Алессандро пошел медленней. Надо успокоиться, чтобы прохожие ничего не заметили. Преследователи, кажется, отстали. Он вскочил в троллейбус, идущий в сторону вокзала, потом пересел на другой. Сойдя возле моста через Мансанарес, перешел на противоположный берег и очутился в предместье Мадрида. Еще с полкилометра — и все. Особняк профессора уже недалеко. Лосе проник сквозь ограду, прокрался через густой сад и выскочил на улицу, на которую выходили роскошные сады и виллы богачей. Кругом — ни души. Толпа, шумные улицы, преследователи — все позади.

Вот, наконец, и усадьба профессора. На флюгере дома горит зеленая звезда — символ жизни, буйного цветения природы. Лосе прошел сквозь железную решетку и остановился под высоким каштаном. Сейчас все решится. Смелее!

Алессандро поправил измятый костюм, пригладил волосы. На мгновение закрыл глаза. Как он устал! Хоть бы одну минутку поспать! Поспать… В тот же миг он почувствовал, как неодолимая сила тянет его вниз. Вскрикнув, Алессандро открыл глаза. Что это? Его ноги по щиколотку ушли в землю. Начинается то, непредвиденное, ужасное…

Он быстро вытащил ноги из земли и схватился за ствол каштана, похолодев от страха, унизительного, животного страха. Вот оно что! Конец! Усталый мозг больше не контролирует тела, и радонат действует самостоятельно. Ему нельзя спать до тех пор, пока он снова не станет обыкновенным, нормальным человеком. Почему он раньше не подумал об этом? Почему не предвидел того непреодолимого, что теперь надвигается на него? Его захватила маниакальная идея всемогущества, всепроницаемости. Ну что ж, радуйся теперь, торжествуй!

Скорее в дом. Может, ему еще удастся спастись!

Лосе взбежал по узеньким ступенькам к дверям. Набрал условную цифру на клавиатуре замка. Двери тихо открылись. Уже войдя, Алессандро вспомнил, что мог бы проникнуть через стену. А впрочем, какое это имеет значение теперь? Не до игры…

Шаги Лосса гулко отдавались в пустом коридоре,

Дома ли ученый? Из кабинета не долетает ни звука. Профессора, должно быть, нет. Это даже лучше! Надо спешить. Вот лаборатория. Здесь ждет его или спасение, или смертный приговор.

Алессандро бросился к заветному шкафу, Черный цилиндр с препаратом стоит на месте. Может, профессор уже приготовил и антипрепарат?

Поспешно осмотрев десятки сосудов странной формы, наполненные сложными радиоактивными растворами, Алессандро разочарованно опустил руки. Нет! Антипрепарата нет! Надо ждать профессора. А может… Может, заглянуть в сейф? Там все бумаги с расчетами и формулами. Он сумеет разобраться в них.

Вот сейф. Внутри темно, но можно включить освещение. Кнопка рядом. Лосе нажал на нее. Тело сгибалось, как будто оно было из воска. Алессандро убедился, что не в силах управлять состоянием проницаемости. Пусть успокоятся возбужденные нервы!

Алессандро с огромным усилием сосредоточил волю, до половины проник сквозь металлические дверцы в сейф. Ноги остались снаружи. На средней полке Лосе увидел аккуратно разложенные листы ватмана. На верхнем виднелась четкая надпись:

Сердце Алессандро бешено забилось от радости. Антипрепарат! Теперь можно сделать его даже без помощи профессора!

Лосе быстро прочитал сложные формулы. Натренированная память прочно фиксировала их в необходимой последовательности. Боже! Как просто! Гениально! Но технология… Ведь надо знать процесс изготовления…

Неожиданно послышались шаги. Лосе быстро выбрался из сейфа и испуганно обернулся. По коридору кто-то шел. Двери лаборатории резко открылись — на пороге стоял профессор Тенк.

Лосе замер. Все его тело напряглось в ожидании. По спине побежали мурашки, как перед прыжком в холодную воду. Что будет? Сейчас, вот сейчас решится все.

Резким движением профессор выхватил из кармана газету и бросил ее к ногам Алессандро.

