Вне Руси, в самой Скандинавии, известны рунические надписи, поминавшие русские дела. Надпись XI века — помянут воин, погибший на Руси. В двух текстах помянут «Хольмгард». В четвертой упоминается скандинавский купец, торговавший с Русью.

В самой Швеции Ладожское ярлство называли «Альдейгьюборг с прилежащими владениями его ярла», а всю Северную Русь — «Великой Швецией». Это опять полная аналогия с психологией эллинов: «Великой Грецией» в V–III века до P. X. называли богатые греческие колонии в Южной Италии и на острове Сицилия.

Постепенно скандинавы в Приладожье сливались со славянами и чудью и все сильнее осознавали себя вовсе не эмигрантами с севера, а коренными местными жителями. В середине XII века это проявилось очень ярко: к Ладоге-Альдейгьюборгу подступило войско шведского короля.

Усиливаясь, шведские короли расширяли пределы своего государства. Речь шла уже вовсе не о дренге и не о походе викингов, а о регулярных завоеваниях феодальных владык. Первый крестовый поход шведские короли направили на юго-восток Финляндии. Поход удался, часть Финляндии стала частью владений шведского короля.

Второй крестовый поход прошел еще восточнее, а потом пятитысячное войско шведов осадило Альдейгьюборг. Так вот — Ладога не капитулировала, а потомки варягов не открыли ворот шведам и не стали их «пятой колонной».

Когда подошло войско из Новгорода, шведы отступили… на восток. Формально это было совершенным безумием — шведское войско удалялось от знакомых ему мест, уходило в чащобы, населенные только биармами (к северу сегодняшней Вологодчины). По-видимому, шведы не осознавали бессмыслицы того, что они делают: в отличие от нас и от современных шведов, шведы XII века вовсе не считали, что идут по чужой земле.

Ну а варяги Альдейгьюборга так не думали: они встали на защиту общего государства вместе с чудью и славянами.

Так происходило много раз и в разных странах, на разных континентах: потомки переселенцев сливались с местным населением и выступали против стран, из которых пришли их предки. В XIX веке испанские колонисты в Латинской Америке воевали с Испанской империей не менее яростно, чем потомки индейцев… Да очень часто и различить было невозможно, кто где — испанцы смешались с индейцами, возникли новые народы, мексиканцы и аргентинцы, которые говорили на испанском языке, но вовсе не осознавали себя испанцами.

Может быть, и в «Альдейгьюборге с прилегающими землями его ярла» происходило что-то похожее?

…Не совсем. В Америке испанцы были настолько цивилизованнее индейцев, что в этой смеси все равно господствовал испанский язык и испанская культура. Варяги — далеко не готы, заимствования от них на Руси в целом довольно-таки скромные. И не на одной Руси — везде, где появлялись варяги, они довольно легко и быстро растворялись в массе более цивилизованных народов.

На карте Британии есть Нортумберленд — историческая область, хранящая имя норманнов. Эта историческая область ничем не выделяется из любых остальных; она даже менее самобытна, чем кельтский Уэлльс, долго бывший самостоятельным вассальным государством.

В средневековой Англии Нортумберленд был «областью датского права» — законы норманнов оказали небольшое влияние на законодательство этой части Англии. Уже к концу Средневековья, к XV–XVI векам, «область датского права» ничем не отличалась от любых других «областей». Считается, что жители Нортумберленда высокие, белокурые и немногословные… Но данные науки этих выводов уже не подтверждают. Но это — все, и продолжалось недолго.

Во Франции есть область Нормандия. Жители Нортумберленда могут сколько угодно подражать хмурым и немногословным жителям Скандинавии: как представляют их себе — тому и подражают. Жители Нормандии могут сколько угодно играть в викингов, вышедших в дренг, — но они, современные англичане из Нортумберленда и французы из Нормандии, ничем существенным не отличаются от сородичей из других областей своих стран. Говорят, что в Нормандии своя кухня, особый способ приготовления оленины и особые сорта яблочного сидра. Если и так — то это все.

