— Они находятся главным образом к юго-западу отсюда, — ответил Ларсон, уводя «Бич» от долины. — Я ни разу не был там, я не имею отношения к этой части деятельности картеля, и им это хорошо известно. Если вам нужно произвести разведку, придётся отправиться ночью с прибором инфракрасного видения, но отыскать эти места очень трудно. Ведь оборудование является портативным, его легко унести и так же просто установить на новом месте. Все снаряжение кустарной фабрики размещается на грузовике средних размеров, а его можно увезти на десятки миль и там возобновить работу.

— Но здесь не так много дорог...

— А что вы будете делать — обыскивать каждый грузовик? — спросил Ларсон. — Уж не говоря о том, что транспортировку можно осуществить на спинах людей. Рабочая сила стоит дёшево. Руководители наркобизнеса умны и легко приспосабливаются к изменяющейся ситуации.

— Насколько вовлечена в эти дела армия? — спросил. Кларк. Он, разумеется, получил все необходимые сведения ещё до прибытия в Колумбию, но хорошо знал, что точка зрения на месте не всегда соответствует мнению в Вашингтоне и даже может оказаться более правильной.

— Армия делала много попыток. Их самая большая проблема состоит в том, что им приходится заботиться о своём содержании, и вертолёты не проводят и двадцати процентов времени в воздухе. Это значит, что организуется слишком мало операций. В результате, если кто-нибудь ранен, он не может рассчитывать на немедленную эвакуацию в госпиталь, а это влияет на психологическое состояние солдат, проводящих операции. Более того, вы ведь знаете, сколько получает капитан на государственной службе, например. А теперь представим, что кто-то встречает этого капитана в местном баре, предлагает выпить и заводит разговор.

Он говорит капитану — было бы неплохо, если бы его подразделение оказалось завтра вечером в юго-западной части своего сектора или вообще в любой части, кроме северо-восточной, понятно? Если капитан согласится патрулировать один сектор, но не другой, ему заплатят сто тысяч долларов. У баронов наркобизнеса так много денег, что они могут заплатить ему авансом лишь затем, чтобы убедиться, согласится ли капитан на сотрудничество. Это вроде как плата за вербовку. После того как офицер соглашается на сотрудничество, ему начинают платить не такие большие деньги, зато регулярно. Более того, главари картеля имеют достаточно наркотиков и время от времени позволяют ему перехватывать небольшие партии, с тем чтобы капитан хорошо выглядел в глазах начальства.

Когда-нибудь капитан станет полковником и будет контролировать намного большую территорию. Дело совсем не в том, что они плохие люди, просто ситуация здесь так невероятно безнадёжна. Органы правосудия бессильны и... да черт побери, взгляните, что происходит у нас дома! Я...

— Я ведь не собираюсь кого-то критиковать, Ларсон, — прервал его Кларк.

— Мало кто согласится принять на себя выполнение безнадёжного задания и не впасть в отчаяние. — Он повернул голову, взглянул в боковое окно и улыбнулся про себя: чтобы пойти на такое, нужно быть слегка чокнутым.

Чавез проснулся с головной болью, обычно сопровождающей первые несколько часов, проведённые в разреженном воздухе. Эта головная боль возникает где-то позади глаз и распространяется по всей голове. Несмотря на это, он был благодарен судьбе. На протяжении всей своей армейской карьеры он всегда просыпался за несколько минут до подъёма. Это позволяло ему постепенно перейти от сна к бодрствованию, и потому процесс пробуждения становился немного более лёгким. Чавез повернул голову налево и направо, осматривая все вокруг в оранжевом свете, проникающем сюда через окна без занавесок.

Здание назвал бы казармой всякий, кому не приходится постоянно жить в ней.

