Следственно, важные усилия и хитрости Данииловы остались бесполезными. Он не нашел помощи ни в Кракове, ни в Венгрии, к единственному утешению своему сведав на пути, что Василько победил Миндовга, слабого против Моголов, но ужасного для соседственных образованных Государств. Как скоро Бурондай удалился, хищные Литовцы опустошили Мазовию, убили ее Князя Самовита и впали в наше владение близ Камена, предводимые каким-то изменником, Боярином Рязанским Евстафием. Василько, разбив их на берегах озера Невельского, послал к брату множество трофеев, коней оседланных, щитов, шлемов и копий Литовских.

Мы описали здесь случаи нескольких лет относительно к юго-западной России, которая со времен Батыева нашествия отделилась от северной, имея особенную систему Государственную, связанную с делами Венгрии, Польши и Немецкого Ордена гораздо более, нежели с Суздальскими или Новогородскими. Последние для нас важнее: ибо там решилась судьба нашего отечества.

Александр Невский по возвращении своем в Владимир терпеливо сносил бремя жестокой зависимости, которое более и более отягощало народ. Господство Моголов в России открыло туда путь многим купцам Бесерменским, Харазским, или Хивинским, издревле опытным в торговле и хитростях корыстолюбия: сии люди откупали у Татар дань наших Княжений, брали неумеренные росты с бедных людей и, в случае неплатежа объявляя должников своими рабами, отводили их в неволю. Жители Владимира, Суздаля, Ростова вышли наконец из терпения и [в 1262 г.] единодушно восстали, при звуке Вечевых колоколов, на сих лихоимцев: некоторых убили, а прочих выгнали. То же сделалось и в других городах северной России. В Ярославле народ умертвил какого-то злочестивого отступника, именем Зосиму, бывшего Монаха, который, приняв Веру Магометанскую в Татарии, хвалился милостию нового великого Хана Коблая и ругался над святынею Христианства; тело его бросили псам на снедение. В Устюге находился тогда Могольский чиновник Буга: собирая дань с жителей, он силою взял себе в наложницы дочь одного гражданина, именем Марию, но умел снискать ее любовь и, сведав от нее, что Устюжане хотят лишить его жизни, объявил желание креститься. Народ простил ему свои обиды; а Буга, названный в Христианстве Иоанном, из благодарности женился на Марии. Сей человек добродетелями и набожностию приобрел всеобщую любовь, и память его еще хранится в Устюге: там показывают место, на коем он, забавляясь соколиною охотою , вздумал построить церковь Иоанна Предтечи и которое доныне именуется Сокольею горою .

Сии происшествия должны были иметь следствие весьма несчастное: Россияне, наказав лихоимцев Харазских, озлобили Татар, их покровителей. Правительство не могло или не хотело удержать народа: то и другое обвиняло Александра в глазах Хановых, и Великий Князь решился ехать в Орду с оправданием и с дарами. Летописцы сказывают и другую причину его путешествия: Моголы незадолго до того времени требовали вспомогательного войска от Александра: он хотел избавиться от сей тягостной обязанности, чтобы бедные Россияне по крайней мере не проливали крови своей за неверных. — Уже готовый к отъезду, Александр послал дружину в Новгород и велел Димитрию идти на Ливонских Рыцарей. Сей юный Князь взял приступом Дерпт, укрепленный тремя стенами, истребил жителей и возвратился обремененный добычею. Кроме многих Новогородцев с ним ходили Ярослав Тверской, Константин, зять Александров (сын Ростислава Смоленского) и Князь Литовский Ровтивил, племянник Миндовгов, который принял Веру Христианскую и господствовал в Полоцке или завоевав его, или — что гораздо вероятнее — будучи добровольно призван жителями по смерти Брячислава, тестя Александрова: ибо Товтивил имел славу доброго Князя. С помощию Даниила Галицкого и Ливонских Рыцарей он утвердил оружием свою независимость от дяди и жил мирно с Россиянами.

