— Да, Робин, как у тебя дела? Да… Угу… Ну, это-то понятно… — Тильман сразу с головой ушел в разговор, который мог отсрочить неприятное объяснение. — Ага… Да, уже знаю…

Морроу вздохнула. Вытащив из пачки на столе чистый лист бумаги и ручку, она быстро набросала несколько строк и протянула листок Брайану. Тильман искоса взглянул на записку — и поперхнулся.

Через белоснежное поле тянулась наискось единственная строчка: «Я беременна».

— Подожди секундочку, Робин, — бросил Тильман в трубку, плашмя положил ее на стол и начал быстро писать на листке блокнота.

— Держи. Запомнишь? Вот этот адрес, в десять часов, завтра вечером.

— Это что, мотель?

— Да. Там мы сможем все обсудить поподробнее.

Только через минуту после ухода детектива Морроу Тильман оторвал взгляд от ее записки с надписью, скомкал лист и снова взял в руки телефонную трубку…

Неоновая надпись «Мотель „Блэк“ тускло фосфоресцировала на фоне беззвездного осеннего неба. Неисправная неоновая трубка вывески потрескивала и искрила. Этот мотель едва ли можно было отнести к первоклассным, хотя назвать его „притоном“ у Морроу тоже не повернулся бы язык. „Вот в этом весь Брайан, — подумала она ехидно. — Ни то, ни се, ни рыба, ни мясо, ни да, ни нет“. Впрочем, справедливости ради надо отметить, что иногда такая позиция вполне оправдывает себя. Например, в переговорах при захвате заложников. Или — сейчас. Ключ от небольшого коттеджа приятно холодил пальцы.

Последние дни полицейское управление напоминало разворошенный пчелиный улей. Подробности загадочного убийства, в расследовании которого так или иначе оказалась задействована половина полицейских сил города, были никому не известны, и поэтому каждый делился своими соображениями, версиями и просто выдумками со всеми, кто соглашался слушать. Одна из немногих, детектив Морроу оказалась в исключительном положении. Ей было стыдно признаться самой себе, но все эти теории и версии, порой весьма оригинальные и остроумные, совершенно не трогали ее. Куда больше Би Джей Морроу сейчас волновало развитие отношений с Брайаном, в свете последних событий оказавшихся под угрозой. Она достаточно хорошо знала своего начальника, чтобы понимать: ее неожиданная беременность не заставит Тильмана бросить семью, — и внутренне уже успела смирится с этим. Но вот что касается ребенка… Тут уверенности не было. Избавиться от него? Или нет? Морроу, как и Тильман, не любила принимать непоправимые решения, те, которым потом нельзя дать обратный ход, но в данном случае… Безусловно, все это требовалось обсудить с Тильманом с глазу на глаз.

Морроу поднялась на крыльцо коттеджа и начала в темноте нащупывать щель замка, когда в глазах у нее внезапно помутилось. Пальцы сделались непослушными и ватными; задрожали, подгибаясь, колени. Вывеска, силуэт коттеджа, машина у крыльца — все растаяло в белом, не дающем теней сиянии. Мир сжался в маленькую, ослепительно блестящую точку, но Морроу не почувствовала испуга. Ощущение было странным, как во сне, и в то же время — удивительно реальным. Волной накатил далекий гул… Нет, скорее рев автомобильного мотора. Отчаянно щурясь, Би Джей до слез всматривалась в мерное, чуть подрагивающее полыхание призрачного пламени.

Слепящий свет постепенно начал тускнеть, и вскоре женщина смогла разглядеть новенький форд тридцатых годов, катящийся по разбитой дороге. Видение было тускло-монохромным, как на старых фотопластинках, с которыми любил возиться ее отец, но достаточно контрастным, чтобы, приглядевшись, различить отдельные детали: покрытые черным лаком дверцы, хромированную решетку капота и даже рисунок, оставляемый колесами в густой дорожной грязи. На секунду в боковом зеркале отразилось лицо мужчины-водителя, лицо с плотно сжатыми губами и карими глазами, неотрывно следящими за дорогой. Автомобиль свернул на проселок и вскоре остановился. Водитель вышел из машины и выволок из-за заднего сиденья лопату, затем — завернутое в мешковину тело, похожее на сдутую шину от гигантского грузовика. Лопата легко вошла в мягкий податливый чернозем — только комья земли полетели в стороны. Свет фар бил мужчине в спину, и золотистый ореол окружал его крупную фигуру. Потом человек с лопатой разогнулся и повернул голову, так что детектив ясно увидела его бесстрастное лицо, — и в тот же миг видение померкло в ее глазах…

