— Какой у нас план на сегодня? — спросил Кларк.

— Немного полетаем. Вернёмся обратно ещё до того, как испортится погода, — добавил Ларсон.

— Мне известно, что вы сдали экзамен на право полёта вслепую по одним приборам.

— Будем считать это заявление признаком доверия к моему искусству пилотирования, — улыбнулся лётчик, направляя машину к аэропорту — Вы, конечно, сумели ознакомиться с фотографиями?

— Да, потратил на это три дня. Но я достаточно старомоден, чтобы самому не взглянуть на то, что на них изображено. Карты и фотографии не дают полного представления.

— Мне сообщили, что моей задачей будет простой полет — мы не будем снижаться или летать кругами: это может не понравиться владельцам. — Ларсон знал, что одним из достоинств лётной школы являются постоянные полёты принадлежащих ей самолётов; их воспринимают как нечто само собой разумеющееся.

Однако стоит обнаружить повышенный интерес к некоторым местам, и их владельцы могут проявить подозрительность, записав регистрационные номера, и явиться в аэропорт с расспросами. Люди, живущие в Медельине, задавая такие вопросы, не отличаются особой вежливостью. Но Ларсон их не боялся Пока его прикрытие надёжно — оснований для беспокойства нет. В то же самое время он был профессиональным разведчиком, а профессионалы склонны проявлять максимальную осторожность, особенно если хотят выжить.

— Не возражаю.

Кларк был хорошо знаком с этими же правилами. Он сумел сохранить жизнь, занимаясь столь опасной профессией в течение многих лет, потому, что рисковал лишь тогда, когда это вызывалось необходимостью. Но даже это. было достаточно плохо. Его работа мало отличалась от лотереи. Несмотря на то, что шансы угадать номер очень малы, если будешь играть очень долго, счастливый — или несчастливый — номер неизбежно выпадет, как бы осторожно ты ни играл. Вот только в этой лотерее призом являются не деньги. Здесь когда выпадает твой номер, он означает неглубокую безымянную могилу, причём даже это лишь в том случае если противник достаточно религиозен.

Кларк не мог окончательно решить, нравится ему эта операция или нет. С одной стороны, цель операции достойна похвалы, но с другой... Однако Кларку платили деньги не за то, чтобы он рассуждал о нравственных аспектах операции.

Его задачей было действовать, а не задумываться об этом. Главной проблемой тайных операций являлось именно то, что ему приходилось рисковать жизнью, полагаясь на здравый смысл кого-то другого. Вообще-то, было бы неплохо познакомиться с причинами, но те, кто принимает решение, считают, что знание причин сделает операцию ещё более опасной. Оперативники не всегда верят такому суждению, и теперь перед Кларком возникла именно эта проблема.

Двухмоторный «Твин-бич» стоял в той стороне международного аэропорта «Эльдорадо», которая была отведена для частных самолётов. Не требовалось особенно богатого воображения, чтобы точно оценить, кто пользуется самолётами.

Здесь находилось слишком много дорогих автомобилей или самолётов, чтобы их можно было отнести на счёт местного высшего общества. Это были игрушки нуворишей. Кларк окинул взглядом длинные ряды, сохраняя бесстрастное выражение лица.

— Плата за грехи достаточно высока, так ведь? — ухмыльнулся Ларсон.

— А как относительно бедняг, которые выделяют для этого деньги?

— Да ведь я не спорю. Всего лишь хочу сказать, что это превосходные самолёты. Вон стоят «Гольфстримы» — я получил право управления ими. Великолепные «птички».

— Сколько они стоят? — спросил Кларк.

— Мудрец заметил однажды: если ты спрашиваешь цену, то не можешь позволить себе покупать их.

— Верно. — Губы Кларка искривились в улыбке. Но есть вещи, цена которых измеряется не в долларах. Он понял, что уже обретает соответствующее настроение для операции.

Ларсон готовил самолёт к взлёту минут пятнадцать. Он совершил посадку всего девяносто минут назад, и большинство лётчиков, пилотирующих частные самолёты, не стали бы снова полностью проверять приборы, однако Ларсон был хорошим пилотом, а это означало прежде всего то, что он осторожный пилот. Кларк занял кресло справа от пилота и пристегнулся, делая вид, что готовится к своему первому учебному полёту. В это время дня интенсивность движения невелика и вырулить для взлёта несложно. Единственное, что удивило Кларка, так это продолжительный разгон перед взлётом.