Чавезу оно казалось скорее охотничьим домиком — догадка, оказавшаяся совершенно правильной. В спальне площадью примерно в две тысячи квадратных футов он насчитал ровно сорок железных кроватей, на каждой из которых были тонкий армейский матрас и коричневое армейское одеяло. Простыни, однако, были пристёгнуты по углам эластиком. Чавез пришёл к выводу, что заниматься разными глупостями здесь не придётся, и это его вполне устраивало. Пол был голым — из гладкой, натёртой воском сосны, а сводчатый потолок опирался на тёсаные сосновые столбы, заменяющие готовые балки. Сержанту показалось удивительным, что во время охотничьего сезона находятся люди — богатые люди, — готовые платить деньги, чтобы жить в таких условиях: ещё одно доказательство того, что деньги не наделяют мозгами их владельцев. Самому Чавезу казармы не так уж нравились, и единственной причиной, почему он не захотел жить на частной квартире внутри Форт-Орда или поблизости от него, было его желание скопить деньги на «Корветт». Иллюзия пребывания в казарме становилась окончательной из-за того, что у ножек каждой кровати стоял настоящий армейский шкафчик, приобретённый в магазине, торгующем списанным армейским имуществом.

Он подумал, а не стоит ли приподняться на локтях, чтобы выглянуть в окно, но тут же пришёл к выводу, что скоро в любом случае все увидит. От аэропорта они ехали два часа, и сразу после прибытия каждому выделили койку в здании.

Остальные кровати были заполнены спящими и храпящими солдатами. Чавез сразу понял, что это солдаты: никто другой не может так храпеть. Тогда это обстоятельство показалось ему зловещим. Единственная причина, по которой молодые мужчины спят и храпят уже в десять вечера, объясняется усталостью.

Значит, это не санаторий. Ну что ж, и в этом нет ничего удивительного.

Сигнал пробудки прозвучал в виде электрического звонка, похожего на звучание дешёвого будильника. Это понравилось Чавезу. По крайней мере, не звук горна — он ненавидел звуки горна по утрам Подобно большинству профессиональных солдат, Чавез знал цену сну, и побудка не была поводом для ликования. Тут же вокруг него зашевелились мужские тела под аккомпанемент обычного ворчания и ругани. Чавез сбросил одеяло, сел и с удивлением заметил, какой колодный здесь пол.

— Ты кто? — спросил мужчина на соседней койке.

— Чавез, старший сержант. Рота «Браво», 3-й батальон 17-1 о полка.

— А я Вега, тоже старший сержант. Штабная рота, 1-й батальон 22-го полка. Приехал вчера вечером?

— Да. Что здесь происходит?

— Я толком не знаю, но вчера нас изрядно погоняли, — заметил старший сержант Вега. Он протянул руку. — Меня зовут Джулио.

— Доминго. Все зовут меня Динг.

— Откуда родом?

— Из Лос-Анджелеса.

— Я из Чикаго. Вставай. — Вега поднялся. — Единственным здешним достоинством является то, что тут сколько угодно горячей воды и отличное хозяйство, без всяких фокусов. Вот если бы ещё по ночам включали отопление .

— Где мы, черт побери?

— Колорадо. Это я, по крайней мере, знаю. Больше ничего. — Оба сержанта пристроились в колонну солдат, направляющихся в душ.

Чавез огляделся вокруг. Ни одного человека в очках. Все выглядели подтянутыми, в отличной физической форме, даже для пехотинцев. Несколько явно увлекались гантелями, однако у большинства, подобно Чавезу, были худощавые подтянутые тела бегунов на средние дистанции. Ещё одно обстоятельство оказалось настолько очевидным, что ему потребовалось на осознание его целых полминуты.

Все без исключения походили на выходцев из Латинской Америки.

После душа он почувствовал себя намного лучше. В раздевалке лежала высокая стопка чистых полотенец, а у стен было достаточно умывальников, чтобы каждый мог побриться, не толкая друг друга локтями. Даже у кабин в уборной были дверцы. Если не принимать во внимание разреженный воздух, пришёл к выводу Чавез, место выглядело многообещающе. Тот, кто составлял распорядок дня, выделил сержантам двадцать пять минут на то, чтобы прийти в себя и приготовиться. Да, отношение к ним было почти цивилизованным.

В 6.30 цивилизованности пришёл конец. Солдаты надели форму, в том числе тяжёлые сапоги, и вышли из казармы. Там их ожидали четверо, стоявшие на одной линии. По мнению Чавеза, это были офицеры. Да и кто другой мог иметь такое выражение лица и манеру стоять? Позади этих четверых стоял ещё один мужчина, он был старше других, но тоже выглядел и вёл себя как офицер, но... не совсем, подумал Чавез.