На деревенской улице собралась большая толпа – всем хотелось посмотреть, как шаферы жениха вынесут матрас для брачной постели и потащат его по улице под песни и непристойные шутки. Потом подружки невесты украсят матрас лентами и положат на него младенца. Этот веселый ритуал был связан с пожеланиями продолжения рода. В семье должны родиться дети, и непременно мальчики. Девочки – обуза для родителей: ведь для них нужно копить приданое.

– Ты следующая! – Спирос наклонился к Геро и громко рассмеялся. Девушка вздрогнула и побледнела. – Ты ведь скоро выйдешь за Такиса.

– Но я англичанка! – возмущенно воскликнула девушка, стиснув кулаки. – Меня нельзя насильно выдавать замуж!

– А куда ты денешься? Твой опекун – киприот, и ты должна подчиняться здешним обычаям. К тому же ты сирота, у тебя нет приданого. Радуйся, что тебе нашли мужа. Если нет своего дома, замуж не выйдешь – таков на Кипре обычай. Бесприданница так и останется старой девой!

– Эй, Геро! Скоро понесут твою постель…

– Я не выйду за деревенщину!

– Тише, Геро, тише. – К ним подошел мясник Янис. – Если Петрос услышит, тебе несдобровать. Твой опекун рад, что Такис берет тебя в жены без приданого. Ты же знаешь – родители парня не в восторге от предстоящего брака. Они согласились взять тебя в дом только потому, что они уже стары и за ними некому ухаживать. После свадьбы это будешь делать ты.

– Пусть Петрос и мой опекун, но он не может выдать меня замуж силком.

– Тебя уже просватали. Ты же знаешь, помолвку нельзя разорвать. Так что деваться тебе некуда.

– Я – англичанка! – Голос Геро дрожал от негодования, но она уже знала, что никакой надежды у нее нет. Всего неделя… Только чудо может ее спасти! – Меня просватали без моего согласия.

Молодежь на улице продолжала петь и танцевать, вздымая матрас над головами. Бедняжка Исмена. Она мечтала выйти замуж за Одиссея, но тот женился на другой – отец Исмены не смог дать за дочерью богатого приданого. И вот завтра несчастная Исмена во главе веселой процессии войдет в церковь, чтобы стать женой нелюбимого.

– Петросу не надо было брать тебя в свою семью, Геро, – заметил Янис. – Ведь его отец был тебе очень дальним родственником. Но старик умер вскоре после твоего приезда сюда. Петрос по доброте душевной принял тебя в семью. Ты должна благодарить его, а вместо этого ты идешь наперекор.

– Лучше бы меня оставили в Англии!

– У тебя же там никого нет. Ты бы попала в приют.

Продолжать разговор не было смысла. Геро повернулась и пошла в кофейню Микиса. Там как обычно было много местных мужчин. Они пили вино и играли в карты. У стойки сидела совсем иная публика – почти все места были заняты иностранцами. Англичане только недавно открыли для себя поселок Сент-Джон и стали быстро осваивать здешние места. Геро проскользнула за стойку, Микис улыбнулся ей, но девушка не ответила. Хозяин кофейни был высоким, загорелым, добродушным. С появлением иностранцев его заведение превратилось в своеобразный клуб и начало процветать. Сюда заходили выпить вина, здесь устраивали деловые встречи и веселые пирушки.

– Нет ли писем для меня? – Геро смотрела на Микиса с надеждой, но тот покачал головой.

– Никто не любит тебя, Геро… В Англии, я хотел сказать, – добавил он, заметив вошедшего в кофейню Такиса. Тот искоса глянул на свою невесту, купил пачку сигарет и поспешил на улицу, где продолжалось веселье.

Взяв с полки стакан, Геро налила из-под крана воды. Она пила воду и разглядывала посетителей, когда ее внимание привлек радостный возглас Микиса:

– Добрый день, господин Дамиан! Чем могу служить? Вы еще не знакомы с этими господами? – Микис стал знакомить вошедшего с посетителями. А Геро не могла оторвать взгляд от незнакомого мужчины, пытаясь угадать, кто он такой.

– Вы грек? – Женщина с собачкой улыбнулась незнакомцу. – Из Афин?

