— И даже неплохо, — сказала я. — Мой отчим женат на бывшей мисс Седеете Бурдон.

— Ах, вот как? Это весьма любопытно. Мы довольно скоро уезжаем. В Дорчестере мы снимем какой-нибудь домик и останемся там, пока не подыщем что-нибудь стоящее. Хай-Тор — очень любопытный дом.

Нам жаль покидать его. Большая часть мебели принадлежит нам, хотя кое-какие мелочи оставили Бурдоны. Но вы, конечно, захотите обставить дом сами. Не угодно ли вам осмотреть его?

Мы интересно провели время в этом доме. Он был построен в конце XVI или в начале XVII века. Мне очень понравились фронтоны с украшениями, створчатые окна, старинные фонари.

К нам присоединился мистер Стеннинг, весьма хорошо разбиравшийся в архитектуре. Он сказал, что, по его мнению, дом выстроен в стиле Иниго Джонса, оказавшего большое влияние на архитектуру.

— Он ездил в Италию изучать строительное дело, и в его творчестве заметно итальянское влияние.

Стеннинги настояли на том, чтобы мы выпили с ними чая, и мы оказались в гостиной, выполненной в изящных пропорциях, с многостворчатыми окнами. Дом действительно был красив.

По пути в Кадор мы непрерывно говорили о Хай-Торе и еле дождались возвращения домой, чтобы обо всем рассказать бабушке с дедушкой.

Они разволновались не меньше нас.

— Это было бы идеальным местом для вас, — сказал дедушка. — Думаю, скоро мы узнаем о намерениях Бурдонов.

Мы были очарованы этим домом и не могли говорить ни о чем другом.

Через несколько дней после нашего посещения пришло письмо от Стеннингов, в котором сообщалось, что в Хай-Торе в любое время с удовольствием примут нас, покажут дом и ответят на все вопросы.

При первой же возможности мы воспользовались приглашением.

Стеннинги сообщили нам, что их планы изменились и они намерены выехать раньше, чем первоначально предполагали. До отъезда оставалось десять дней.

Они могут дать адрес Бурдонов в Чизлхерсте, если мы не намерены обратиться к ним через миссис Лэнсдон.

Пенкарроны приехали в Кадор на обед, где состоялся серьезный разговор наших дедушек и бабушек.

Мои были настроены более романтично, чем мистер Пенкаррон.

— Нужно еще посмотреть, не приобретем ли мы какие-нибудь развалины, сказал он.

Патрик заметил, что дома, выдержавшие несколько столетий в здешнем климате, наверняка простоят еще несколько веков. Мистеру Пенкаррону, однако, казалось, что нам больше подошло бы что-нибудь современное.

— Это потому, что вы родились не в Кадоре, — сказала бабушка. — Когда растешь в таком доме, то ощущаешь романтичность места, где до тебя жило множество поколений.

— Тем не менее, — настаивал мистер Пенкаррон, — нам нужно хорошенько осмотреть этот дом.

— Нет ничего легче, — сказал мой дедушка.

Мы с Патриком знали одно — нам необходим этот дом. Мы дважды обошли его, а маршруты наших верховых прогулок теперь неизменно устремлялись в его сторону. Мы издали рассматривали его серые фронтоны и мечтали о днях, когда дом будет нашим.

Патрик написал Бурдонам и получил от них ответ.

Они были еще не вполне уверены в том, как поступить с домом, но обещали быстро принять решение.

Только что закончился завтрак. Это было в один из тех будних дней, которые я проживала, ожидая конца недели. Дети отправились на верховую прогулку в сопровождении конюха. Я осталась с бабушкой, которая хотела что-то показать мне в саду. Когда мы уже выходили из дома, одна из служанок доложила, что у нас гость.

К своему изумлению, я увидела Жан-Паскаля Бурдона. Он поочередно поцеловал руки бабушке и мне.

— Какое удовольствие! — сказал он. — Позвольте, ; очаровательные дамы, засвидетельствовать вам мое почтение. Некоторое время мне необходимо пробыть в Корнуолле. Как приятно видеть вас! И как прелестно выглядит мадемуазель Ребекка…

— Вы уже завтракали? — спросила бабушка.

— Да, благодарю вас.

— Давайте пройдем в дом. Может быть, вина или чашечку кофе?

— Кофе я выпью с наслаждением.

