П о п о в а и С м и р н о в.

П о п о в а (входит, опустив глаза). Милостивый государь, в своем уединении я давно уже отвыкла от человеческого голоса и не выношу крика. Прошу вас убедительно, не нарушайте моего покоя!

С м и р н о в. Заплатите мне деньги, и я уеду.

П о п о в а. Я сказала вам русским языком: денег у меня свободных теперь нет, погодите до послезавтра.

С м и р н о в. Я тоже имел честь сказать вам русским языком: деньги нужны мне не послезавтра, а сегодня. Если сегодня вы мне не заплатите, то завтра я должен буду повеситься.

П о п о в а. Но что же мне делать, если у меня нет денег? Как странно!

С м и р н о в. Так вы сейчас не заплатите? Нет?

П о п о в а. Не могу…

С м и р н о в. В таком случае я остаюсь здесь и буду сидеть, пока не получу… (Садится.) Послезавтра заплатите? Отлично! Я до послезавтра просижу таким образом. Вот так и буду сидеть… (Вскакивает.) Я вас спрашиваю: мне нужно заплатить завтра проценты или нет?.. Или вы думаете, что я шучу?

П о п о в а. Милостивый государь, прошу вас не кричать! Здесь не конюшня!

С м и р н о в. Я вас не о конюшне спрашиваю, а о том - нужно мне платить завтра проценты или нет?

П о п о в а. Вы не умеете держать себя в женском обществе!

С м и р н о в. Нет-с, я умею держать себя в женском обществе!

П о п о в а. Нет, не умеете! Вы невоспитанный, грубый человек! Порядочные люди не говорят так с женщинами!

С м и р н о в. Ах, удивительное дело! Как же прикажете говорить с вами? По-французски, что ли? (Злится и сюсюкает.) Мадам, же ву при…* как я счастлив, что вы не платите мне денег… Ах, пардон, что обеспокоил вас! Такая сегодня прелестная погода! И этот траур так к лицу вам! (Расшаркивается.)

* я вас прошу (франц. je vous prie).

П о п о в а. Не умно и грубо.

С м и р н о в (дразнит.) Не умно и грубо! Я не умею держать себя в женском обществе! Сударыня, на своем веку я видел женщин гораздо больше, чем вы воробьев! Три раза я стрелялся на дуэли из-за женщин, двенадцать женщин я бросил, девять бросили меня! Да-с! Было время, когда я ломал дурака, миндальничал, медоточил, рассыпался бисером, шаркал ногами… Любил, страдал, вздыхал на луну, раскисал, таял, холодел… Любил страстно, бешено, на всякие манеры, черт меня возьми, трещал, как сорока, об эмансипации, прожил на нежном чувстве половину состояния, но теперь - слуга покорный! Теперь меня не проведете! Довольно! Очи черные, очи страстные, алые губки, ямочки на щеках, луна, шепот, робкое дыханье - за всё это, сударыня, я теперь и медного гроша не дам! Я не говорю о присутствующих, но все женщины, от мала до велика, ломаки, кривляки, сплетницы, ненавистницы, лгунишки до мозга костей, суетны, мелочны, безжалостны, логика возмутительная, а что касается вот этой штуки (хлопает себя по лбу), то, извините за откровенность, воробей любому философу в юбке может дать десять очков вперед! Посмотришь на иное поэтическое созданье: кисея, эфир, полубогиня, миллион восторгов, а заглянешь в душу - обыкновеннейший крокодил! (Хватается за спинку стула, стул трещит и ломается.) Но возмутительнее всего, что этот крокодил почему-то воображает, что его шедевр, его привилегия и монополия - нежное чувство! Да черт побери совсем, повесьте меня вот на этом гвозде вверх ногами - разве женщина умеет любить кого-нибудь, кроме болонок?.. В любви она умеет только хныкать и распускать нюни! Где мужчина страдает и жертвует, там вся ее любовь выражается только в том, что она вертит шлейфом и старается покрепче схватить за нос. Вы имеете несчастье быть женщиной, стало быть, по себе самой знаете женскую натуру. Скажите же мне по совести: видели ли вы на своем веку женщину, которая была бы искренна, верна и постоянна? Не видели! Верны и постоянны одни только старухи да уроды! Скорее вы встретите рогатую кошку или белого вальдшнепа, чем постоянную женщину!

П о п о в а. Позвольте, так кто же, по-вашему, верен и постоянен в любви? Не мужчина ли?

