содрогнуться.

Евреи упорно не желали соблюдать законы, недавно принятые в Кастилии. Они по-прежнему работали лекарями и аптекарями, и им покровительствовали многие знатные севильцы, поскольку евреи лучше других умели врачевать их недуги. Кроме того, они все так же содержали постоялые дворы и не селились в отведенных им гетто.

Законы они нарушали нагло и повсеместно. Их видели отдыхающими в тени пальм и акаций, прогуливающимися с семьями по берегу Гвадалквивира.