Хоуп кивнула.

— Примерно так, — сказала езда и тяжело вздохнула.

— Что ж, давай разберемся. Ты одна посреди бурана, незнакомый мужчина вваливается в твою дверь, ты спасаешь ему жизнь, и хотя у тебя пять лет не было любовника каким-то образом он почти всю ночь проводит на тебе. Могу понять, что все это тебя слегка обескураживает, особенно если учесть, что ты не пользовалась средствами контрацепции и могла забеременеть.

Хоуп почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица.

— Милая, — Прайс осторожно отставил швабру и взял ее за руки, — что случилось, ты проверила по календарю и обнаружила, что вероятность зачатия оказалась гораздо больше, чем ты предполагала?

О Господи, сейчас она потеряет сознание от его прикосновений, смесь страха и желания была настолько взрывоопасной, что она не могла этого вынести. Как он мог быть таким нежным и внимательным, ведь он преступник, беглый заключенный? И как могло быть таким прекрасным ощущение его сильного тела рядом с ней? Как ей хотелось просто положить голову ему на плечо и забыть обо всем на свете затеряться в этих далеких горах, где ничто не могло потревожить их.

— Хоуп? — Он приподнял ей подбородок, чтобы получше заглянуть в лицо.

Она судорожно вздохнула, словно ей не хватало кислорода.

— Время для зачатия самое подходящее, — выпалила она.

Прайс тоже сделал глубокий вдох, как будто реальность тоже только что укусила его.

— Настолько близко, да?

— В точку. — Голос Хоуп звучал уже ровнее, она успокоилась.

Дикая паника проходила. Она уже решила, что не была в непосредственной опасности, так что нужно оставаться спокойной, а не дергаться каждый раз, когда он приближается. Это может его насторожить, особенно если учесть, как охотно она занималась с ним любовью. Ей повезло, что его чувствительность и сопереживание помогли ей найти оправдание своему состоянию. Но в то же время нужно четко помнить, как он был насторожен. Если бы он знал, что она слушала радио, он бы в одну секунду понял, что к чему, и раскусил бы все ее замыслы.

— Хорошо, — выдохнул Прайс, — когда ты сказала, что. не предохранялась, я как-то всего не понял. Что ты думаешь теперь делать? Не рисковать или продолжать рисковать? — Невероятно, но она почувствовала, как он дрожит. — Господи, я всегда был таким осторожным, и вот пожалуйста.

— Чувствуешь, как реальность покусывает? — проговорила на его груди Хоуп.

— Покусывает? Черта с два! Да у меня отпечатки ее зубов на заднице. — Он снова задрожал. — Дело в том, что… Хоуп… Мне это нравится.

О боги! В отчаянии Хоуп прижалась к нему крепче. Он не может быть убийцей, просто не может! Так относиться к ней, дрожать от мысли стать отцом… Может, у него раздвоение личности и он одновременно человек, которого она знала, и человек, которым, она боялась, он окажется?

— Что скажешь? — В голосе его послышалось искреннее волнение.

Он был возбужден. Хоуп чувствовала это. Возможность зачатия не испугала, а, наоборот, воспламенила его. Так же как и ее, когда она осознала, что они не предохраняются. И ее тело уже пело в унисон с его, отвечало на его ласку. Ужасно, но она не могла запретить своему телу желать. Она могла только отказать ему в удовлетворении этого желания.

— Нам… нам нужно быть осторожнее, — с трудом произнесла Хоуп, благодарная ему за то, что он дал ей повод так сказать.

Даже если он был не тем опасным преступником, продолжать спать с ним было бы безответственно с ее стороны. Она уже и так проявила достаточно безответственности. Она сможет примириться с тем, что уже сделала, но продолжать в том же духе было свыше ее сил.

— Хорошо. — Прайс неохотно отпустил ее. Его лицо было напряженным. — Позови меня, когда обед будет готов. А я пойду поработаю еще немного лопатой.

