Следующим делом будет помахивать перед нею титулом леди Лэмб, и уж тогда-то она будет готова угодить любой его похоти. Опытными руками он поглаживал прелестный задик, натягивая ее на свой поднявшийся член. Предвкушение — половина удовольствия.

Они должны были отправиться в Стоук рано утром, потому что Анджеле надо было вернуться в Лондон к вечернему представлению. Хотя он дал ей поверить, что фаэтон принадлежит ему, он всего лишь арендовал его на день. Однако ехать в нем оказалось куда удобнее, чем в тряском почтовом дилижансе, так что он решил отныне разъезжать только таким образом.

Бернард медленно прокатил ее мимо Лэмб-холла, не осмеливаясь при свете дня свернуть на ведущую к дому аллею. Это никак не устраивало Анджелу. Не катить же в такую даль, чтобы просто упустить такую возможность.

Анджела не понимала, что ею манипулируют. Она согласилась с предложением Бернарда где-нибудь выше по реке взять напрокат плоскодонку. Откинувшись на корму, она наслаждалась прогулкой, а он толкал лодку шестом. Так потихоньку они шли вдоль берега, пока не достигли лодочной пристани Лэмб-холла.

С этой выгодной позиции им были хорошо видны красивый большой особняк из красного кирпича и в стороне, под величавыми старыми вязами, каретный двор и конюшня. К дому толстым бархатным ковром поднимался травяной газон. По деревьям и шпалерам вились глицинии и чайные розы. Анджела вздохнула, видя себя под вычурным зонтом, принимающей в саду своих друзей по театру.

Бернард затаил дыхание, увидев, что ворота каретного сарая распахнуты и экипажа там нет. Решив немного похвастаться, он намекнул на то, что наделал.

Анджела удивленно взглянула на него.

— С какой стати нужно было возиться с экипажем, когда то же самое можно проделать с паршивой лодкой? На дороге всегда найдется кто-нибудь, чтобы прийти на помощь, а если попадешь в беду в море, тебя ждет только холодная водяная могила.

Бернард был доволен тем, что хладнокровной расчетливостью Анджела не уступала ему. Их коварные мысли работали абсолютно синхронно. Он достал небольшую пилу и помахал ею в воздухе словно волшебной палочкой.

— Алле-гоп!

Он подогнал плоскодонку к паруснику, и они взобрались на борт. Оба не были знакомы с устройством небольшой яхты, но были легки на выдумку, обладали богатой фантазией и твердо решили навредить.

Когда Антония и Роз вернулись из Лондона, вредителей и след простыл.

— Надеюсь, что у Антони хватило ума взять счет за новую сбрую. Он может переслать его Уотсону и Голдману. Мне не терпится научить его, как извести опекуна и избавиться от него.

Адам Сэвидж подумывал о женитьбе. Ему тридцать два. Большинство мужчин его возраста хотя бы по разу были женаты. Среди правящего класса брани заключались, чтобы сохранить деньги, землю и титулы в руках знати. У Адама Сэвиджа ничего этого в прошлом не было, но теперь он намеревался вернуться в Англию и положить начало династии.

Ему нужна была особая жена: которая бы непринужденно держалась в обществе, могла принять самых высоких персон и в то же время хотя бы слегка привлекала его физически. Похоже, леди Лэмб идеально подходила к его требованиям. Она обладала холодной красотой, была воспитанна, и он полагал, что из нее получится великолепная хозяйка Эденвуда, которая поможет ему в осуществлении его политических амбиций.

Сэвиджа привлекала ее холодная английская красота, вызывая желание разбудить в ней чувственность, чтобы обе стороны получали физическое удовлетворение от брачного союза. Единственным недостатком, с его точки зрения, был ее возраст. С ней он не мог рассчитывать на большую семью, но ему было достаточно сына и наследника. Женившись на Еве, он сразу же заделает ей ребенка. В результате такой женитьбы он, само собой разумеется, станет уже не опекуном, а законным отцом ее детей, и он думал, что из него получится хороший, надежный отец.

