Я кивнула.

– Спасибо тебе, Бронсон.

– Я очень, очень любил твою маму, Кристи. Ее глаза излучали такую мудрость, может, из-за всего того, что с ней произошло и о чем ты знаешь или узнаешь. Она была единственной в своем роде, обладала таким терпением, пониманием. Уверен, ты унаследовала все это. Вот увидишь, – сказал он на прощание.

Никто после Бронсона не заходил повидать нас. Ближе к вечеру прием пришедших на похороны перешел на более оживленные интонации. Я слышала смех, машины приезжали и уезжали, хлопали двери, слышались крики людей, подзывающих друг друга. Джефферсон проснулся и заплакал, зовя маму. Я успокоила его, и он снова уснул. Пока он спал, я, сев на пол возле своего шкафа, листала старый альбом с фотографиями, улыбаясь сквозь слезы изображениям папы и мамы.

Она была такой красивой, думала я, очень, очень красивой. Я обняла колени и уткнулась в них головой, старалась сдержать горе и слезы, которые разрывали мое тело. Я все еще сидела на полу, когда дверь комнаты неожиданно распахнулась.

– О, он здесь! – воскликнул Ричард.

– Чего тебе нужно? Может, сначала постучишь? – резко спросила я. Он ухмыльнулся.

– Мама послала меня присмотреть за ним. Ему нужно передвинуть кое-какие свои вещи, а то я это сделаю сам, – добавил он.

– О чем ты говоришь? Ему не нужно ничего передвигать. Особенно сегодня.

– Мама сказала, что нам с Мелани нельзя спать в одной комнате. Мы уже слишком взрослые для этого. Она говорит, что мальчики должны быть в одной комнате. Она собирается поручить поставить мою кровать в комнату Джефферсона. Я хочу, чтобы он подготовил комнату для того, чтобы я мог убрать свои вещи в шкафы и ящики комода. Если он этого не сделает, я сделаю все сам, – пригрозил он.

Я содрогнулась при одной только мысли об этом. Джефферсон не перенесет присутствия днем и ночью рядом с собой Ричарда, и я знала, что Ричард не такой, как все остальные двенадцатилетние мальчишки. Он чрезмерно аккуратен со своими вещами. Они с Джефферсоном наверняка постоянно будут драться из-за того беспорядка, который царил в комнате Джефферсона.

– Даже не смей дотрагиваться до его вещей, – возмутилась я.

– Что… в чем дело, Кристи? – спросил Джефферсон, садясь на кровати и протирая глаза.

– Ничего, спи. Мне нужно спуститься вниз и поговорить с тетей Бет, – я бросилась вон из комнаты, почти вытолкнув Ричарда.

В доме все еще было много народа. Люди пили кофе и чай. На столах были подносы с остатками еды, которую готовили мистер Насбаум и Леон. Я оглянулась в поисках тети Бет и дяди Филипа. Люди улыбались мне, а кто-то даже остановил меня, чтобы выразить мне соболезнование, но я стремительно переходила из комнаты в комнату, пока на ступеньках главного входа не обнаружила тетю Бет, прощающуюся с кем-то из гостей. Я не встретила дядю Филипа в доме и не знала, где он.

– О, Кристи, дорогая, – сказала она, когда я появилась. – Как хорошо, что ты спустилась! Ты не голодна, дорогая?

– Нет, тетя Бет, я не голодна, – резко ответила я. Она продолжала улыбаться. – Я расстроена. Зачем вы приказали перенести вещи Ричарда в комнату Джефферсона именно сегодня?

– О, я просто подумала, что чем раньше они начнут жить в одной комнате, тем для них будет лучше. Я думала, что Ричард будет хорошей компанией для Джефферсона и утешением. И в самом деле, дорогая, – она сделала шаг в мою сторону, – ты же не хочешь, чтобы мне пришлось поселить Ричарда и Мелани в одну комнату, как это было раньше? Мелани становится взрослой, а всем молодым девушкам необходимо иметь что-то личное и свое собственное место, не так ли? – продолжала она. – У тебя это есть, – твердо добавила она.

– Я не говорю – нет, тетя Бет, но Джефферсон только что был на похоронах своих родителей. Не нужно расстраивать его еще больше. Мы можем подождать с выяснением кто, в какой комнате будет жить, – ответила я. – Так или иначе у каждого из нас найдется что-либо сказать по этому поводу. Это наш дом, – добавила я с растущей гордостью.

Тетя Бет продолжала улыбаться.

– Где дядя Филип? – спросила я.

