Он уже решил возвратиться к лошадям, чтобы объехать опасное место стороной, когда вдруг сзади донеслось громкое фырканье. Может быть, кони почуяли воду и потянулись к ней, или один из них наткнулся губами на колючку. Сидящие у костра люди насторожились, худощавый мужчина опрокинул на огонь котелок с водой, и все вокруг погрузилось во тьму. Теперь отступать было уже поздно.

Фырканье повторилось еще раз, будто кто-то решил пощекотать лошадь в носу. Почти рядом послышалось шуршание травы, тихонько позвякивая по камням концом ножен, мимо прополз худощавый разбойник, он упорно двигался туда, откуда пришел Дарган. Допустить, чтобы он застал жену врасплох, было нельзя, как стало невозможным и уйти незамеченными.

Казак надавил на повязку, стягивающую предплечье, проверяя, хорошо ли поджила рана и не помешает ли боль в неподходящий момент. Недавняя рана давала о себе знать лишь легким зудом, и это было хорошо. В одно мгновение Дарган настиг разбойника и беззвучно воткнул ему кинжал между лопатками. Затем он вернулся к погасшему костру и притаился в траве, выжидая удобный момент для броска на людей, сидящих у него. Двое оставшихся бандитов готовили ружья для стрельбы.

И снова конское ржание заставило Даргана вздрогнуть и одновременно удивленно прислушаться. Он давно наизусть изучил повадки кабардинца с дончаком, мог за версту опознать их по голосу, но в этот раз ржание принадлежало незнакомой лошади. Или разбойники забыли присматривать за своими конями, и те приблизились к Софи, или, пока Дарган отсутствовал, к их коням приблудилась кобыла. Скорее всего, что-то в таком же духе подумали и противники, с той лишь разницей, что не взяли в расчет незаметно подобравшегося к ним чужака. Расплывчатая тень поднялась во весь рост и басовито крикнула:

– Пьер, аппле!…

Равнина перед речкой ответила молчанием. Вслед за первым ловцом удачи на ноги вскочил второй, густо откашлявшись, он повторил призыв. Никто не откликнулся и на этот раз. Дарган понял, что через мгновение они поймут жуткий смысл этой тишины, царившей вокруг, с силой метнул кинжал в первого разбойника, весьма кстати раскрывшего грудь, затем прыгнул и концом шашки рубанул по шее его товарища, так и не успевшего оказать сопротивление.

Хорунжий вложил шашку в ножны, унимая привычный зуд в теле, присел на корточки перед костром, внутри которого еще теплились живые светлячки. Он наклонился, раздул брызнувшие искрами огоньки, сверху подбросил сухих веточек. Пламя заплясало, освещая место привала с двумя трупами и тремя тощими сумками у их ног. Он дернул за веревку на одной из сумок и неспешно выудил из нее узелок, закутанный тряпками, а когда размотал его, долго не сводил глаз с того, что ему открылось. Это были те самые сокровища, которые он добыл в бою с драгунами и которые они с женой перепродали хозяину постоялого двора. Софи тогда специально отбирала изделия с именными печатями, чтобы поскорее от них избавиться.

Дарган торопливо направился к тому месту, где оставил жену с лошадьми. Еще издали он различил не двух, а трех коней, и сообразил, что мысли его текли в правильном направлении.

– Софьюшка, иди сюда, – ласково позвал он.

– Месье, – как бы проверяясь, откликнулась та.

– Иди, иди, милая, больше бояться некого, – Дарган обнял за плечи поравнявшуюся с ним женщину, легко зашагал рядом. – Что я сейчас тебе покажу, вовек не угадаешь.

– О, д'Арган, аллюр труа кгреста, – подтягивая коней за уздечки, с юмором произнесла она.

– Где ты такого наслушалась? – коротко хохотнул он. – Ай да молодец, пока доберемся домой, глядишь, казачкой станешь.

– Ви, аллюр труа кгреста…

Костерок стал догорать, Дарган захватил хвороста из лежавшей сбоку охапки, подбросил его в угли. Пламя потянулось вверх, освещая место недавнего побоища, спутница зябко поежилась, но и вида не подала, что испугалась. Она присела на корточки, подставила ладони под искорки. Дарган взял сумку, вытряхнул содержимое, вместе с разбойничьими пожитками на землю выкатились два тряпичных узелка. Он подтащил еще две сумки, перевернул вверх дном, в них оказались такие же узелки, оттягивающие руки. Казак развязал концы тряпок, подтолкнул сокровища поближе к пламени, и от камней во все стороны принялись отскакивать разноцветные всполохи, подсвеченные сиянием золотых изделий. Женщина глядела на это чудо, и в глазах у нее заплясал завораживающий блеск, видно было, что она узнала драгоценности.

