— Возможно, это и так. Но уж каждый хотел бы стать проницательным. Не думаю, что кто-то мечтает стать простачком.

— Что ж, благодарю вас.

Танец кончился.

— Увы, мне придется возвратить вас ваши ангелам-хранителям. Но это всего лишь начало бала, будут и другие возможности.

— Наверняка.

— У вас, вне всяких сомнений, заполнена вея программа?

— В общем-то, да, ведь этот бал дает мой отчим и приглашенные чувствуют себя обязанными танцевать со мной, а я — танцевать с кем-то из его друзей.

Он состроил гримасу:

— В таком случае я буду ждать удобного случая, поскольку я хитроумен, проницателен и деятелен, то надеюсь не упустить его.

Я улыбнулась. Наш разговор получился любопытным.

Морвенна спросила меня:

— Тебе понравилось танцевать с ним? Со стороны казалось, что ты довольна.

— Он занимательный человек.

— И внешне очень привлекателен, — заметила Елена. — О, к нам идет сэр Тоби Дориан. Я думаю, ты должна потанцевать с ним. Он — коллега Бенедикта.

Его хорошо знает Мэтью.

Да, танец с сэром Тоби был совсем иным! Далеко не блестящий танцор, он то и дело спотыкался и даже наступил мне на ногу. Мадам Перро не раз внушала мне, как следует поступать в подобных случаях, и я мужественно несла свое бремя. Весь-разговор сводился к политике со ссылками на хорошо знакомых мне выдающихся деятелей. Исполнив свой долг, я вздохнула с облегчением.

Едва я успела вернуться на свое место, как к нам подошел какой-то молодой человек. Он смутно напоминал мне кого-то — смуглый, среднего роста, по-своему красивый. Я чувствовала себя озадаченной, пока Елена не сказала:

— Ах, месье Бурдон, добрый вечер. Я ожидала встретить вас здесь.

Он поклонился нам:

— Безусловно, я не мог упустить такого случая.

— Вы знакомы с мисс Мэндвилл?

— О да. Когда-то мы встречались. В Корнуолле. Я хорошо это помню.

— Я тоже помню, — сказала я.

Месье Бурдон поцеловал мне руку.

— Это доставляет мне огромное удовольствие, — сказал он. — Тогда вы были маленькой девочкой, но я знал, что вы вырастете настоящей красавицей.

— Вероятно, вы хотите пригласить ее на танец, — сказала Елена. — Я посоветовала Ребекке оставить в ее программе резервные места. Это чрезвычайно важно.

— И сейчас как раз свободный танец? Какое везение! Мисс Мэндвилл, вы не откажете мне в удовольствии?

— Ну конечно, — ответила я.

Он был прекрасным танцором — лучшим из всех, с кем мне довелось танцевать на этом балу. С ним было очень легко. Он вел меня уверенно и безошибочно, так что мне оставалось просто следить за ним, полностью отдаваясь радости танца. Мадам Перро говорила: «С некоторыми партнерами вы можете не думать, что нужно делать, а чего не нужно. Вы просто танцуете. Ваши ноги легко скользят. Вам приятно и радостно. Но такое случается редко».

И вот такое случилось со мной — мне попался идеальный партнер.

— Я узнал о вашем возвращении домой от Селесты, — сказал месье Бурдон.

— Вы часто бываете здесь?

— В зависимости от обстоятельств. Появляясь в Лондоне, обязательно захожу. У нас тоже есть дом в Лондоне… временное пристанище. Но в основном я живу в Чизлхерсте или во Франции.

— То есть подолгу на месте не засиживаетесь?

— В Чизлхерсте живет моя семья. Для нас настали грустные времена. Вы слышали о сыне императора и императрицы?

Я была в недоумении. Он продолжал:

— Принц был убит на войне. Вы слышали о столкновении британцев с зулусами?

— В свое время об этом много говорили, но все ведь уже закончилось, разве не так?

— Да. Зулусы потерпели поражение, и теперь они просят британского протектората. Они хотят, чтобы их взяли под крыло. Они нуждаются в защите крупной державы, но пока этого не произошло. Правители неохотно берут на себя ответственность. В данный момент еще ничего не решено окончательно и в стране зулусов продолжается борьба. Принц был убит во время беспорядков, когда находился на службе в британской армии. Вы можете представить, какая скорбь воцарилась в Чизлхерсте.