Александр нашел Хана Берку в Волжском городе Сарае. Сей Батыев преемник любил Искусства и Науки; ласкал Ученых, художников; украсил новыми зданиями свою Капчакскую столицу и позволил Россиянам, в нем обитавшим, свободно отправлять Христианское богослужение, так, что Митрополит Кирилл (в 1261 году) учредил для них особенную Епархию под именем Сарской , с коею соединили после Епископию южного Переяславля. Великий Князь успел в своем деле, оправдав изгнание Бесерменов из городов Суздальских. Хан согласился также не требовать от нас войска, но продержал Невского в Орде всю зиму и лето. Осенью [1263 г.] Александр, уже слабый здоровьем, возвратился в Нижний Новгород и, приехав оттуда в Городец, занемог тяжкою болезнию, которая пресекла его жизнь 14 ноября. Истощив силы душевные и телесные в ревностном служении отечеству, пред концом своим он думал единственно о Боге: постригся, принял Схиму и, слыша горестный плач вокруг себя, тихим голосом, но еще с изъявлением нежной чувствительности сказал добрым слугам: «Удалитесь и не сокрушайте души моей жалостию!» Они все готовы были лечь с ним в гроб, любив его всегда — по собственному выражению одного из них — гораздо более, нежели отца родного. Митрополит Кирилл жил тогда в Владимире: сведав о кончине великого Князя, он в собрании Духовенства воскликнул: «Солнце отечества закатилось!» Никто не понял сей речи. Митрополит долго безмолвствовал, залился слезами и сказал: «Не стало Александра!» Все оцепенели от ужаса: ибо Невский казался необходимым для государства и по летам своим мог бы жить еще долгое время. Духовенство, Бояре, народ в глубокой скорби повторяли одно слово: «погибаем!»… Тело великого Князя уже везли в столицу: несмотря на жестокий зимний холод, Митрополит, Князья, все жители Владимира шли навстречу ко гробу до Боголюбова; не было человека, который бы не плакал и не рыдал; всякому хотелось облобызать мертвого и сказать ему, как живому, чего Россия в нем лишилась. Что может прибавить суд Историка, в похвалу Александру, к сему простому описанию народной горести, основанному на известиях очевидцев? Добрые Россияне включили Невского в лик своих Ангелов хранителей и в течение веков приписывали ему, как новому небесному заступнику отечества, разные благоприятные для России случаи: столь потомство верило мнению и чувству современников в рассуждении сего Князя! Имя Святого , ему данное, гораздо выразительнее Великого : ибо Великими называют обыкновенно счастливых ; Александр же мог добродетелями своими только облегчать жестокую судьбу России, и подданные, ревностно славя его память, доказали, что народ иногда справедливо ценит достоинства Государей и не всегда полагает их во внешнем блеске Государства. Самые легкомысленные Новогородцы, неохотно уступив Александру некоторые права и вольности, единодушно молили Бога за усопшего Князя, говоря, что «он много потрудился за Новгород и за всю землю Русскую». Тело Александрово было погребено [23 ноября] в монастыре Рождества Богоматери (именуемом тогда Великою Архимандритиею ), где и покоилось до самого XVIII века, когда государь Петр I вздумал перенести сии остатки бессмертного Князя на берега Невы, как бы посвящая ему новую свою столицу и желая тем утвердить ее знаменитое бытие.

По кончине первой супруги, именем Александры , дочери Полоцкого Князя Брячислава, Невский сочетался вторым браком с неизвестною для нас Княжною Вассою , коей тело лежит в Успенском монастыре Владимирском, в церкви Рождества Христова, где погребена и дочь его, Евдокия.

Слава Александрова, по свидетельству наших родословных книг , привлекла к нему из чужих земель — особенно из Германии и Пруссии — многих именитых людей, которых потомство доныне существует в России и служит Государству в первейших должностях воинских или гражданских.

В Княжение Невского начались в Волжской, или Капчакской, Орде несогласия, бывшие предвестием ее падения. Ногай, один из главных Воевод Татарских, надменный могуществом, не захотел повиноваться Хану, сделался в окрестностях Черного моря Владетелем независимым и заключил союз с Михаилом Палеологом, Императором Греческим, который в 1261 году, к общему удовольствию Россиян, взяв Царьград и восстановив древнюю Монархию Византийскую, не устыдился выдать побочную свою дочь, Евфросинию, за сего мятежника. От имени Ногая произошло, как вероятно, название Татар Ногайских, ныне подданных России. — Несмотря на внутреннее неустройство, Моголы более и более распространяли свои завоевания и чрез Казанскую Болгарию дошли до самой Перми, откуда многие жители, ими утесненные, бежали в Норвегию, где Король Гакон обратил их в Веру Христианскую и дал им земли для поселения.