— О господи! — воскликнул Фрэнсис. — Окно комнаты Мэссея, конечно.

— Комната Мэссея, — согласился Гонт, — сообщается с офисом, который находится рядом. И… вы помните, что я спрашивал, в частности, у инспектора Тейпа, было ли окно комнаты Дорис открыто?

— Помню, — сказал Фрэнсис, — вы действительно спрашивали. Значит, Дорис…

— Дорис была задушена либо в офисе, либо в комнате Мэссея и выброшена из окна последнего. После того как стало понятно, кто убийца, сделать выводы мне было уже несложно. Это вызвало бы подозрения, если бы обнаружилось, что тело было выброшено из его окна. Обладая столь извращенным умом, он просто состряпал доказательства путем… Ну?

Сэр Джордж кивнул.

— Все ясно, — сказал он. — Он кинул латные рукавицы в ее распахнутое окно. Они упали на кровать, не произведя никакого шума, но соскользнули…

— Именно так! Свет горел, и ему было видно, что в комнате никого нет. Но предосторожность миссис Картер, которая отправила Энни Моррисон спать в другую комнату, могла поставить его в опасное положение. И… чтобы обезопасить себя, он был вынужден избавиться от латных рукавиц. Итак, Дорис Мундо лежала во дворе, с ниткой жемчуга. Чтобы понять поведение Мэссея и расставить события в хронологическом порядке, мы должны снова вернуться к этому жемчугу. Почему мысли о нем были у него на уме, когда он разговаривал с доктором Тэрлейном вскоре после половины десятого? Я вас спрашиваю: это объясняется тем, что он убил Дорис Мундо в то же самое время, что и лорда Рейла? Отвечаю: это объясняется иными мотивами. Игнорируя медицинское свидетельство о времени смерти, которое могло быть ошибочным из-за поспешности, я бы сказал, что у нас есть веские основания считать иначе… Мистер Кестеван видел, как она направлялась в комнату леди Рейл около половины десятого, и это подтвердила леди Рейл, которая разговаривала с ней. Другими словами, она, безусловно, была жива в то время, когда Мэссей должен был спуститься вниз, чтобы перевоплотиться в лорда Рейла. А после этого перевоплощения Мэссей какое-то время был не один. Следовательно, она была убита позже.

Гонт замолчал, давая возможность присутствующим осмыслить то, что он сообщил. Сэр Джордж сидел, сложив свои большие руки, усталость смежила его веки. Инспектор Тейп время от времени кивал и делал какие-то пометки в своем блокноте. Фрэнсис стоял, куря одну сигарету за другой. Тэрлейн смотрел на Гонта, расфранченного и потягивающего бренди.

Гонт сказал:

— Мы должны согласиться с тем, что, обшаривая и офис, и спальню лорда Рейла, Мэссей сначала ограбил офис. Я вернусь к деталям его плана через минуту. Но он был застигнут врасплох в тот момент, когда вскрывал сейф в спальне, и это стало причиной того, почему ему пришлось убить лорда Рейла. Значит, в офисе он орудовал без помех. Мы никогда не узнаем, как были распределены облигации и жемчужное ожерелье между двумя сейфами, но это и не важно. Нам известно, что около половины десятого, чуть раньше или позже, Дорис Мундо заходила к леди Рейл. В это время доктор Мэннинг спустился вниз, чтобы взглянуть на свою машину. Не найдя никакого сочувствия после самого короткого из разговоров, Дорис вышла из комнаты леди Рейл. На пути в свою комнату она должна была пройти по крытому балкону мимо комнат лорда и леди Рейл. И, проходя мимо двери спальни, она увидела… Что она увидела?

Свет фонарика убийцы в комнате? Самого Мэссея, выходящего из этой комнаты, его портфель, набитый награбленным, и пресловутый монашеский балахон, который он надел, чтобы выдать себя за лорда Рейла? Мы можем только догадываться, однако при сложившихся обстоятельствах мы должны предположить, что она наткнулась на что-то такое, что проясняет всю картину. Маловероятно, что она стала свидетельницей убийства или как выбрасывалось вниз тело. Но она встретила Мэссея. При любых обстоятельствах она, поняв, что происходит, могла тут же его выдать. Это Мэссей совратил ее, от него она забеременела — мы подтвердили это с помощью медиков, — и девушка была в отчаянии. В какой-то момент она пригрозила все рассказать. Вот почему он решился на скорое и полное ограбление именно в это время — потому что врач только что обнаружил ее беременность. Ему пришлось совершить убийство, а Дорис неожиданно появляется на месте преступления. Девушка в шоке. Что бы ни случилось, она в проигрыше. Возможно, она бы не зашла так далеко, чтобы решиться на сокрытие ограбления. Мы не знаем. Но Мэссей уверен, что у нее не хватит силы воли молчать, если она станет считать себя косвенно причастной к убийству.