Я кивнула.

— Императрица, лишившаяся трона, потерявшая мужа, а потом и сына… Тяжело сложилась у нее жизнь. Те из нас, кто последовал за ней в изгнание, старались поддержать ее. Пришлось обосноваться в Чизлхерсте. Вот вам длинное объяснение того, отчего мы так давно не виделись. Но теперь я надеюсь видеть вас часто.

— Полагаю, вы собираетесь навещать свою сестру?.

— Теперь я буду получать от этих визитов двойное удовольствие, потому что вы и она живете под одной крышей.

— Итак, у вас есть своя резиденция в Лондоне?

— Да, как я уже сказал, маленький дом, всего лишь временный приют.

— А Хай-Тор?

— Он принадлежит моим родителям. Они купили его, думая поселиться там. Позже им пришлось переехать в Чизлхерст, и они купили еще один дом. Но Хай-Тор остался за ними.

— И там же остались ваши бесценные гобелены?

— Нет, их привезли в Чизлхерст. А откуда вы знаете о них?

— Я слышала об этом, потому что Ли Полгенни ездила в Хай-Тор чинить гобелены, причем, насколько мне известно, хорошо справилась с этой тонкой работой. Сейчас она служит у нас, в детской.

Несколько секунд он молчал, нахмурив брови и как бы пытаясь что-то припомнить.

— Ах да, действительно, она приезжала к нам реставрировать гобелены… Теперь я вспомнил, мать осталась очень довольна ее работой. Значит, вы хорошо ее знаете?

— Никто не знает Ли хорошо. Даже сейчас я не берусь утверждать, что знаю ее. Вот мать ее знают все, потому что она акушерка и помогала родиться на свет большинству обитателей Полдери.

— Что ж… теперь эта молодая женщина находится здесь, гобелены в целости и сохранности висят в доме моих родителей в Чизлхерсте, а я не способен выразить словами, какое удовольствие доставила мне встреча с вами. Надеюсь, вы тоже довольны тем, что наше знакомство возобновилось.

— Пока, — сказала я, — я получала от этого лишь удовольствие.

— Почему вы сказали «пока»? Вы предполагаете, что в дальнейшем это перестанет быть удовольствием?

— Я не имела в виду ничего подобного. Я уверена, что все будет продолжаться так, как сейчас.

— Теперь мы некоторым образом родственники: моя сестра замужем за вашим отчимом.

— Лучше сказать, свойственники.

— Мы будем часто встречаться. Я с нетерпением предвкушаю это.

Мне было жаль, когда танец подошел к концу. С месье Бурдоном было приятно и легко танцевать. Когда он подвел меня к моему месту, я с радостью заметила появившегося Патрика.

Жан-Паскаль остался поболтать с нами, и Патрик объяснил, что опоздал из-за задержки поезда.

— Лучше поздно, чем никогда, — заметила Морвенна. — Наверное, Ребекка придержала свободный танец.

Я посоветовала ей так сделать, потому что знала, что ты приедешь.

— Как идут дела? — спросил меня Патрик.

— Лучше, чем можно было ожидать.

— Звучит как оценка состояния пациента.

— Что ж, я всегда чувствовала, что это опасно…

Если верить тем мрачным рассказам, которых я наслушалась от твоей матери и тети Елены, мне следует сейчас умирать от страха и беспокойства. Пригласит ли меня этот мужчина на танец? Пригласит ли меня хоть кто-нибудь? Неужели полный провал? Единственная в сезоне дама, оставшаяся без кавалера…

— С тобой такого не случится.

— Еще бы, в доме моего отчима, где правила хорошего тона требуют пригласить меня. Пока что я отделалась слегка отдавленными ногами, но гордость моя при этом не пострадала.

С Патриком можно было быть откровенной и простой, ведь мы дружили с ним чуть ли не с колыбели.

Самым приятным был танец перед ужином, в котором моим партнером был Патрик.

Дело не в том, что он был прекрасным танцором, нельзя было сравнить его с Жан-Паскалем, но он был Патриком, моим милым другом, с которым я чувствовала себя легко и свободно.

— Мы давно с тобой не виделись, — сказал он. — Но не всегда будет так.

— Каковы твои планы, Патрик?