Зареванный?! Заре… да, в самом деле. Мордред бы побрал человеческую физиологию. Ну почему я ничего не могу с этим сделать?! Я вдруг ловлю себя на том, что шмыгаю носом. Блин! Усилием воли взяв себя в руки, я перестаю хлюпать и начинаю вспоминать, что еще я помню о двухлетних детях. Спать днем… ну, с этим проблем у меня, судя по всему, не будет. Безвкусная противная еда… плохо, но пережить можно. Чертова эта кровать… может, после сегодняшнего они догадаются снять этот дурацкий бортик спереди? Туалет… меня прошибает холодный пот. Если я правильно помню, маленьких детей приходится поднимать среди ночи. И делать это будет Поттер… потому что мой драгоценный крестный явно поручил меня ему. Когда меня превратят обратно, я или убью его, или зааважусь сам. А может быть, и то, и другое…

— Ну, вот и все, — пока я переживал, меня уже, оказывается, умыли и намазали лоб чем-то обезболивающим, судя по тому, что ссадину я больше не чувствую. — А теперь пошли вниз, там папа, — он хмыкает, — надеюсь, догадался выключить духовку. Кто бы знал, что Снейп обалденно готовит…

Северус готовит?! Я спотыкаюсь и чуть не слетаю кубарем с лестницы, но Поттер успевает меня поймать.

— Господи, еще три недели… — горестно бормочет он себе под нос, стаскивая меня вниз на руках. — Я не доживу.

«Это я не доживу», — думаю я мрачно.

Я влетаю в дом, не заботясь о хлопнувшей двери: мне не терпится увидеть, на что похож двухлетний Драко Малфой.

— Вы где? — кричу я во весь голос, торопливо стаскивая кроссовки.

— В кухне, — отзывается Гарри. — Уже садимся, тебя только ждем.

Я подхватываю те пакеты, что с продуктами, и волоку их в кухню. Северус и Артур уже действительно за столом, а Гарри пытается усадить Драко в высокий детский стульчик, судя по всему, не очень успешно.

— Привет, Артур, — здороваюсь я, — извините, что задержалась. Сев, поможешь мне распихать? — я привычно целую его в щеку и сую ему в руки часть пакетов.

За моей спиной раздаются два негромких вскрика: один, пониже — явно Артура, второй — тихий писк — очевидно, Драко.

— Одну минуту, — Сев ухмыляется, явно довольный произведенным впечатлением.

Я оборачиваюсь: Артур как-то очень странно переводит взгляд с Сева на Гарри и потом на меня. Что они тут без меня учудили? Гарри вздыхает и предпринимает еще одну попытку запихнуть Драко в стульчик.

— Джейми, — вмешивается Северус, — не мучай ребенка. Я возьму его на колени и покормлю с ложки, если ему так уж не приглянулся этот чертов стул.

Как ни странно, Драко после этого перестает сопротивляться и покорно усаживается. Гарри облегченно вздыхает, выдает «братику» ложку и сам принимается за еду.

Мы с Севом убираем продукты в холодильник и садимся за стол. Артур продолжает очень странно на нас смотреть. Ладно, потом дознаюсь у Сева, что они тут без меня натворили.

Шмяк!

Я растерянно вытираю лицо, пытаясь избавиться от неизвестно откуда взявшегося картофельного пюре, приземлившегося мне на нос. Ах, нет, известно откуда: вот напротив меня сидит это рыжее чудовище, улыбается во весь рот и довольно размахивает ложкой.

— Еще что-нибудь в таком духе, и я буду вынужден ввести в этом доме телесные наказания, — грозно говорит Северус.

— Да ладно, Сев, он еще маленький совсем, — заступаюсь я. — Ему два года всего. И он все равно не понимает, что ты говоришь…

— Ох, не уверен, — Северус качает головой, пристально глядя на наше «пополнение в семействе». — Тони, ешь немедленно. Будешь баловаться, сладкого не получишь.

Пополнение дуется, но послушно принимается тихо расправляться с пюре.

