Сколько раз он слышал от друзей афоризм адмирала Локвуда: «Командир корабля на месте событий более осведомлен, чем кто бы то ни было за столом за сотни миль от событий!»

Иными словами, адмирал ждал от своих боевых командиров отнюдь не слепого следования указаниям штабистов.

Война, однако, была еще не закончена для молодого офицера. Ему не было суждено остаться на этом тихом острове Мидуэй. Его ждали события, кои повели его к встрече с «Синано». А пока он играет в покер, рискуя не только продуться в пух и прах, но и упустить свой жизненный шанс.

Может быть его невезению пришел конец. Может быть, такие черты его характера, как надежность, живой юмор, великодушие, которые проявились, еще когда он был курсантом, сложились потом в хорошего, толкового офицера, что угадывался в нем еще в 1933 году, в Аннаполисе, и что нашло отражение в классном ежегоднике «Счастливый чемодан». А может быть, наконец были услышаны его бесчисленные обращения к богу. Он жаждал возвратиться к боевым действиям.

В тот август 1944 года он был в подавленном состоянии. Далеко, в Соединенных Штатах, внезапно, от кровоизлияния в мозг, умерла его мать, ее смерть он (22) переживал болезненно: ведь она умерла с мыслью, что ее Джо не выполнил своего предназначения.

Тем временем в сухом доке № 6 на военно-морской судоверфи в Йокосуке, что на западном берегу Токийского залива, полным ходом шло переоборудование линкора «Синано» в авианосец. Завершение перестройки было намечено на февраль 1945 года. Для маскировки этих работ с трех сторон дока было возведено высокое ограждение из гофрированной нержавеющей стали. Четвертую сторону дока от любопытных глаз заслонял естественный барьер, представлявший собой высокую отвесную скалу из известняка. В итоге сухой док с «Синано» был изолирован от остальной части базы. Тысячи судостроителей, находясь на казарменном положении на территории, жили под угрозой тюремного заключения и даже казни в случае если произнесут хоть слово об авианосце. Столь ужесточенные меры секретности пресекли возможность утечки информации. За исключением неясных слухов о возможном существовании авианосца, во время войны на Тихом океане об этом корабле ничего не было официально известно, даже когда он вышел в море из Токийского залива. В справочнике ВМС США, естественно, не было никаких сведений об этом корабле. Японская секретная полиция строго запретила иметь фотоаппараты на территории судоверфи, тем более где-то поблизости от сухого дека № 6. Вести съемку не разрешалось ни под каким предлогом. Вот так «Синано» стал единственным крупным кораблем нашего столетия, который никогда официально не был сфотографирован в период достройки.

Впервые «Синано» был сфотографирован 1 ноября 1944 года разведывательным самолетом Б-29, пролетавшим над Токийским заливом на высоте 32 000 футов. Но эта фотография никогда не попадала к командующему подводными силами США на Тихом океане, следовательно, ее не распространяли среди подводников.

В боевом донесении о пятом походе, представленном на рассмотрение 15 декабря 1944 года, Инрайт предлагал привлечь бомбардировщики наземного базирования, совершавшие налеты на Токио, оказать помощь в установлении типа потопленного авианосца. Но помощь не последовала. (23)

В 1983 году Инрайт, узнав, что его друг из Бостона Ричард О'Коннел служит в Объединенном разведывательном центре по району Тихого океана, попытался получить фотографию авианосца через него, но тот ответил отказом, сославшись на отсутствие… фотолаборантов.

И только в апреле 1986 года эта фотография появитесь в справочнике «Боевые корабли стран оси и нейтральных стран во второй мировой войне», подготовленном Уильямом Гафжке и Робертом Дулином. С их помощью Инрайт связался с владельцем фотографии мистером Сомервиллом из Лондона. Тот любезно разрешил включить снимок в книгу о «Синано».

Вторая, и последняя, фотография авианосца «Синано» также была обнаружена в этом справочнике. И снова Дулин и Гаржке помогли разыскать ее владельца. Им оказался Роджер Чесно из графства Эссекс в Англии. Он тоже дал согласие на использование фотографии в книге Инрайта. Снимок этот был сделан 11 ноября 1944 года, когда «Синано» проходил в Токийском заливе заводские испытания. Испытывался тогда в заливе и новый буксир, принадлежавший какой-то крупной компании тяжелой промышленности. На его борту был опытный фотограф Хироси Аракава, который тайком с большого расстояния та сфотографировал «Синано». Он уничтожил потом все негативы, кроме одного, уже отпечатанного кадра, который передал президенту своей компании, а тот, в свою очередь, отослал его Сидзуо Фукуи. Ну а после войны этот снимок попал к мистеру Чесно.

