Вдумаемся: неведомый нам Яков Федосов страстно хочет оставить свой след. Ему невероятно важно, чтобы люди знали: этот крест вырезал именно он! Не Федор Иванов, не Михаил Андреев, а он, он, Яков Федосов! Это желание так сильно, что он идет на поступок, однозначно осуждаемый Церковью, рискует спасением души (а атеистов не было в те дни). Из XIV века словно бы раздается крик: да вот он я! Вот! Это вот я сделал! Я!
Позвольте безнадежному клерикалу верить: Господь захотел явить чудо, и крик достиг ушей потомков. Не ставши, разумеется, Богом, археолог стал орудием Провидения, и мы услышали этот крик Якова Федосова. Жаль, не удастся поговорить с ним (по крайней мере, на Земле).
Нет, но какое сильное желание выделиться, какой отчаянный, упрямый индивидуализм! Какое мощное осознание себя Мастером, Творцом, имеющим право требовать и властно требующим: «Люди! Послушайте меня!»
Средневековая норма однозначна: не возвеличивай себя — хотя бы попыткой оставить о себе память! Не гордись деянием! Твой талант, твои силы — ничто! Не ты поднялся над суетой и будничным стяжанием! Только Господь дал тебе то, чем ты воздвиг собор, совершил необычное!
Вот европейское Возрождение возвеличило фигуру Мастера, возвысило его над людьми, приблизило к Творцу. Это в эпоху Возрождения на место средневековых анонимов встали и Джотто, и Микеланджело, и да Винчи…
И Яков Федосов.
И мастер Петр, благодаря гению которого мы и по сей день любуемся Софией Новгородской.
Реформация в Европе началась в 8 часов утра 31 октября 1517 года. В этот день и час католический монах Мартин Лютер кинжалом прибил к дверям церкви города Виттенберга лист с 95 тезисами — возражениями против торговли индульгенциями.
Выгодная это была штука, индульгенция! Церковь объявляла себя «сокровищницей добрых дел», распорядительницей святости, которую привнесли в нее святые всех времен. Святые и подвижники молились, создавая некий резервуар святости… А церковные иерархи могли теперь торговать этой святостью по сходной цене. Супружеская неверность? Плати золотой, и свободен! Предумышленное убийство? Гм… Это уже сто золотых! Плати сто золотых — и нет греха, он отмыт святостью и подвижничеством других людей.
С борьбы против индульгенций началась Реформация. Лютер и его сторонники отрицали посредничество Церкви между человеком и Богом. Каждый одинаково может обратиться к Богу, независимо от своего церковного сана! Не нужна иерархия Церкви, не нужны изваяния и иконы, расшитые одежды и цветные витражи. Все это — лишнее!
Не все принимали учение Лютера и остальных деятелей Реформации; на добрых сто лет Европа оказалась ввергнута в религиозную войну протестантов и католиков — фактически в гражданскую войну. Официально концом Реформации считается 1648 год — время окончания Тридцатилетней войны в Германии; в ходе которой католики и протестанты разделили между собой эту огромную страну.
Считается, что православный мир не знал ничего похожего на Реформацию… Но и тут Новгород — исключение! Уже в XIV веке в Новгороде появилась ересь стригольников — сторонников дьякона Никиты и брадобрея (стригольника) Карпа. Одни считают название секты связанной с родом занятий этого Карпа, другие — с особым обрядом пострижения.
Стригольники отрицали церковную и монашескую иерархию, монашество, отвергали поклонение иконам, таинства причащения, крещения, покаяния. Обличая продажность Церкви и невежество священников, стригольники отстаивали право мирян на религиозную проповедь.
Даже казнь Карпа и Никиты в 1375 году не помешала ереси распространяться на многие районы Западной Руси.
Стригольники откровенно вырабатывали систему ценностей, весьма близкую ко многим ценностям европейской Реформации: четкая ориентация на независимую человеческую личность, отрицание церковного официоза.
