Миссис X. (кладёт на свою тарелку бумажную фалборку[3], семь горошин, несколько фигурных пластинок моркови и наливает ложку мясной подливки) . Это не ответ. Скажите мне, сделала я что-нибудь или нет?

Кап. Г. (в сторону) . Если это не окончится здесь, где-нибудь в другом месте произойдёт страшная сцена. Почему я не написал ей и не вынес её обстрела на далёком расстоянии? (Кхитматгару.) Сюда! (Громко.) Я позже скажу вам.

Миссис X. Скажите сейчас. Вероятно, вышло какое-нибудь глупое недоразумение, а вы знаете, что между нами не должно быть ничего подобного. Мы меньше, чем кто-либо другой, можем позволять себе это. Может быть, вы сердитесь за Венора и не хотите сознаться? Клянусь честью…

Кап. Г. Я и не думал о Веноре.

Миссис X. Но почему вы знаете, что я-то не думала о нем?

Кап. Г. (в сторону) . Вот удобный случай, и пусть дьявол поможет мне! (Громко, размеренным тоном.) Поверьте, мне совершенно все равно, сколько раз и с какой нежностью вы думаете о Веноре.

Миссис Х. Вы самый грубый человек в мире.

Кап. Г. (в сторону) . Что-то вы сделаете по окончании этой истории. (Зовёт кхитмагара.)

Миссис X. Ну не будете ли вы милостивы, не согласитесь ли извиниться, злой человек?

Кап. Г. (в сторону) . Не следует допускать поворота к старому… теперь. Положительно, когда женщина не желает видеть, она слепа, как летучая мышь.

Миссис Х. Я жду, или вам угодно извиниться под мою диктовку?

Кап. Г. (с отчаянием) . Конечно, диктуйте.

Миссис X. (шутливо) . Отлично. Скажите все ваши имена и продолжайте: «Выражаю искреннее раскаяние…»

Кап. Г. Искреннее раскаяние…

Миссис X. «В том, что я поступал…»

Кап. Г. (в сторону) . Наконец! Как бы мне хотелось, чтобы она смотрела в другую сторону. «… В том, что я поступал…» как поступал; объявляю также, что мне до глубины души надоела вся эта история, и пользуюсь случаем высказать моё желание окончить её теперь на веки вечные. (В сторону.) Если бы кто-нибудь сказал мне, что я сделаюсь таким негодяем…

Миссис X. (просыпая полную ложку резаного картофеля на свою тарелку) . Нехорошая шутка!..

Кап. Г. Нет, я говорю серьёзно. (В сторону.) Хотел бы я знать, всегда ли подобные разрывы бывают так грубы?

Миссис X. Право, Филь, вы с каждым днём делаетесь все более и более нелепым.

Кап. Г. Кажется, вы не вполне меня понимаете. Повторить?

Миссис X. Нет, ради Бога, не повторяйте. Это слишком ужасно, даже в шутку.

Кап. Г. (в сторону) . Дам ей обдумать. Но меня следовало бы избить хлыстом.

Миссис Х. Я хочу знать, что вы желали сказать?

Кап. Г. Именно то, что сказал. Ни на йоту меньше.

Миссис Х. Но что я сделала? Чем я заслужила это? Что я сделала?

Кап. Г. (в сторону) . Если бы только она на меня не смотрела! (Вслух, очень медленно и глядя на свою тарелку.) Помните ли вы тот июльский вечер перед началом дождей, в который вы сказали, что рано или поздно наступит конец… и вы раздумывали, кто из нас первый захочет порвать.

Миссис X. Да. Я только шутила. А вы клялись, что конца не будет, пока вы дышите. И я верила вам.

Кап. Г. (играя карточкой меню) . Ну, конец настал. Вот и все.

Долгое молчание; миссис X. наклоняет голову и скатывает шарики из хлебного мякиша. Г. смотрит на олеандры.

Миссис X. (вскидывая голову, искренне смеётся) . Нас, женщин, хорошо тренируют; правда, Филь?

Кап. Г. (резко и вертя запонку на своей рубашке) . Да, все говорят это. (В сторону.) Не в её характере спокойно подчиняться. Ещё будет взрыв.

Миссис X. (с дрожью) . Благодарю. Н-но даже краснокожие индейцы, кажется, позволяют людям корчиться во время пыток. (Вынимает из-за пояса веер и медленно обмахивается им; край веера на уровне её подбородка.)