Хоуп не могла сдвинуться с места, пока не услышала стук входной двери. Она закрыла лицо руками, и зарыдала, уткнувшись в стиральную машину. Пожалуйста, пожалуйста, Господи, сделай так, чтобы скорее заработал телефон! Она не знала, сможет ли выдержать долгие часы этой пытки, не говоря уже о днях. Она хотела крикнуть, ударить его, швырнуть об стену, растоптать за то, что он такой дурак и оказался преступником. И она хотела, чтобы все это оказалось не правдой. Она хотела, чтобы она ошиблась в каждом выводе, к которому пришла. Она хотела Прайса.

Пока мясо разогревалось в микроволновке, Хоуп достала батарейки из радиоприемника, спрятала их в одной из своих кастрюль и накрыла ее крышкой. Она подняла трубку телефона и не удивилась, когда не услышала гудка. Буран прекратился только несколько часов назад, и аварийные команды, видимо, еще не начали работы в ее районе, ведь им приходилось двигаться за командами по расчистке дорог Скорее всего автобус сломался до бурана, подумала Хоуп, иначе никому об этом еще не было бы известно. У представителей власти было время, чтобы приехать на место происшествия, установить смерть двух помощников шерифа и поймать двух преступников Прайс также не скрылся бы от них, если бы не ураган. Если верить сообщению выпуска новостей, автобус сошел с дороги во время бурана. Но, как правило, такие данные были неточными, а про временные рамки события вообще можно было забыть.

Микроволновая печь издала звуковой сигнал. Хоуп посмотрела, готово ли мясо, и поставила таймер еще на две минуты. Она слышала, как лопата скребет о деревянный пол крыльца, но Прайс работал в той его части, которую Хоуп не было видно из окон.

Если она могла слышать, как скребет лопата, мог ли, в свою очередь, Прайс слышать, как работает радио?

Пот выступил у нее на лбу, и, обессилев, Хоуп опустилась в кресло. Были ли ее актерские способности достаточно хороши, чтобы обмануть преступника?

Эти мысли сводили ее с ума. Единственным способом достойно выйти из ситуации было прекратить мучить себя предположениями Не имело значения, был ли Прайс убийцей или просто преступником, она должна была задержать его. Как бы то ни было, она должна была сделать все, что могла.

Хоуп снова подумала о винтовке, быстро встала с кресла и возвратилась в комнату отца для того, чтобы еще раз, более тщательно, поискать патроны. Она не могла позволить себе тратить те немногие драгоценные минуты, когда Прайса не было рядом с ней.

Коробки с патронами не было ни в одном из ящиков бюро. Хоуп оглядела комнату в надежде, что инстинкт подскажет ей, где отец мог спрятать патроны. Но комната оставалась всего лишь обычной комнатой, без секретных панелей или скрытых сейфов. Она подошла к кровати и пошарила руками под подушками и матрасом, но снова безрезультатно.

Оставаться в комнате дольше было рискованно, и Хоуп поспешила на кухню накрывать на стол. Как только она закончила, открылась дверь и вошел Прайс, отряхивая снег с ботинок.

— Черт побери, снаружи достаточно холодно, — сказал он, снимая пальто и садясь, чтобы расшнуровать ботинки.

Его лицо раскраснелось от работы на свежем воздухе. Несмотря на мороз, Прайс вспотел. Его волосы покрывала изморозь, которая начала таять, как только он вошел в дом.

Прайс вытер тающий лед перчаткой, потом подбросил в камин еще одно полено, присел перед ним и вытянул руки к огню, энергично потирая их.

— Если хочешь, я сделаю тебе кофе, — сказала Хоуп, ставя большую кастрюлю мяса на стол. — Если не хочешь кофе, я могу принести тебе молока или воды.

— От воды я бы не отказался.

Он сел на ту же самую табуретку, на которой сидел до этого. Тинк, которого во второй раз не пустили с Прайсом на улицу, покинул свой коврик около камина и подошел к стулу, на котором сидел Таннер. С глазами, полными надежды, он положил морду ему на колено.

Прайс принялся было за большой кусок мяса, как вдруг посмотрел на Тинка и замер. Тот глядел на него грустными карими глазами. Прайс бросил на Хоуп быстрый взгляд:

— Я что, ем из его миски?

— Нет, он хочет, чтобы ты почувствовал себя виноватым.

— У него получается.