– Вот так, моя дорогая Софьюшка. Разбойники следили заодно и за хозяином гостиницы, – он кивнул на мертвых противников. – Думаю, толстяка они порешили, а после припустили в погоню за нами. Тут мы их и поймали.

– Ви, мон копии, – словно понимая, о чем говорит спутник, с сожалением поджала губы Софи. – Превенир месье… там, отель.

– Вот тебе и все разъяснение по поводу наших тревог, но это только цветочки, ягодки гонятся за нами по пятам. – Дарган поднялся, машинально тронул рукоятку шашки. – Я посмотрю, что там у разбойников в карманах, и пора пускаться в путь. А ты золото пока прибери, негоже ему на земле валяться.

Но в одежде убитых ничего ценного не оказалось, Дарган оттащил трупы к берегу реки, спустил их в воду, туда же бросил сумки с пожитками, затем присоединил к своим скакунам трех коней разбойников. Его спутница укладывала в мешки с подарками нежданно-негаданно вернувшиеся сокровища, она шуршала платьями, кофточками, обшитыми кружевами чепчиками, шелковыми панталонами, стараясь запихнуть узелки в середину. Вокруг были разбросаны пачки денег, выплаченные дядей за ценности, оставшиеся от покупки замка. Казак выдернул из торбы сверток с богатствами рода Скаргиных из вольного города Новгорода и тоже положил его перед женой. Ему показалось, что вряд ли можно сыскать более надежное место для сохранения русских драгоценностей, чем этот мешок с пышными нарядами, так отдающими духами и нюхательным табаком, спасающим ткань от моли, что даже лошади воротили морды. Когда с укладкой было покончено, он нагрузил мешки на спины животным, с гиком взлетел на кабардинца, спутница последовала его примеру. Впереди их ждал неблизкий путь.

Дарган заприметил контуры постоялого двора еще издали и подумал, что в этот раз лишних лошадей продавать не стоит. Случись что с этими, так в Германии, Польше да и на необозримых просторах Российской империи новых приобрести будет ой как трудно. Война повымела в этих местах хороших коней, реквизируемых представителями всех воюющих армий. Иногда за них платили хозяевам, иногда забирали и так. Да и спутница еще в первый раз намекнула, что расставаться с подаренным ей дончаком, которого он и так ни за что бы не продал, как и своего кабардинца, она бы не желала, хотя в тот момент повела себя странновато.

До сих пор в голове у Даргана вертелась мысль о том, почему жена так испугалась пропажи дончака, когда на руках были пачки денег, привезенные ею после продажи части драгоценностей в городке недалеко от Парижа. На них они имели возможность купить хоть табун. Не давал покоя и замеченный им в драгунской сумке сверток из кожи, показавшийся знакомым. Жаль, что он не нашел тогда силы обследовать содержимое той переметной сумы, на душе было бы спокойнее. И еще одно обстоятельство теребило душу Даргана, заставляя изредка бросать на спутницу недоверчивые взгляды. Из последней отлучки она вернулась не только с богатым приданым и деньгами, но и с какими-то бумагами с сургучными печатями. Сначала он подумал, что женских тряпок она накупила на деньги, вырученные от продажи золотых изделий, и отнесся к этому с пониманием, достойным мужчины, но когда увидел бумаги, то здорово насторожился. Казак, естественно, ничего не смыслил во французской письменности, но знал, что подобные грамоты выдавались писарями и на его родине, когда требовалось что-либо оформить в частную собственность или, наоборот, продать. Из этого следовало, что супружница проворачивает за его спиной какие-то дела.

Но жена качалась в седле рядом, она сама выбрала его, а этими непонятными пока бумагами и приданым имели полное право одарить женщину ее родственники, ведь она выросла в благородной семье. Недаром сам император Александр Первый вместе с королем Людовиком Восемнадцатым сошли с коней и поцеловали ей руку. При этом казак заметил, с каким презрением окинул его взглядом король в буклях из пакли, который держал себя так, словно впервые встретился с говорящим животным. Впрочем, этот похожий на бабу король и на других людей смотрел точно так же. Русский император тоже заметно удивился выбору девушки, ее необдуманному поступку, недаром со значением спросил, сколько ей лет, а потом покосился на Даргана и поджал губы.