— Это из-за большой высоты, — объяснил Ларсон по внутренней связи, накренив самолёт и поворачивая в сторону от оставшейся сзади и внизу взлётной дорожки. — Да и управление самолётом при небольшой скорости здесь становится излишне мягким — слишком разреженный воздух. Впрочем, это не вызывает никаких затруднений. Похоже на то, как ведёшь автомобиль по свежему снегу, — нужно всего лишь как следует собраться. — Он передвинул рычаг, шасси поднялось и скрылось в корпусе. Теперь самолёт, с двумя ревущими на полной мощности двигателями, устремился вверх, стараясь побыстрее оставить внизу предательскую землю. Кларк окинул взглядом приборы на контрольной панели и не заметил ничего необычного, хотя казалось очень странным, что альтиметр показывал высоту девять тысяч футов, а Людей на земле можно было легко разглядеть невооружённым глазом.

Самолёт накренился, делая левый поворот и направляясь к северо-западу.

Ларсон убавил газ, заметив вслух, что здесь нужно обращать особое внимание на температуру в системе охлаждения двигателей, хотя на обоих «Континенталях» система охлаждения намного эффективнее обычной, чтобы компенсировать нехватку кислорода. Они летели в сторону высоких гор, похожих на спинной хребет страны.

Небо было чистым, и солнце ярко сияло.

— Живописно, правда?

— Да, — согласился Кларк. Горы были покрыты изумрудно-зелёным лесом, листва которого мерцала от влаги после ночного дождя. Однако опытный взгляд Кларка отметил совсем иное. Передвигаться в этих горах будет невероятно трудно.

Разве что под густой листвой можно надёжно укрыться. Сочетание крутых склонов и разреженного воздуха сделает передвижение крайне утомительным. Его не проинструктировали перед отъездом относительно конкретного характера предстоящей операции, но Кларк узнал достаточно о ней, чтобы подумать, как ему повезло, — самая тяжёлая её часть выпадет не на его долю.

Горные хребты в Колумбии протянулись с юго-запада на северо-восток. Ларсон выбрал самый удобный перевал, чтобы пролететь между горными пиками, однако ветры, дующие с находящегося рядом Тихого океана, изрядно болтали самолёт.

— Привыкайте к этому. Сегодня ветры посильнее обычного из-за штормового фронта, надвигающегося к нам. В этом случае они прямо-таки кипят вокруг этих гор. Стоит посмотреть, что за погода бывает здесь

— Спасибо, обойдусь. В случае, если двигатели выйдут из строя, трудно найти место для посадки...

— Выйдут из строя? — повторил Ларсон. — Именно поэтому я так тщательно проверяю показания приборов. К тому же здесь гораздо больше посадочных площадок, чем это кажется с первого взгляда. Правда, далеко не всегда вас примут с распростёртыми объятиями, если вы совершите посадку на одну из них. Впрочем, не беспокойтесь. Я заменил двигатели на своей птичке всего месяц назад. Установил новые, а старые продал одному из своих учеников для его «Кинг эйр». Сейчас его самолёт принадлежит местной таможенной службе, — объяснил Ларсон.

— Вы как-то связаны с нею?

— Ни в коем случае! Видите ли, от меня ожидают, что мне известны причины, почему все эти парни обучаются лётному делу. Ведь никто не считает меня идиотом, правда? Поэтому я учу их не только летать, но и обучаю элементарным манёврам уклонения. Об этом написано в каждом приличном учебнике, и они рассчитывают, что я тоже этого не забуду. Пабло не слишком любил читать, зато был настоящим, прирождённым лётчиком. Вообще-то, мне его жаль — хороший парень. Его прихватили с пятьюдесятью килограммами. Насколько мне известно, он молчит. Впрочем, это и не удивительно. Смелый мерзавец.

— Чем мотивируются поступки всех этих ребят? — В своё время Кларк принимал участие во множестве боев и знал, что качества противника измеряются отнюдь не количеством оружия, которым он располагает.