– Они часто видят меня, Ваше Высочество, – последовал ответ. – Я всегда с ними.

– Увы, в отличие от меня, – вздохнул Фердинанд.

– Да, им редко выпадает честь лицезреть своего принца. Поэтому им приходится довольствоваться общением с его скромным слугой, который изо всех сил старается поддерживать порядок в отсутствии их законных правителей.

– Эти усилия, видимо, не совсем оправдывают себя, – сухо заметил Фердинанд.

– Что поделаешь, Ваше Высочество, мы живем во времена всеобщего беззакония.

Фердинанд мельком взглянул на оплывшее от пьянства лицо мужчины, ехавшего рядом с ним, но ничем не выдал ни своей злости, ни отвращения, которое охватило его в эту минуту.

– Я приехал по поручению моего отца, – сказал он.

Гордо молча ожидал дальнейших объяснений – со снисходительным видом, возмутившим Фердинанда. Его спутник как бы говорил: «Хоть вы и наследник арагонской короны, но в ваше отсутствие здесь распоряжаюсь я».

Все еще сдерживая гнев, Фердинанд добавил:

– Твой король испытывает настоятельную потребность в людях, оружии и деньгах.

Гордо с откровенным вызовом усмехнулся.

– Боюсь, в Сарагосе не потерпят новых налогов и повинностей.

Фердинанд нахмурился. Затем снова справился с собой и тихо спросил:

– Неужто горожане ослушаются своего повелителя?

– Ваше Высочество, в Каталонии недавно было восстание. То же самое может произойти и в Сарагосе.

– Здесь, в сердце Арагона? Ты спятил, братец, арагонцы – это не каталонцы. Я знаю, они останутся верны своему королю.

– Ваше Высочество, вы слишком долго отсутствовали.

Фердинанд присмотрелся к людям, стоявшим вдоль улицы. Могли ли они так измениться? – подумалось ему. Пожалуй, могли. Ведь были же какие-то обстоятельства, позволившие Ксимену Гордо взять власть в свои руки. Раньше ничего подобного не случилось бы – но раньше законный король регулярно навещал Сарагосу, не был так занят другими проблемами и уж, конечно, не позволил бы какому-то дерзкому выскочке заправлять делами в его городе.

– Ты должен поставить меня в известность обо всем, что здесь произошло в мое отсутствие, – сказал Фердинанд.

– С превеликим удовольствием, Ваше Высочество.

В Сарагосском дворце Фердинанд пробыл несколько дней, но так ничего и не добился. Все его усилия пропадали даром, и создавалось такое впечатление, что это Ксимен Гордо со своими друзьями чинил ему препятствия на каждом шагу.

Они и в самом деле правили городом – да и могло ли быть иначе, если Гордо расставил своих приспешников на всех мало-мальски важных городских постах? Все преуспевающие горожане регулярно выплачивали ему мзду, величина которой определялась степенью их благосостояния. Его власть была беспредельна; где бы он ни появился, его всюду сопровождала армия оборванцев, на тысячи ладов прославлявших его могущество и справедливость. Самим им нечего было терять, и они с удовольствием наблюдали, как он обирает их зажиточных соседей.

Фердинанд внимательно слушал доносы своих шпионов и не переставал удивляться тому влиянию, которое Гордо успел распространить на город и его окрестности. Он и раньше слышал о растущей власти этого человека, но не представлял, что та могла быть настолько велика.

Приезд престолонаследника ничуть не смутил Ксимена Гордо, так он был уверен в своей силе. Его друзья, обязанные ему положением и достатком, не были заинтересованы в возвращении к законности и порядку, а потому в случае открытого столкновения с принцем Арагонским без раздумий встали бы на сторону своего покровителя. И кроме того, он мог бросить клич городскому сброду, и к его услугам тотчас собрались бы полчища на все готовых бродяг, мелких жуликов и прочих проходимцев.

Фердинанд сказал:

– Я вижу только один выход: арестовать этого человека. Пусть знает, кто здесь хозяин. Покуда он на свободе, я не могу добыть денег для моего отца, а деньги нужны срочно и позарез.

– Ваше Высочество, – в один голос воскликнули его советники, – если вы его арестуете, разъяренная толпа в тот же день возьмет приступом и разграбит ваш дворец. В опасности будет сама ваша жизнь. За спиной Ксимена Гордо стоят его беспутные дружки и вся городская чернь, в этой ситуации мы бессильны.