С м и р н о в. Да-с, мужчина!

П о п о в а. Мужчина! (Злой смех.) Мужчина верен и постоянен в любви! Скажите, какая новость! (Горячо.) Да какое вы имеете право говорить это? Мужчины верны и постоянны! Коли на то пошло, так я вам скажу, что из всех мужчин, каких только я знала и знаю, самым лучшим был мой покойный муж… Я любила его страстно, всем своим существом, как может любить только молодая, мыслящая женщина; я отдала ему свою молодость, счастье, жизнь, свое состояние, дышала им, молилась на него, как язычница, и… и - что же? Этот лучший из мужчин самым бессовестным образом обманывал меня на каждом шагу! После его смерти я нашла в его столе полный ящик любовных писем, а при жизни - ужасно вспомнить! - он оставлял меня одну по целым неделям, на моих глазах ухаживал за другими женщинами и изменял мне, сорил моими деньгами, шутил над моим чувством… И, несмотря на всё это, я любила его и была ему верна… Мало того, он умер, а я всё еще верна ему и постоянна. Я навеки погребла себя в четырех стенах и до самой могилы не сниму этого траура…

С м и р н о в (презрительный смех). Траур!.. Не понимаю, за кого вы меня принимаете? Точно я не знаю, для чего вы носите это черное домино и погребли себя в четырех стенах! Еще бы! Это так таинственно, поэтично! Проедет мимо усадьбы какой-нибудь юнкер или куцый поэт, взглянет на окна и подумает: «Здесь живет таинственная Тамара, которая из любви к мужу погребла себя в четырех стенах». Знаем мы эти фокусы!

П о п о в а (вспыхнув). Что? Как вы смеете говорить мне всё это?

С м и р н о в. Вы погребли себя заживо, однако вот не позабыли напудриться!

П о п о в а. Да как вы смеете говорить со мною таким образом?

С м и р н о в. Не кричите, пожалуйста, я вам не приказчик! Позвольте мне называть вещи настоящими их именами. Я не женщина и привык высказывать свое мнение прямо! Не извольте же кричать!

П о п о в а. Не я кричу, а вы кричите! Извольте оставить меня в покое!

С м и р н о в. Заплатите мне деньги, и я уеду.

П о п о в а. Не дам я вам денег!

С м и р н о в. Нет-с, дадите!

П о п о в а. Вот на зло же вам, ни копейки не получите! Можете оставить меня в покое!

С м и р н о в. Я не имею удовольствия быть ни вашим супругом, ни женихом, а потому, пожалуйста, не делайте мне сцен. (Садится.) Я этого не люблю.

П о п о в а (задыхаясь от гнева). Вы сели?

С м и р н о в. Сел.

П о п о в а. Прошу вас уйти!

С м и р н о в. Отдайте деньги… (В сторону.) Ах, как я зол! Как я зол!

П о п о в а. Я не желаю разговаривать с нахалами! Извольте убираться вон!

Пауза. Вы не уйдете? Нет?

С м и р н о в. Нет.

П о п о в а. Нет?

С м и р н о в. Нет!

П о п о в а. Хорошо же! (Звонит.)

Те же и Л у к а.

П о п о в а. Лука, выведи этого господина!

Л у к а (подходит к Смирнову). Сударь, извольте уходить, когда велят! Нечего тут…

С м и р н о в (вскакивая). Молчать! С кем ты разговариваешь? Я из тебя салат сделаю!

Л у к а (хватается за сердце). Батюшки!.. угодники!.. (Падает в кресло.) Ох, дурно, дурно! Дух захватило!

П о п о в а. Где же Даша? Даша! (Кричит.) Даша! Пелагея! Даша! (Звонит.)

Л у к а. Ох! Все по ягоды ушли… Никого дома нету… Дурно! Воды!

П о п о в а. Извольте убираться вон!

С м и р н о в. Не угодно ли вам быть повежливее?

П о п о в а (сжимая кулаки и топая ногами). Вы мужик! Грубый медведь! Бурбон! Монстр!

С м и р н о в. Как? Что вы сказали?

П о п о в а. Я сказала, что вы медведь, монстр!

С м и р н о в (наступая). Позвольте, какое же вы имеете право оскорблять меня?

П о п о в а. Да, оскорбляю… ну, так что же? Вы думаете, я вас боюсь?

С м и р н о в. А вы думаете, что если вы поэтическое создание, то имеете право оскорблять безнаказанно? Да? К барьеру!