…Морроу подняла голову и непонимающе огляделась. Она стояла на коленях у края све-жераскопанной ямы, посреди голого осеннего поля. Руки ее были перемазаны землей, под ногами хлюпала раскисшая глина. Правая рука… В судорожно сжатом правом кулаке детектива что-то было. Нечто, вырванное из цепкой хватки разверстой могилы. Чувствуя предательскую дрожь во всем теле, Би Джей поднесла руку к самым глазам и с усилием разжала пальцы. Свет луны, пробивающийся в зазор между тучами, осветил потускневшую, покрытую пленкой патины, но все еще вполне узнаваемую полицейскую бляху старого образца.

— «Я чищу зубы только своей зубной щеткой», — с чувством продекламировал Молдер, разглядывая развешанные на стене снимки изрядно потрепанных временем челюстей. Снимков было много, и висели они ровными рядами, как солдаты на параде, — явно чувствовалась рука профессионала. — Эта картина слишком напоминает рекламный щит. Бр-р-р…

В одном из кабинетов штаб-квартиры Федерального Бюро Расследований было светло и тихо. Под окном чуть слышно жужжал кондиционер, ему неназойливо вторил вентилятор компьютера. Бледно-желтая обивка стен, белый пол — благодаря всему этому помещение, окрашенное в светлые тона, казалось просторнее, чем на самом деле, несмотря на множество самых различных и неожиданных предметов — от полуразобранного принтера до эскимосской ритуальной маски, — заполняющих комнату. В таком месте непременно должны обитать молодые энтузиасты, занятые проблемами, удачное разрешение которых могло бы осчастливить все человечество. Для таких людей лучший отдых — любимая работа. Да, собственно, именно такие люди здесь и работали…

— На поверхности левого коренного и правого коренного отчетливое повреждение, — ведя пальцем по снимку, сказала Скалли. — А вот и совпадающие по прикусу кусочки верхнего и нижнего резцов… Я бы сказала, что все совпадает. А кому это принадлежит?

— Спецагенту Джеймсу Чейни.

— Знакомое имя.

Молдер взял с одного из столов потертую размочаленную папку довоенного образца и протянул ее Скалли:

— Когда-то он был своего рода знаменитостью. Пятьдесят лет тому назад Чейни и его напарник, Тим Ле Беттер, работали над расследованием, как они тогда говорили, «убийств незнакомцев», — теперь мы называем это серийным убийством. Агенты исчезли, ведя дело о тройном убийстве в городе Обри, штат Миссури, в 1942 году. Тело Чейни нашли только два дня назад, и нашла его местный детектив, женщина, Би Джей Морроу.

— И что же тебя так заинтриговало? Что, над этим местом на днях видели летающую тарелку? — Поинтересовалась Скалли, рассеянно изучая содержимое папки. С фотографии, вложенной между двумя копиями декларации о доходах, на Дэйну смотрел молодой симпатичный человек в одежде, модной в конце тридцатых годов. Какое открытое и обаятельное лицо…

— Кстати, идея, которую выдвинули Чейни и Ле Беттер, в те годы была принята тоже не слишком-то тепло, — парировал Молдер. — А они всего-то навсего предлагали целенаправленно использовать в расследовании подобных преступлений знания о человеческой психологии.

— Для тогдашних их коллег это было примерно как вера в паранормальные явления?

— Угу, что-то в этом роде. Как красная тряпка для быка. Но есть и еще один момент. Мне стало интересно, почему это женщина-полицейский понеслась на машине по вспаханному полю без всякой причины, а потом остановилась и стала выкапывать кости человека, канувшего без вести полсотни лет тому назад.

— Поэтому мы и едем в Обри?

— Ну, в основном, — да. И еще потому, что меня всегда интриговали женщины, у которых вместо имени только инициалы — «Би Джей».

Обри встретил их солнцем и теплым, пахнущим дождем ветром. Осень неожиданно расщедрилась, спеша подарить напоследок несколько теплых ясных дней. Солнце отражалось от множества зеркальных поверхностей — от витрин магазинов, от чисто вымытых к зиме окон, от луж на тротуарах. Всю дорогу от полицейского управления до места преступления, которое они решили осмотреть в первую очередь, пока благоприятствует погода, Молдер гнал машину с опущенными стеклами.