Нацисты пытались делать далеко идущие выводы из истории Нормандии и Нортумберленда — но толку-то? Во время Второй мировой войны добровольческая авиационная дивизия «Нормандия» воевала вовсе не в составе войск вермахта, а на стороне Советского Союза. Само название «Нормандия» — своего рода ответ нацистской пропаганде: ведь вовсе не из одной Нормандии были родом французские летчики. Больше трехсот нацистских самолетов сбили они, потеряв одиннадцать своих экипажей. За мужество, проявленное при форсировании советскими войсками реки Неман, французская дивизия получила второе наименование — «Нормандия-Неман».

У побережья Франции находятся Нормандские острова. В историческом прошлом их жители говорили по-французски и по-английски, сейчас говорят только по-английски. В культурном отношении — смесь Англии и Северной Франции; кроме названия, в этих островах нет ничего норманнского. Так, фрагмент истории — не больше.

Норманны в Сицилии не оставили даже такой жалкой памяти, как «датское право» или народные легенды.

Мораль: ни в одной из стран, захваченных норманнами, не возникло никакой «Второй Скандинавии». Ничего похожего на Латинскую Америку, перешедшую на испанский язык, на Новую Зеландию и Новую Англию в США.

Соблазнительно предположить: такая «Вторая Скандинавия» вполне могла возникнуть как раз в Приладожье. Ведь к этому шло! Шло добровольное переселение варягов на земли, которые они уже считали своими, возникало многокультурное, многонациональное сообщество, шел синтез славянской, финской и варяжской культур. Казалось бы — в недалекой перспективе возникнет и смешанный варяжско-славянский язык — или, по крайней мере, версия славянского языка, сильно измененная варяжскими влияниями, родится смешанная литературная традиция…

Но такое могло произойти только в одном случае: если бы множество скандинавов из Швеции внезапно совершили бы дренг именно в южное Приладожье. А ведь шведов не только в X, но даже в XIII–XIV веках было немного — считанные две-три сотни тысяч человек. Только юг современной Швеции был хорошо освоен и населен; даже срединная Швеция была заселена слабо, не говоря о самом севере.

В результате трех крестовых походов 1157, 1249 и 1293 годов шведы овладели всей Южной Финляндией. 12 августа 1323 года Новгород заключил Ореховский мир со Швецией (в городе Орешек-Нотебург, откуда и название). Финляндия по договору полностью отходила к Швеции. Но и в Финляндии не произошло синтеза финно- угорской и скандинавской культур, не появилось единого общего языка. Финляндия оставалась страной, которую завоевала Швеция, и не более того. На большее у Швеции просто-напросто не хватило сил. Вряд ли хватило бы и на Приладожье.

Сейчас в каждом регионе России пытаются прочитать историю своего региона как какую-то особую историю, просчитать — а не могло ли здесь, на территории родного колхоза, возникнуть особое государство? Естественно, получше того, которое появилось потом?

Уверен, что местные краеведы и фантасты обязательно попытаются описать некий «Остров Ладогу», живущий параллельно с Государством Российским: с уровнем жизни современной Скандинавии, с приоритетом законов над любым произволом, с богатым вольным городом Ладогой.

Но все это будет фантастикой чистейшей воды, перспективу независимого русско-варяжского Альдейгьюборга следует признать исчезающе ничтожной возможностью.

Более того: не состоялось не только русско-скандинавское государство Ладога-Альдейгьюборг, не состоялось даже варяжское ярлство в составе Руси. Такое ярлство, похоже, вполне могло бы возникнуть — хотя уже и без особого языка и культурной традиции; не государство особого народа, а одно из феодальных княжеств Руси, с некоторыми особенностями, пришедшими из Скандинавии. Ярлство Альдейгьюборг могло состояться так же, как состоялось герцогство Нормандия и Сицилийское королевство.