Фердинанд промолчал. Отпустив советников, он погрузился в раздумья.

Гордо проводил время в кругу семьи и уже собирался идти обедать, как вдруг прибыл гонец от принца.

Прочитав врученное ему письмо, он воскликнул: – Наконец-то этот арагонский задира сменил музыку! Теперь он просит меня явиться к нему во дворец. Желает обсудить со мной важное дело – видимо, уразумел, что без меня здесь ничего не добьется.

Он запрокинул голову и громко захохотал.

– Вот так-то, юнец желторотый, знай, с кем тягаться вздумал! Ну, отныне у нас останется только один хозяин – и отнюдь не этот молокосос! Как донья Изабелла заправляет делами в Кастилии, так Ксимен Гордо будет устанавливать свои порядки в Сарагосе.

Он быстро попрощался с женой и детьми, после чего приказал подать коня и поехал во дворец. На улицах ему кричали:

– Удачи тебе, дон Ксимен Гордо! Мы с тобой, дон Ксимен! Он отвечал то благосклонной улыбкой, то чуть заметным кивком, то небрежным взмахом руки.

Прибыв во дворец, он бросил поводья поджидавшему груму. Тот был из дворцовой прислуги, но дону Ксимену Гордо поклонился с величайшим почтением.

Гордо зарделся от удовольствия. В здание он вошел с высоко поднятой головой, горделиво посматривая на украшенные гобеленами стены. Вот кому следовало бы жить здесь – ему, истинному правителю Сарагосы. А почему бы и нет? Разве не достоин он такого права?

Почему бы не сказать этому сосунку Фердинанду: «Молодой человек, я решил устроить здесь свою резиденцию. Так что поезжайте домой, в Кастилию. Там вас ждет донья Изабелла, вот и пользуйтесь ее гостеприимством, покуда остаетесь супругом правящей королевы. Станете полноправным королем – тогда другое дело, сможете переехать в Барселону. Или куда угодно, только не в Сарагосу. Сюда вам дорога заказана, уж не обессудьте».

А что? Приятно будет посмотреть, как он покраснеет, заморгает, потупится – поймет горькую правду этих слов.

Слуги, встречавшиеся по пути, низко кланялись ему – казалось, подобострастно, с заискивающим видом. О да, Фердинанд потерпел поражение, и это сознают все, от придворного до лакея.

Фердинанд встретил его в приемной. Держался он не так скромно, как можно было ожидать, но Гордо напомнил себе, что принц воспитывался в королевской семье: не так-то ему просто смирить гордыню, не привык к унижениям. Ну что ж, сейчас он получит первый урок. А затем с позором уберется из Сарагосы. Гордо уже давно лелеял эту мысль.

Гордо поклонился, и Фердинанд сказал – как казалось, заискивающим тоном:

– Рад видеть, Ксимен, что ты с такой готовностью откликнулся на мою просьбу.

– Я приехал, чтобы сказать вам нечто важное, Ваше Высочество.

– Сначала выслушай меня, Ксимен, – все так же мягко произнес Фердинанд.

Гордо хотел подумать над этим предложением, но Фердинанд уже тянул его за рукав – по-дружески, словно видел в нем равного себе.

– Пошли, – сказал Фердинанд. – Поговорим в передней, там нам никто не помешает.

Фердинанд открыл дверь и вежливо пропустил Ксимена вперед себя. Дверь закрылась – прежде чем Гордо успел заметить, что в комнате они оказались не одни.

Оглядевшись, Гордо побледнел – в первую секунду он даже не совсем поверил своим глазам. Посреди комнаты была сооружена виселица, с нее свисала веревка с петлей на конце. Рядом стояли несколько мужчин в масках, какие обычно носили палачи. В углу на стуле с высокой спинкой сидел священник, у самой двери замерли трое дюжих охранников.

Очутившись среди всех этих людей и приспособлений, Фердинанд преобразился. От прежней вежливости не осталось и следа, в глазах сверкала ненависть.

– Дон Ксимен Гордо, – ледяным голосом произнес он, – ты совершил множество преступлений, и тебе предстоит понести наказание за них.