— Читайте! — крикнул он, устало опускаясь в кресло, Газета с шелестом распласталась на полу. Лосе удивленно посмотрел на Тенка, на газетные листы. Огромные заголовки на первой странице «Информасьонес» сообщали о нем, Алессандро:

Лосе хотел что-то сказать, но Тенк опередил его. Слова профессора будто окатывали Алессандро ледяной водой.

— Тридцать лет напряженной работы, страданий, неудач, сомнений — и все это для того, чтобы моим открытием воспользовались авантюристы?

— Сеньор профессор!

— Слышать ничего не хочу! Что вы сможете мне ответить? Чем оправдаться?

— Выслушайте же, ради всего святого! Я разъясню вам. Вы, очевидно, и сами не понимаете всех возможностей…

— Довольно! Мальчишка! Я не понимаю, что можно сделать с моим изобретением? Я знал это, когда еще юношей мечтал об открытии… Но все же интересно,-

иронически добавил он, — я хочу послушать, как представляете себе эти возможности вы.

Лосе прижал руки к груди, умоляюще взглянул на Тенка.

— Я виноват, страшно виноват! Я не имел права делать это без вашего согласия. Но искушение было слишком велико. Я мечтал о великих делах…

— И эти «великие дела» вы хотели делать с помощью чужих мыслей, чужой работы? — гневно перебил Тенк.

— Я не думал об этом. Я видел только результат…

— И что же вы там видели?

— Мир, покоренный воле одного или нескольких людей! — страстно сказал Лосе. — Человечество, бессильное перед этими людьми, не могущее ничего им противопоставить! Сеньор профессор! Подумайте, какие перспективы! Диктовать человечеству свою волю — разве это не захватывающе, разве вам не хочется этого?… Я поспешил. Но, может, это и к лучшему, так как вы увидите возможности использования вашего изобретения для практических целей, а не для бесплодных научных фантазий…

— Вот как?! Значит, мои взгляды, убеждения, стремления — бесплодная фантазия? Все то, о чем я вам рассказывал, о чем мечтал — абсурд?

Профессор вне себя от негодования сорвался с кресла и приблизился к Алессандро.

— Жалкий комедиант! Ваши мысли — это мысли духовных кретинов, ищущих в жизни не смысла, а наслаждений. Если бы я тянулся к тому, к чему тянетесь вы — я давно бы осуществил свои стремления. Но у меня нет желания повелевать другими, мне приятней иметь

дело с равными мне свободными людьми, а не с рабами. Как ошибся в вас Морис! А ведь он ручался за вас! И как ошибся я, открыв перед вами свою душу!

Лосе угнетенно молчал. Мысли беспорядочно мелькали в его голове, но выхода из создавшегося положения не было видно. Тогда он решил идти напролом.

— Сеньор профессор, — прошептал он, опустив голову. — Признаю… я не оправдал вашего доверия и еще больше — доверия Мориса. Но это не так ужасно, как ужасно мое теперешнее состояние. Я только недавно осознал свою обреченность… Впрочем, нет, сразу, как только пробрался в банк…

— Боже! — всплеснул руками профессор, — вы пробрались в банк? Несчастный человек! Неужели вам не хватало денег, которые я вам давал? Я бы мог давать больше, сколько угодно. Почему вы не сказали мне?

Глухое раздражение росло в душе Лосса, Неужели профессор не понимает обычных стремлений человеческой души? Что за фарисейская наивность!

— Сеньор профессор, — сухо сказал он, — вы могли бы все понять и без объяснений. Вы знаете мое прошлое. Обездоленное детство, полуголодное существование, жизнь без перспективы, каторга… Благодаря Морису я прошел через ворота смерти. Я страшной ценой купил себе свободу…

— И использовали ее для низменных целей?

— Нет! — пылко возразил Лосе. — Я всегда мечтал о мести, я хотел быть таким же сильным, как мои палачи, как палачи народа! Нет, сильнее их, чтобы самому стать на вершине. И вы… вы поставили на моем пути искушение… Я хотел убедиться — правда ли можно быть неуязвимым и всемогущим. Но я забыл, что человек не может существовать без отдыха, сна… Алессандро тяжело вздохнул.