Мужчина выпил бокал охлажденного вина.

– Нет, не из Афин, – коротко ответил он, поставив бокал на стойку.

Геро по-прежнему пристально смотрела на незнакомца. Он почувствовал взгляд девушки и взглянул в ее сторону. Смутившись, Геро опустила голову. Ее все еще мучила жажда, она опять потянулась к крану с водой, но при этом случайно задела сидевшую у стойки женщину.

– Какая неуклюжая! – воскликнула та. – Микис, кто эта девочка? Меня она давно интересует. Она, очевидно, киприотка, хотя выглядит типичной англичанкой.

– Она – не киприотка. Геро приехала сюда из Англии пять лет назад, тогда ей было двенадцать лет.

– Как интересно! А почему она ходит босиком?

«Какая невоспитанная женщина, – подумала Геро. – Разве можно задавать такие бестактные вопросы?»

– Геро очень бедна, у нее нет денег даже на обувь.

Ноги девушки были в пыли, подол юбки обтрепался, джемпер местами проела моль. К тому же одежда была измята, поскольку по ночам служила ей вместо подушки. Геро перевела взгляд на темноволосого незнакомца, невольно сравнивая его одежду со своей. Прекрасно пошитый светло-серый костюм, шелковая рубашка, красивый галстук…

«Что этот человек делает в Сент-Джоне, – недоумевала девушка, беспрепятственно разглядывая его лицо, пока он читал лежавшую на стойке газету.

Благородные черты несколько сурового лица, гладкая смуглая кожа, твердый подбородок, красивые дуги бровей. Зачесанные назад вьющиеся волосы открывали высокий аристократический лоб. Во взгляде темных проницательных глаз сквозило равнодушие – это она заметила, когда незнакомец небрежным жестом развернул газету. Серьезный, строгий мужчина, решила Геро, но очень привлекательный.

– Ты очень печальна, девочка, – заметила англичанка у стойки. – Что это с нею, Микис?

– На следующей неделе она выходит замуж, но ее это не радует. – Хозяин кофейни взглянул в сторону двери. – А вот и ее будущий муж.

Незнакомец из Греции отложил газету и медленно повернулся к двери. Холодным взглядом он окинул грузную фигуру вошедшего молодого человека, потом глянул на Геро.

– Бренди, – потребовал Такис, бросая деньги на стойку, – со льдом.

– Ты не хочешь заказать чего-нибудь для Геро? – спросил Микис, наливая бренди. – Она пьет простую воду.

– Это полезно для цвета лица. – Такис говорил по-гречески, он не знал английского. Содержимое бокала мгновенно исчезло. Забрав сдачу, молодой человек быстро ушел.

– Неудивительно, что Геро не хочет выходить за него. – Водитель автобуса Манолис, сидевший у двери, проводил взглядом Такиса, который вновь присоединился к веселящейся на улице молодежи. – За всю свою жизнь он ни дня не работал.

– Всегда сидел на шее у родителей, – подтвердил Микис, наливая выпивку капитану-англичанину, который собирался поселиться в Сент-Джоне после выхода в отставку. – А теперь за него будет работать жена.

– В промежутках между родами, – присоединился к разговору местный полицейский. – Хотя на это много времени не требуется, – усмехнулся он.

– Я заметила, что здесь все женщины работают за своих мужей, – вставила женщина с собачкой. – И не только в поле, но даже на строительстве дорог.

– На Кипре строят много новых дорог, – задумчиво произнес Микис. – Так что работы всем хватит.

Геро побледнела. Взгляды посетителей кофейни обратились к ней, как бы оценивая ее: тонкие руки с пушком золотистых волос, худенькое личико, высокий лоб, большие серые глаза, в которых застыла безнадежность. Девушка была болезненно худа, ее золотистые волосы выглядели тусклыми и безжизненными.

– Я не понимаю, как женщины справляются с такой тяжелой работой, – вступил в разговор молодой атташе немецкого посольства. – Мне раньше никогда не приходилось видеть, чтобы женщины ворочали киркой и лопатой. Но они такие изможденные… Горячий асфальт и слепящее солнце… – Он сочувственно покачал головой. – Строить дороги – не женское дело.

– А сколько они получают? – поинтересовалась англичанка.