Гонт обвел всех внимательным взглядом, затем продолжил:

— Что он сказал ей в тот страшный момент? Ведь его, похоже, тоже охватило отчаяние. Теперь ему было нужно лишь выиграть время. Один раз, как вы знаете, его план уже был почти сорван, и он мог быть сорван снова. Но теперь он умоляет ее молчать. В любой момент, он знает, кто-то может обнаружить тело внизу, в Оружейном зале, прежде чем он успеет состряпать себе алиби. Первое, что приходит ему в голову… жемчуг. Он вытаскивает ожерелье из своего кармана и сует ей в руки. Пусть идет в его комнату и ждет его там. Он вернется, и они обдумают план совместного побега. Но главное, заклинает он ее, никому не попадаться на глаза… И когда она соглашается, он спускается вниз и перевоплощается в лорда Рейла.

Трубка Гонта потухла, и он снова раскурил ее.

— Давайте подведем итоги, — сказал он, затягиваясь. — Я уже спрашивал вас и спрашиваю опять: понимаете ли вы даже теперь истинную суть этого человека? Вы видели его бесстрастно выполняющим свои обязанности, вы считали его столь же неэмоциональным, как часы, которые он разбил. Но мне любопытно было наблюдать за истинной сутью этого человека, когда я понял, что убийца — он. В ваших глазах он был, безусловно, завзятым лжецом. Вам казалось, что он лишен способности творчески мыслить. Но он обладал воображением методичного, тевтонского типа и превосходно это скрывал. Помню, ты, Джордж, сказал, что десять тысяч фунтов украдены для отвода глаз, а он заметил, что никто не станет красть десять тысяч фунтов для отвода глаз. Он сказал это без всякой задней мысли, он так считал. А ты посоветовал ему подключить воображение. Он тяготился своей зависимостью от норовистого, порой вздорного и всегда непредсказуемого работодателя. Я предполагаю, что он вынашивал план ограбления, но не знаю, осуществил бы он его, если бы обстоятельства не вынудили его сделать это. Ведь под рукой у него всегда имелась огромная сумма в ценных бумагах на предъявителя…

— Но как он мог воспользоваться ими? — полюбопытствовал сэр Джордж. — А номера серий? В любом банке учитывают номера серий…

— В банке лорда Рейла учтены те номера, которые сообщил секретарь лорда Рейла.

Фрэнсис сказал:

— Вы хотите сказать, что те номера серий, которые он сообщил нам…

— Фальшивые, разумеется. Просто, как все гениальное… Вы исправляете цифру тут и там и приводите и своих поверенных, и банк в такое замешательство, что они какое-то время не смогут отслеживать эти бумаги… до тех пор, по крайней мере, пока вы их не надумаете обналичить. А если поинтересуются, мол, в чем дело, ответ один — пресловутый лорд Рейл дал эти номера. Почти все можно было спихнуть на человека, который писал цифровую комбинацию своих сейфов на стене рядом с ними. Да и кто может заподозрить в ограблении секретаря? Мэссей полностью контролировал все дела лорда Рейла и служил ему преданно. Ну а если цифровые комбинации на стене, сейфы может открыть любой… Но план ограбления лорда Рейла вызвал необходимость его убийства, как мы видим. Что, в свою очередь, вызвало необходимость свалить убийство на кого-то из домашних — несложно, но опасно. Я предполагаю, что Мэссей какое-то время разрабатывал разные планы. Но он, при его складе мышления, был осмотрителен и медлителен, когда что-то обдумывал, чрезвычайно импульсивен, когда необходимо было действовать. Судите сами. Он узнал, что Дорис Мундо беременна. Он сумел заставить ее молчать. Вы понимаете теперь, кто взял латные рукавицы и зачем? Должно быть, стоял на лестнице и угрожал ей — бог знает какими сверхъестественными карами, — если она откроет свой «грех». Зачем он взял тетиву, мы никогда не узнаем. Но полагаю, при своем богатом воображении он что-нибудь придумал бы, вроде петли на виселице, чтобы еще больше напугать суеверную девушку.