В планах переоборудования «Синано» в авианосец вице-адмирал Кейджи Фукуда из «Кампона» большое внимание уделял бронированию корабля. Так же как у «Ямато» и «Мусаси», ниже ватерлинии «Синано» шла броня – так называемые «пузыри». Они должны были свести к минимуму поражающую силу торпед, вызывая детонацию вне основного корпуса судна. Однако, в отличие от 16-дюймового броневого пояса «Ямато» и «Мусаси», броневой пояс «Синано» был в два раза тоньше.

Главная палуба эсминца, являясь его ангарной палубой, имела броню толщиной от 4 до 7,5 дюйма.

Полетная палуба, протяженностью 839,6 фута, и два громадных лифта были спроектированы так, чтобы выдерживать удар авиационных бомб весом до 1000 (24) фунтов. Эта палуба была покрыта слоем стали толщиной 3,75 дюйма. На 33 дюйма ниже проходил еще один слой стали такой же толщины. Между стальными слоями были втиснуты коробчатые бимсы, а пустоты между ними заполнены смесью из цемента, опилок и сока каучуконосов.

Полетная палуба занимала площадь примерно 12000 квадратных ярдов. Она находилась на высоте 48 футов над ватерлинией, то есть на 12 футов ближе к поверхности воды, чем у таких кораблей ВМС США, как «Эссекс», и это обеспечивало необычно большую метацентрическую высоту (мера остойчивости) «Синано», составлявшую 11 футов.

Масса защитной брони составляла 17 700 тонн, то есть одну четвертую водоизмещения авианосца «Синано». Таков был тоннаж многих легких крейсеров.

«Синано» имел исключительно мощную зенитную артиллерию. 16 орудий с большим углом возвышения калибром 5 дюймов, 145 скорострельных зенитных орудий калибром 25 миллиметров, 12 многотрубных спаренных реактивных установок, каждая из которых способна была вести залповый огонь 28–30 ракетами калибром 4,7 дюйма…

Битва у острова Мидуэй преподала японцам много уроков. В частности, явилась необходимость усовершенствовать уязвимые вентиляционные системы.

Все трубопроводы «Синано» были защищены броней толщиной 1,5 дюйма. Дерево было изъято из конструкции везде, где это только было возможно. Везде была применена огнеупорная краска. Кроме того, была установлена система пеногонного огнетушения отечественного производства в целях дополнительной противопожарной защиты.

Четыре главные паровые турбины «Синано» имели мощность 150 000 лошадиных сил и обеспечивали скорость до 27 узлов. Цистерн для топлива было установлено больше, чем планировалось. Это гарантировало дальность плавания до 10 000 миль. Дополнительно были установлены цистерны авиационного топлива. Их защитили броней и окружили цистернами с морской водой в целях увеличения защиты.

В результате всей этой модернизации полное водоизмещение «Синано» составило 71 890 тонн, что превысило на 200 тонн водоизмещение «Ямато» и «Мусаси». (25) Со временем, однако, бронезащитная масса последних возросла на 1700 тонн.

Таким образом, «Синано» был тогда самым крупным из всех когда-либо построенных авианосцев. Он сохранял это превосходство до 1961 года, когда был введен в строй атомный авианосец США «Энтерпрайз».

15 июня 1944 года генеральный штаб ВМС Японии направил приказ на военно-морскую судоверфь Йокосука – сдать авианосец «Синано» на четыре месяца раньше намеченного срока. Кораблестроители были обескуражены. Времени и так не хватало, а тут его еще урезали. Кэптен Татсуо Маэда, главный кораблестроитель верфи, отнесся к указанию философски. Надо было уменьшить время – он увеличил производительность рабочих. Нельзя было увеличить количество рабочих – он увеличил время рабочего дня, с 11,5 до 14 часов, и отменил выходные. Мера эта, впрочем, кончилась неудачей. Через несколько дней рабочие от изнеможения начали допускать брак. Кэптен Маэда возвратился к старому графику работы и уже не менял его.