Её сосед с левой стороны. Не правда ли, душный вечер? Вам дурно?

Миссис X. О нет, нисколько. Но, право, следовало бы иметь пунки[4] даже в вашем прохладном Наини Тале, правда? (Поворачивается к Г., опускает веер и поднимает брови.)

Кап. Г. Все в порядке. (В сторону.) Приближается буря.

Миссис X. (глядя на скатерть; веер наготове в её правой руке) . Ловко подстроено, Филь, и я поздравляю вас. Вы клялись, — ведь вы никогда не довольствовались простыми словами, — вы клялись, что, насколько это будет в ваших силах, вы скрасите для меня мою жалкую жизнь. И я не могу даже упасть в обморок. У меня нет этого утешения. Мне следовало бы перестать владеть собой, право… Женщина вряд ли придумала бы такую утончённую жестокость, мой добрый, заботливый друг. (Ручка веера в прежнем положении.) Вы объяснили все так нежно и так правдиво. Вы не сказали и не написали ни слова, чтобы предупредить, позволили мне верить в вас до последней минуты и до сих пор ещё не снизошли до объяснения причины разрыва. Нет, женщина не могла бы поступить и наполовину так хорошо. Скажите, на свете много людей вроде вас?

Кап. Г. Право, не знаю. (Зовёт кхитмагара.)

Миссис X. Вы, кажется, называете себя светским человеком? Разве светские люди поступают, как дьяволы, когда женщина надоедает им?

Кап. Г. Право, не знаю. Не говорите так громко.

Миссис X. О Господи, главное, что бы ни случилось, помоги нам сохранить внешнее приличие! Не бойтесь, я не скомпрометирую вас. Вы прекрасно выбрали место для разговора, а я хорошо воспитана. (Опуская веер.) Неужели, Филь, у вас есть жалость только к самому себе?

Кап. Г. Разве не было бы дерзостью с моей стороны сказать, что мне жаль вас?

Миссис X. Помнится, раза два в жизни вы говорили это прежде. Вы начинаете сильно заботиться о моих чувствах. Боже мой, Филь, я была хорошей женщиной… Вы говорили это. Вы сделали из меня то, чем я стала. Что вы сделаете теперь со мной? Что? Неужели вы не скажете, что вам меня жаль? (Кладёт в свою тарелку замороженную спаржу.)

Кап. Г. Если вам угодно слышать о сострадании такого грубого человека, как я, скажу, что мне вас жаль. Мне ужасно жаль вас.

Миссис X. Слабовато для светского человека. И вы думаете, что это сознание вас оправдывает?

Кап. Г. Что же я могу сделать? Только сказать вам моё мнение о себе? Вы не считаете меня хуже, чем я считаю себя.

Миссис Х. О, считаю! Теперь скажите мне причину всего этого. Раскаяние? Не почувствовал ли Байяр внезапные угрызения совести?

Кап. Г. (сердито и по-прежнему опустив глаза) . Нет, с моей стороны пришёл конец. Вот и все. Мафиш.

Миссис X. Вот и все. Мафиш? Прежде вы умели говорить ласковее. Помните, как вы сказали…

Кап. Г. Ради неба, не вспоминайте о прошлом. Называйте меня, как угодно, я на все согласен.

Миссис X. Но вы не хотите, чтобы вам напоминали о вашей лжи? Если бы я могла причинить вам десятую долю той боли, которую вы заставляете меня переносить, я… Нет, я не могла бы мучить вас, хотя вы и лгун.

Кап. Г. Я говорил искренне.

Миссис X. Мой дорогой сэр, вы себе льстите. Вы безумно лгали. Помните, Филь, что я вас знаю лучше, чем вы сами знаете себя. Вы были для меня всё, хотя вы… (Выставляется рукоятка веера.) О, как все это мелко, жалко. Итак, значит, я вам просто надоела?

Кап. Г. Раз вы настаиваете, да.

Миссис X. Первая ложь. Жаль, что я не знаю более грубого слова. Но ложь кажется такой бессильной в вашем случае. Просто огонь потух и другого нет? Подумайте минуту, Филь, хочется ли вам, чтобы я презирала вас больше, чем уже презираю теперь. Просто конец? Да?