Восхитительно. Теперь мне еще и ночью вставать. Всю жизнь мечтал сажать на горшок Драко Малфоя. Одна радость: когда его превратят обратно, у меня будет замечательная возможность в любую минуту заткнуть ему рот одним только напоминанием про лето…

Кстати, мистер Уизли был просто шокирован поведением Снейпа и Тонкс. И тем, что мы со Снейпом ладим, кажется, тоже. Интересно, что он расскажет Рону? Ох, боюсь, осенью мне придется долго объяснять, почему я больше не ненавижу Снейпа.

Только что обнаружил. Эта белобрысая… то есть, теперь рыжая скотина сжевала письмо от Рона, которое я оставил на столе! Ну, может, и не сжевала, но обслюнявила изрядно. Так и хочется придушить маленького паршивца, но рука не поднимается.

Рон пишет, что у них все хорошо, выражает свои соболезнования насчет Снейпа и передает поздравления от Гермионы. Лучше бы он мне насчет Малфоя выражал соболезнования.

Ну, дела…

Малыша им этого рыжего привезли, так теперь в доме с утра до ночи дым коромыслом. Девчонка соседская в него по уши влюбилась, вообще не отходит. Он и без того-то шебутной, а тут… в общем, никаких окон не хватит за ними следить, вот что я вам скажу. Джейми едва успевает поворачиваться.

Э-эх, жалко, что я с ними разговаривать не могу. Крыса у меня в подвале завелась, да странная какая-то. Круп не грызет, хлеб не тащит. Шныряет только туда-сюда по дому, да и все. Скорей бы ушла, проклятая… Не люблю я их, крыс-то, у меня от них то балки ломит, то стропила скрипят. А эта настырная третий день уже не уходит…

Ну, авось, уберется…

Я сижу на чердаке и сам себе жалуюсь на жизнь.

Четыре дня. Четыре дня с магглами, а мне даже нечем сделать зарубки на косяке, потому что кухонный нож у меня отобрали ровно через три минуты.

Не знаю, кто эта рыжая, но у Сева с ней явно роман. Ужас. Поттер, похоже, к этому уже привык, потому что когда они целуются по вечерам в гостиной, он и ухом не ведет. Только ворчит, что «кино не дают посмотреть нормальным людям». Понятия не имею, что такое это «кино», но, очевидно, оно находится в гостиной.

— Тони, ты где? — доносится снизу.

Не откликнусь, и не надейтесь. Не будете в другой раз дверь открытой оставлять.

Соседи — это ужас кошмарный, особенно девчонка. Я, конечно, понимаю, что я совершенно неотразим и женщины от меня без ума, но не до такой же степени! Нет хуже пытки, чем трогательная опека шестилетней пигалицы, да еще и магглы. Вчера например, она полдня ходила за мной по пятам, то и дело повторяя: «Плюнь бяку», хотя никакой бяки у меня и в помине не было. Этот гаденыш Поттер и его приятель только со смеху покатывались.

Ничего, пусть им теперь аукнется.

— Пап, я его нашел, — в дверном проеме появляется взлохмаченная голова Поттера. «Пап», как же. Я, конечно, все понимаю, но по-моему, они переигрывают. Тьфу, аж слушать тошно.

Ай, ты что делаешь! Больно же! Телесные наказания — это варварство! Мама!

Мерлин всемогущий, как же хорошо, что я успел закончить все летние эссе до появления этого мелкого паршивца. За последние четыре дня у меня не было ни минуты спокойной.

Это не ребенок, это божеское наказание, тропический смерч и электрический веник одновременно. Если сбросить его Волдеморту на голову — скажем, с парашютом, — ни от Волдеморта, ни от тех, кто окажется рядом в радиусе двух миль, ничего не останется. Боюсь только, что Женевская конвенция нас осудит. За применение к противнику особо садистских методов борьбы.

Вот, скажем, сегодня.

Началось все с того, что он неведомо как успел забраться на чердак за те три минуты, пока я убирал после завтрака тарелки в раковину. Почти час мы втроем потратили на то, чтобы найти эту заразу, которая, конечно же, сидела тихо и ни на что не отзывалась.