– Он где-то бродит, дорогая, но он сейчас слишком расстроен, чтобы ему чем-либо можно помочь. Я только стараюсь делать как лучше, – проговорила она.

– Самое лучшее – не запихивать Ричарда в комнату Джефферсона сегодня. Он просто не сможет заснуть. Джефферсон очень устал для того, чтобы сегодня разбирать свои шкафы и комод.

– Очень хорошо, дорогая, – согласилась тетя Бет. – Подождем до завтра, если тебе от этого будет лучше.

Она улыбнулась, но что-то в этой улыбке было фальшивым. Это была подозрительная, настороженная улыбка.

– Мне было бы лучше, если бы этого совсем не случилось, – заметила я.

– Нам всем теперь приходится идти на компромиссы, Кристи, – ответила она сурово. – Твоя потеря велика, но и мы потеряли не мало. Мы потеряли дом, отель и…

– Все это можно восстановить, тетя Бет, – сказала я, пораженная тем, что она может это сравнивать. Волна гнева захлестнула меня. – Ты можешь вернуть мою маму и папу? Можешь? – закричала я, и горячие слезы потекли по моим щекам.

– Хорошо, дорогая, – заговорила она, отступая. – Извини, что расстроила тебя. – Она быстро улыбнулась уезжающим гостям. – Мы обсудим это завтра. Пожалуйста, скажи Ричарду спуститься ко мне, – попросила она и быстро отошла от меня, чтобы попрощаться с уходящими сотрудниками отеля.

Я развернулась и бросилась наверх. Ричард был уже в комнате Джефферсона. Когда я распахнула дверь, то обнаружила, что он уже разбирает вещи Джефферсона.

– Оставь эти вещи в покое! – закричала я. Ричард остановился и сердито посмотрел на меня. – Тетя Бет хочет тебя видеть прямо сейчас. Ты не будешь переносить свои вещи сюда сегодня, – твердо сказала я. – А теперь убирайся! – Я отступила назад, указывая ему на дверь.

– Эта комната в два раза хуже, чем та, которая у меня была, – пробормотал он.

– И не надоедай нам своими посещениями, – проговорила я ему вслед. Он поспешил по коридору к лестнице.

Джефферсон стоял в дверях моей комнаты, на его лице были следы от высохших слез, а взгляд сник от усталости и всей этой неразберихи.

– Давай, Джефферсон. Я помогу тебе переодеться и лечь спать.

– Куда ушел Ричард? – спросил он.

– К черту, подальше отсюда, ради всего, чем я дорожу, – ответила я и помогла моему маленькому брату мыться и переодеться для того, чтобы лечь спать. Для него наступит еще одна ночь на этой земле без родителей.

Когда я вернулась к себе в комнату, то с удивлением обнаружила там тетю Ферн, перебирающую мои вещи в шкафу.

– Тетя Ферн, – воскликнула я и оглянулась в поисках ее приятеля. Его в комнате не было. – Что ты делаешь?

– Привет, принцесса! – Она глупо улыбнулась. Мне не нужно было подходить ближе, чтобы почувствовать сильный запах виски. – Я просто хотела присмотреть какой-нибудь из твоих свитеров. У тебя здесь очень миленькие вещицы. Мне особенно понравились эти часы, – сказала она, показывая свое левое запястье. – Я могу одолжить их у тебя на некоторое время?

Это был подарок на день рождения от моих родителей.

– Сними их! – закричала я. – Это последний подарок мамы и папы.

– О! – Она качнулась.

– Ты можешь взять что-нибудь другое, – предложила я. – Пожалуйста.

– Погоди, – ответила она и с усилием стянула часы с руки, едва не разорвав ремень, и грубо бросила их на кровать. Я быстро схватила их, поклявшись себе никогда больше не снимать их. – Могла бы быть со мной и повежливей, – жалобно протянула она. – Я уезжаю, и кто знает, когда ты увидишь меня снова.

– Ты не останешься на ночь?

– Я хотела поехать на вечеринку по случаю окончания учебного года, которая устраивается студенческими обществами.

Тетя Ферн подошла к моему туалетному столику и осмотрела мои духи и туалетную воду.

– Ты и в самом деле не собираешься поступать в летнюю школу, как ты обещала папе, да? – спросила я.

– Нет, – ответила она. – Я собираюсь провести лето с кем-нибудь из моих испорченных, богатых приятелей на Лонг Айленде. Я уже сообщила об этом Филипу и сказала, куда перечислить мое содержание. Но не думаю, что он услышал то, что я ему говорила, поэтому уверена, мне придется звонить Дорфману.