Когда мы вошли в гостиную, я позвонила в колокольчик, и вскоре появилась Мэдж. Я заметила, как Жан-Паскаль бросил на нее оценивающий взгляд, и припомнила, что это его старая привычка. Такие девушки, как Мэдж, всегда привлекали внимание мужчин. Она слегка вздернула головку и застенчиво спросила:

— Да, мэм?

— Не принесешь ли ты нам кофе, Мэдж?

— Да, мэм.

С легким поклоном она исчезла.

Жан-Паскаль сказал:

— Полагаю, вы уже угадали, зачем я здесь? Это касается Хай-Тора.

— Вы узнали, что мы интересуемся им?

— Да. Можно сказать, я был исключительно заинтересован, узнав о том, что вы хотите приобрести его.

— В этом нет секрета. Ребекка и Патрик Картрайт собираются купить себе дом.

Он удивленно приподнял брови, и бабушка продолжила:

— Примерно через год они поженятся.

— Так можно вас поздравить?

Он взглянул на меня так, будто перспектива моего брака несколько забавляла его.

— Я принимаю ваши поздравления, — сказала я, — Благодарю вас.

— Это полная неожиданность.

— Для нас это не такая уж неожиданность, — сказала бабушка. — Патрик и Ребекка дружат чуть ли не с рождения.

Жан-Паскаль кивнул.

— Стеннинги скоро выезжают, — сказал он.

— Вы остановились в Хай-Торе?

Он улыбнулся:

— Да. Места там хватает. Дом, как вы знаете, достаточно просторен. Нам нужно обсудить кое-какие дела. Часть мебели принадлежит моей семье, хотя в основном там стоит мебель Стеннингов.

Мэдж принесла кофе. Жан-Паскаль стал с интересом рассматривать ее. Как он отличается от Патрика!

Когда Жан-Паскаль женится, жена будет постоянно подозревать его в неверности.

За кофе мы обсуждали дом. Жан-Паскаль сказал:

— Моя семья еще не приняла окончательного решения. Они покидают Чизлхерст.

— О! — слабо воскликнула я, — И они собираются вернуться в Корнуолл?

Он выдержал паузу. Я выдала свое намерение относительно этого дома. Мистер Пенкаррон сказал бы, что глупо поступать таким образом в присутствии продавца. Улыбнувшись мне, Жан-Паскаль продолжил:

— Нет, они не собираются возвращаться сюда.

Императрица держала в Чизлхерсте небольшой двор, к которому принадлежали и мои родители. Императрица очень страдала в изгнании: вначале — потеря мужа, а потом смерть сына, погибшего на зулусской войне.

После этого она не может чувствовать себя там счастливой и хочет переехать. Она отправится в Фарнборо, а мои родители будут сопровождать ее.

— Значит, не в Корнуолл, — пробормотала я.

— Нет, это слишком далеко.

— Нас интересует, что будет с Хай-Тором, — сказала бабушка.

Он вежливо улыбнулся нам:

— Да, конечно, я уверен, что они продадут его.

Мы с бабушкой обменялись радостными взглядами:

— Когда его выставят на торги?

— Если он вас интересует, вы получите возможность купить его без торгов.

— Спасибо, — сказала бабушка. — Мы надеялись на это.

— Что ж, разве мы не друзья?

— Вероятно, мой муж и Пенкарроны захотят предварительно осмотреть дом.

— Естественно. Когда Стеннинги выедут, мы сможем начать деловые переговоры.

— Превосходно, — сказала бабушка. — Еще кофе?

— Да, пожалуйста. Кофе превосходный.

Я взяла у него пустую чашку. Он улыбнулся мне, и в его глазах я увидела что-то непонятное:

— И когда же свадьба?

— Еще нескоро… придется подождать еще около года, пока мистер Картрайт закончит колледж.

— И это будет самый счастливый день?

— О да…

— Я очень рад; что мой старый дом будет принадлежать вам.

Когда он ушел, бабушка посмотрела на меня сияющими глазами.

— Не думаю, что возникнут какие-нибудь трудности, — сказала она. — Мы с дедушкой хотим преподнести вам этот дом в качестве свадебного подарка, хотя это может вызвать споры, ведь Пенкарроны, насколько мне известно, собираются сделать то же самое.

— Как нам повезло! Мы понимаем это, бабушка. У многих ли молодоженов есть такие славные, щедрые дедушки и бабушки, которые борются за право подарить самый чудесный в мире дом?