Моя мама считает, что я пропускаю «лучшие годы своей жизни», будучи социальным интровертом. Я же предпочитаю думать о себе как о социально-избирательной, и относящейся к меньшинству среди кучи людей, сокурсников и других. Моему отцу, наоборот, нравится, что я сосредоточена и никогда не встречалась ни с одним парнем. Ну, а Себастьяна этот последний факт радует больше чем кого-либо.

Я подозреваю, что в основном причины кроются в том, что я всегда дружила с Саванной. Когда она поблизости, мне никогда не приходится волновалась о том, что я случайно стану центром внимания. За исключением, когда я выступаю — моменты, в которые я думаю, что сияю не для аудитории, а для себя и своей семьи. Это то, для чего я рождена.

— Могу ли я выполнить особый удивительный трюк, чтобы каким-то образом закрыть твой шкафчик?

Безошибочный акцент сопровождается захватывающим смехом, и, бросив взгляд через плечо, я нахожу стоящего прямо позади меня Кингстона.

— Какого чёрта ты здесь делаешь? И о чём ты говоришь? — я закрываю свой шкафчик на замок и оглядываюсь. — У тебя ведь занятия должны быть… в другой школе… разве нет? — я поднимаю брови в удивлении. У Себастьяна всегда был насыщенный учебный день, так что, возможно, и у Кингстона тоже. Тем более, я собиралась пойти на обед, а тут в школьном коридоре стоит парень из колледжа. Не очень обычное явление.

— У меня обед и нет занятий в течение следующего часа, поэтому я принял приглашение вашей прекрасной директорши пройти экскурсию в американской средней школе, — я ничего не отвечаю, лишь смотрю на него с вопросом в глазах, и он снова хихикает. — Ага. Я тоже подумывал отказаться, но затем мне стало интересно, где же ты учишься, и вот я здесь. Ты пялилась на свой шкафчик в течение пяти минут. Я с нетерпением жду шоу, которое должно произойти в ближайшее время.

Я хмурюсь и, посылая ему свирепый, уничтожающий взгляд, выпаливаю:

— Я тут подумала. И предлагаю тебе попробовать, — я подхожу к нему и тычу пальцем в его твёрдую грудь. — Как я и говорила прежде, прекрати лезть в мою личную жизнь!

Его глаза становятся ярче, когда он сверкает улыбкой.

— Не могу ничего с собой поделать. Но, пожалуйста, не стесняйся, если захочешь посмотреть что-то из моих личных вещей.

— Мистер Хоторн!

Главный секретарь взволновано здоровается с Кингстоном, когда поворачивает за угол, и его следующие слова остаются не высказанными.

— Вот ты где. Я только что разговаривала с нашим футбольным тренером, и он хотел бы с тобой встретиться. Его дед жил в Лондоне несколько лет. И…

— Может после обеда? — прерывает её Кингстон, но достаточно вежливо, чтобы она не возражала. — Мне хотелось бы побывать в кафе через дорогу.

— Ох, нет проблем. Потом, как только закончите, зайдите ко мне в офис.

— Серьёзно? — язвлю я, как только она уходит. — Ты хочешь побывать в кафе?

— А оно того стоит? — покровительствующий взгляд — мой единственный ответ, и он широко ухмыляется. — Нет, меня мало интересуют кафетерий, я просто не хочу слушать о дедушке вашего тренера. Так скажи мне, на что стоит взглянуть в этом месте? Кроме тебя, конечно же.

— Выход, который ты можешь использовать в любое время.

Я разворачиваюсь на каблуках и начинаю идти вниз по коридору.

Он не отступает и, внезапно появившись с моей стороны, начинает идти рядом.

— Ну, теперь ты не хочешь меня никому представить? Я уверен, что у тебя найдётся несколько друзей…

— Очень мало. И ты не нуждаешься в представлении, они сами найдут тебя, поверь мне. Так что до тех пор, пока ты здесь, не стесняйся делать вид, что не знаешь меня, — я наклоняюсь ближе, чтобы он смог расслышать мой грубый ясный тон. — Перестань докучать мне. Советую.

— Я слышал, что твой брат был грозой в средней школе, — отвечает он, совершенно игнорируя мою просьбу. — По крайней мере, это то, что его товарищи говорят мне. Если бы я был пресловутым Себастьяном, что бы я делал, зависая здесь целый час? Полагаю, проверял свою дорогую малышку.

Я хмурюсь ещё сильнее из-за наших препираний.

