Кельтские предания о короле бриттов Артуре, объединившем рыцарей для борьбы с саксами, действительно пользуются в Британии популярностью. В пятом — шестом веках саксы искали для поселения новые земли. Их ладьи отправлялись в путь с территории нынешней Дании и нынешней Британии, они нашли вторую родину. Коренные жители встречали их недружелюбно, хотя именно король бриттов Вортигерн призвал саксов в свою страну. Он ловко использовал их в борьбе с пиктами и скоттами, соседями бриттов. По существу саксы проливали кровь за чуждое им дело, укрепляя власть Вортигерна. Естественно, они могли рассчитывать на ту часть земли, которую они отвоевали для Вортигерна и его потомков. Однако им было отказано в правах на нее при восприемниках Вортигерна.

Король Артур считается потомком римских наместников, управлявших Британией. Когда римские легионы были отведены из провинции и Британия была предоставлена самой себе, начались междоусобные войны. Только Артуру удалось объединить силы. Он некоторое время с успехом противостоял справедливому натиску германцев, англов и саксов. Часть бриттов вынуждена была переселиться в Галлию. Так была основана на территории нынешней Франции провинция Бретань, которая во времена Артура называлась Арморикой.

Это была героическая эпоха, особенно для германских племен. Вспомните славные походы готов. Саксы и англы теснили бриттов, и в этом я вижу символ того времени. Точно так же сейчас я считаю символичным новый порыв к завоеванию просторов за морем, а также к сухопутным победоносным походам. Нам довелось быть свидетелями этого порыва. Мы придаем большое значение провидению в нашем справедливом деле. Смешавшиеся с бриттами, пиктами и другими племенами англы и саксы не смогли явить достойный пример германской миссии в отношении Европы. Англия превратилась в довольно мрачный бастион, который противостоит нам, и его, видимо, придется в конце концов разрушить. Здесь, в Лондоне, я твердо знаю, что фюрер лучше всех нас улавливает тайный голос самой судьбы, провидения, которое указывает нам дорогу на Запад и Восток. Он говорит об этом на важных совещаниях, и это производит большое впечатление на присутствующих, даже на военных, закаленных в битвах.

Еще несколько слов о древнейшем британском предании.

Начинается эта история в древнем замке Тинтагиль. Владетель замка Горлуа был женат на Игрэн. Увидевший Игрэн король Утер Пендрагон влюбился в нее и не рассчитывал на успех, но волшебник Мерлин помог ему. Приняв с помощью Мерлина облик Горлуа, король-ловелас проник в замок. Король Артур — сын Игрэн и Утера Пендрагона.

Глухой ночью человек, укутанный в плащ, остановился на узкой тропе, которая вела к стенам монастырского замка. Под ногами его далеко внизу бились о камни неумолкающие волны. В эту ночь страннику предстояло похитить ребенка, который позднее станет королем бриттов. Он двинулся к стене, казавшейся продолжением крутого обрыва. За обрывом угадывался узкий пролив, и на том берегу высились такие же темные старые стены — продолжение замка.

Странник крикнул у самых ворот, подождал. Ворота с глухим звуком приоткрылись, и он проник в замок, о котором Джефри Монмаутский позднее напишет: «Он расположен на море, и море окружает его со всех сторон. Нет к нему доступа, кроме узкой тропинки в скалах, которую могли бы преградить три вооруженных рыцаря, если бы ты наступал по ней даже со всей армией Британии».

Через час так же глухо стукнули ворота, и человек вышел из замка с ребенком на руках. Мгновение — и его поглотила тень нависшей над тропой скалы. Луна, высветившая на минуту камни над морем, обрыв, серые скалы, спряталась за ночным облаком. До утра было тихо в замке и окрест него, и никто больше не появлялся на тропе.