Сегодня он ехал в Коломбо с ценным грузом для своего ост-индского судна «Красный дракон». В его трюмах уже находились тиковое, черное и атласное дерево, а также перец, мускатный орех и корица. Эти грузы могли храниться долгое время. Когда он загрузит каучук и чай последнего сбора, то будет точно знать, сколько свободного места останется.

Англия манила его домой, и он почти решил, что вернется туда следующим рейсом «Красного дракона». Он возьмет с собой кое-что из своей индийской домашней обстановки, а также пятьдесят чайных ящиков, помеченных фигурой леопарда, чтобы отличить их от ящиков, в которых действительно находился чай.

В порту Коломбо должно находиться и судно поменьше прибывшее из Китая с грузом бесподобно красивых шелковых тканей, которые он отправлял в Англию. Как только это судно разгрузят, он проследит за погрузкой груза Эвелин, отправленного несколько дней назад на склад в Коломбо.

Адам в общих чертах знал, что производится на небольшой плантации Лэмбов. Там был цех, где дробили и сушили индиго, и значительная площадь, засаженная кокосовыми пальмами — самой легкой для выращивания культурой, из которой к тому же получалось больше всего продуктов. Достаточно с интервалом в два фута воткнуть в песок круглые орехи, а потом через день поливать морской водой, и через два года они начинают приносить шесть урожаев в год. Мякоть ореха, или копра, в смеси с карри употребляется в пищу. Можно выжимать масло для волос, заправки ламп или изготовления свечей. Из сока гонят спиртной напиток арак, из твердой кожуры орехов делают зубной порошок или изготавливают сосуды для сбора латекса, а из волокна делают веревки, корзины, рыбацкие сети, подушки, щетки и половики.

До Коломбо было два, а то и три дня езды. Тяжело нагруженные фургоны тащили прирученные буйволы, сильные, но медлительные животные. Кроме погонщиков, у Сэвиджа были телохранители, обученные обращаться с огнестрельным оружием. В горах бродили разбойники, грабившие караваны.

Все шло благополучно. У Сэвиджа в Коломбо вдоль пристани были свои склады, но, поскольку «Красный дракон» стоял у причала, команда перегружала каучук и ящики с чаем из фургонов прямо в трюм, так что Адам мог сразу видеть, сколько свободного места остается.

Капитан и команда «Красного дракона» представляли собой страшное на вид сборище головорезов, отобранных лично Адамом. Он хорошо платил им за работу деньгами и акциями. В свободное время они могли делать что угодно, и Сэвидж не сомневался, что они давали работу многим тавернам, игорным притонам и борделям, но ни один из них не осмелился бы прийти охранять его корабли и грузы пьяным или одурманенным наркотиками.

Его маленький корабль «Зеленый дракон» прибыл в порт только сегодня утром. Когда груз драгоценных шелков перегрузили на борт ост-индского корабля и оставалось еще много свободного места, Адам Сэвидж принял решение, которое, как он знал, было неизбежным. Он сообщил капитану, что отправится с ним в Англию и, вероятно, будет готов через две, самое позднее, три недели.

Уже некоторое время он вел переговоры с чиновниками Ост-Индской компании в Мадрасе о продаже Прыжка Леопарда. В полученной им почте с материка, как называли Индию, содержалось щедрое предложение Компании.

Сэвидж поднялся на борт «Зеленого дракона» и, войдя в каюту, уселся в свое капитанское кресло, закинув ноги на столик с морскими картами. Бросил письмо с предложением поверх тщательно вычерченных карт, которыми он пользовался, когда сам водил корабль в Кантон. Почему его не радовала предложенная Ост-Индской компанией щедрая цена за Прыжок Леопарда? Мысли его блуждали в прошлом. Сколько он пролил крови, пота и слез ради процветания плантации. Он отдал молодые годы бесконечному каторжному труду, изнурявшему тело и опустошавшему душу. Рисковал здоровьем, зная, что до конца своих дней будет страдать от приступов малярии. Ему грозило безумие, он испытал иссушающее душу одиночество, пока не сумел стать неотъемлемой частью природы. Бесчисленное множество раз он рисковал жизнью, преследуя вытаптывавших плантации слонов-отшельников, выслеживая нападавших на скот пантер, подавляя волнения туземцев, стремившихся поджечь его и избавить землю от белого человека.