— Сколько можно напоминать тебе: ты не Себастьян, и я далеко уже не малышка, так что советую… — я постукиваю пальцем по своему подбородку, симулируя глубокую задумчивость. — Ах, да — проваливай⁵! Это ведь по-британски, не так ли? Что скажешь, «малыш»?

Он смеётся, восхищение читается в его глазах.

— Очень впечатляет, Любовь моя. Хотя, оговорка о проведённых летних каникулах в Шотландии, всё ещё, однако, допустима, — он подмигивает.

— Кингстон! — слышу я визг Саванны, когда она подлетает к нам, без сомнения, подслушав его пугающе-точную сводку новостей о моём брате — он на самом деле, если бы пришёл в школу, в первую очередь проверил бы меня.

— Доброе утро, Эхо, — приветствует она меня, подойдя ближе. — Кингстон.

Она как-то странно произносит его имя, на этот раз мурлыкая, и… она что-то делает глазами? Ресницы ведь не должны трепетать, если на это нет какой-либо другой причины.

И прежде, чем я понимаю или делаю что-то, чтобы спастись от этого, вокруг нас собирается толпа. Я окидываю всех взглядом, осознавая, что мы, в самом деле, окружены командой группы поддержки — именно этого я боялась больше всего.

Этот день становится всё лучше и лучше.

Среди нашей новой образовавшейся компании есть вишенка — Камден Уиттьер, который, по иронии судьбы, остроумнее любого другого за всю историю человечества. Он играет в футбольной команде — квотербек, и, тем не менее, меня всегда сбивало с толку, как он может делать несколько дел одновременно.

Камден пропихивается через толпу и останавливается прямо перед Кингстоном.

— Так, так, так. Неужели это тот самый новый парень в городе, о котором я слышал. Почему, бл*дь, ты тут разводишь киски старшеклассниц? — он не даёт Кингстону ответить. — Я — Камден Уиттьер, квотербек. Но я уверен, что ты уже слышал обо мне.

Как я уже и сказала, старшеклассникам действительно не должно быть позволено говорить или, по крайней мере, не без проверки их слов кем-то с полностью функционирующим мозгом.

— Не могу согласиться, был немного занят, — отвечает Кингстон, и из толпы раздаются ахи.

Они ахают от шока, потому что какой-то чувак посмел сказать такое их «королю»? Или потому что кто-то более высокий, более накаченный и, несомненно, более привлекательный посмел так разговаривать с их «королём»?

К счастью, меня никогда не интересовали такого рода ссоры, поэтому я решаю некоторое время держать это в тайне. Но, если честно, ставлю на последнее.

Камден смеётся над этим, а затем пробегается своим бесстыжим взглядом по мне.

— Да, думаю, я бы тоже был занят, если бы жил с Эхо. Они не дают мне подобраться к ней, — он облизывает губу и протягивает руку, сжатую в кулак, чтобы стукнуться Кингстоном, но тот не отвечает на это.

Камден опускает руку, пытаясь выглядеть невозмутимо, но проваливается.

— Теперь, когда большой старший брат уехал, может быть, сладкая малышка Эхо, наконец, будет в игре.

И люди ещё удивляются, почему я такая необщительная.

Я очень близка, чтобы блевануть, но Кингстон становится передо мной, закрывая меня от Камдена. Он делает шаг вперёд, и я выглядываю из-за него, боясь стать свидетелем чьего-то убийства.

— Отвали, ублюдок, если не хочешь, чтобы твою задницу изрядно потрепали, — рычит Кингстон в дюйме от лица Камдена. — Я буду только рад разобраться с таким, как ты.

— Да, Камден! — встревает Саванна. — Если я расскажу Себастьяну, что ты только что сказал, он убьёт тебя, когда вернётся!

Я одариваю Саванну благодарной улыбкой, а затем спешу убраться подальше от этой сцены как можно быстрее — только понимаю, что мне некуда бежать. Я хочу пропустить обед, но он, в любом случае, уже и так закончился, поэтому бегу к шкафчику, чтобы захватить книги для следующего занятия.

Каким-то образом, несмотря на моё беспокойство от столпотворения, где я застряла, мне удаётся отметить несколько сердитых и враждебных слов, которыми обмениваются Кингстон и Камден, прежде чем последние волнения утихают. Но группа поддержки, застыв на месте, остаётся, — настолько Кингстон притягателен. Потому что в любое другое время все они уже спешили бы за королём старшей школы Келли-Спрингс.