Странника позднее назовут Мерлином — добрым духом, волшебником, помогавшим Артуру в его походах. Но это было не так. Человек, уже немолодой, умудренный опытом, лишившийся сна от вечной тревоги, посеянной на этой земле набегами саксов, он не был ни волшебником, ни духом, ни прорицателем. Но он был мудр и помнил многое из того, что было забыто. Его острый ум и крепкая память помогали ему предвидеть события, хранить знания, но он сознавал, что бессилен будет, если ему не поможет случай. Такой случай представился. С тайного согласия отца и матери ребенка он похитил его. Через пять часов пути в самом диком и живописном месте Корнуолла он приблизится к опустевшему особняку, брошенному много лет назад богатым римлянином. Там он бережно опустит спящего мальчика на волчью шкуру, которой укрыто старинное ложе, и громким, вовсе не старческим голосом крикнет выйдя за порог:

— Эсси! Эсси!

Почти тотчас же распахнется окно боковой пристройки, и молодая женщина, дочь старика, поправляя пышные огненно-яркие волосы, спросит его:

— Ну что? Ты принес ребенка, как обещал?

— Да, Эсси! Он тебе понравится, Эсси. Если бы ты видела, как он царственно спит на волчьей шкуре в моей комнате! Есть старое поверье, Эсси, что волчья шкура делает ребенка невидимым для дурных людей. Нам надо бояться дурных людей. Пусть этот мальчик станет нашим защитником от них, когда вырастет. Я рад, Эсси.

Но Эсси, мечтавшая о ребенке, была бы поражена, если бы узнала в тот день, что ребенок этот будет императором бриттов.

Должен начать рассказ о том, чему мы, немцы, всегда придавали и придаем огромное значение. История эта проливает свет на извилистый путь провидения, она может осветить и те трудности, которые встанут перед нами в ближайшее время. Мы отчасти испытываем эти трудности уже сейчас, когда некоторые страны, руководимые фактически коминтерновскими вождями или одряхлевшими монархистами старого толка, ничего не понимающими в современности, уже мешают нам. Их усилия ставят перед нами преграды. То, что я собираюсь Вам рассказать, как волшебное стекло отражает все это. Думаю, что интуиция меня не подводит. Мои мысли — о будущем.

Даже в Англии сэр Мосли и Беллами провозгласили, что свет коснулся Германии. А разве случайность, что еще в 1926 году в Берлине и Мюнхене были основаны небольшие колонии коренных тибетцев, олицетворяющих как бы волю мира? Недаром Саундерс, этот наш враг, пытался в «Семи спящих», нашумевшем, но неудавшемся бестселлере, опровергнуть наш эзотеризм и принизить роль наших тибетских друзей и вдохновителей. Наша арийская доктрина не может не учитывать реальности прошлого. И когда мы говорим о гигантском катаклизме в Гоби, который в далеком прошлом вынудил учителей высокой цивилизации поселиться в гималайских пещерах, то мы знаем, что именно к нам это имеет непосредственное отношение. Носители Высшего Разума скрылись в огромной системе подземелий, потом сложились два центра — Агарти и Шамлах. Это были места созерцания и мощи соответственно с разделением этих функций между центрами. Маги руководили народами. Мы внимательнее других прислушивались к их голосу. Мы выполняем ныне их волю и предначертания. Их голос — наш голос, их воля — наша воля. Вот в чем суть нашей доктрины, если изложить ее специальным языком. Готов допустить, что не всем следует знать эту суть. Для многих достаточно простых разъяснений, основанных на наших ясных политических принципах. Вы не можете не заметить, что все события мы должны трактовать как бы в двух плоскостях: в плоскости духовной мощи магов, которая отражается во внешне малозаметных событиях, имеющих, однако, грандиозные последствия в плоскости так называемого реального мира, то есть видимого простым глазом пространства, где веления магов проявляются для непосвященных, для толпы. Мы улавливаем энергию магов, видим будущее и наделены способностью лучше других изменять условия существования толпы в соответствии с тайными велениями. Но двойственность центра порождает такое состояние, когда и другим, а не только нам частично приоткрывается истина. Мы овладели пока слишком небольшим пространством, нам тесно в нашей маленькой Германии. Если бы наши враги пользовались тайными знаками судьбы, они достигли бы еще больших успехов. Но они не умеют этого делать. И все же об одном таком случае я должен Вам сейчас рассказать. Он тревожит меня. Я просыпаюсь по ночам и вспоминаю сны… Это не случайность. Это дано мне, и я вижу незримый луч, который тянется из мирового центра созерцания Агарти.