Явные протестанты…
Не успели подавить ересь стригольников, как в 1471 году начался новый виток новгородских ересей… Иосиф Волоцкий уверял, что виноват в этих безобразиях киевский еврей Схария, который приехал в Новгород по торговым делам. Сообщается, что вербовку Схария вел вместе с пятью своими единоверцами, но кто были эти пятеро — служащие Схарии или другие купцы, неизвестно. Иосиф Волоцкий и пустил название этой ереси: «жидовствующие», приписывая им склонность к иудаизму.
Этот гадкий Схария «сумел обольстить… двух священников, Дионисия и Алексия; уверил их, что закон Моисеев есть единственный Божественный, что история Спасителя выдумана, что Христос еще не родился, что не надо поклоняться иконам и проч.» [159. С. 121]. Сей же «поп Алексий назвал себя Авраамом, жену свою Саррою и развратил… многих духовных и мирян».
Главная идея жидовствующих почему-то была очень далека от догматов иудаизма: отрицание обрядности и церковной иерархии, идея свободы воли человека, право человека на богообщение без посредничества Церкви…
Ярко выраженный протестантизм.
Ересь широко распространилась в Новгороде — ведь «Новгородские еретики соблюдали наружную пристойность, казались смиренными постниками, ревностными в исполнении всех обязанностей благочестия» [145. С. 122]. Соответственно еретиков стали считать людьми благочестивыми, если не святыми.
Но тут кончается распространение ереси в независимом новгородском государстве. Не успев захватить Новгород, Иван III приезжает в свое новое приобретение. Он совершенно очарован этими двумя, Дионисием и Алексием-Авраамом, и увозит обоих в Москву, делает их протоиереями находящихся в Кремле Успенского и Архангельского соборов: главнейших соборов страны, где покоился прах великих князей Московских.
«Алексий снискал особенную милость Государя, имел к нему свободный доступ, тайным своим учением прельстил не толко нескольких крупных духовных и государственных чинов, но убедил великого князя возвести в митрополиты — то есть во главу всей русской Церкви — из своих обращенных в ересь архимандрита Зосиму. А кроме того, обратил в ересь и Елену, невестку великого князя, вдову Иоанна Младого и мать возможного наследника престола, «внука благословенного» Дмитрия» [145. С. 123].
«При московском дворе… в моде были астрология и магия, вместе с соблазнами псевдонаучной ревизии всего старого, средневекового мировоззрения», это было «вольнодумство, соблазны просветительства и власть моды» [161. С. 497].
Действительно: «соблазн просветительства»… «Лицо, изуродованное интеллектом».
Ересь «открыл» новый новгородский архиепископ Геннадий. Собрав ворох доказательств, что тут действует секта, владыка Геннадий слал в Москву соответствующие документы, а сам продолжал расследование и обличение ереси. В конце концов в 1490 году был собран церковный Собор, но и тогда положение церковных иерархов оказалось очень непростым: ведь Собор возглавлял не кто-нибудь, а только что поставленный митрополит Зосима, сам жидовствующий.
Выслушав обвинительную речь Геннадия, Собор предлагал казнить еретиков. Действительно, ведь «сии отступники злословят Христа и Богоматерь, плюют на кресты, называют иконы болванами, грызут оные зубами, повергают в места нечистые, не верят ни Царству Небесному, ни воскресению мертвых и, безмолвствуя при усердных Христианах, дерзостно развращают слабых» [145. С. 123]. По тем временам не сносить бы им головы, этим жидовствующим.
Но великий князь Иван III почему-то настаивал на менее строгом наказании: на проклятии ереси и на заточении еретиков. Похоже, он сам склонялся к проповеди жидовствующих. Да и много было у них влиятельных сторонников: многие переписчики книг, многие священники, дьяки в приказах, епископы Федор Добрый и Евфимий Вислень, просветитель Федор Курицын.
После Собора 1490 года Зосима еще несколько лет плел сеть, пока не попался окончательно. В 1494 году великий князь велел ему тихо, не привлекая к себе внимания, уйти в монастырь.
Но и после этого ересь не умерла! В 1498 году жидовствующие даже чуть не захватили власть в Церкви — когда ставленник этой секты, Дмитрий, внук Ивана III, был венчан на царство. Но потом Иван III передумал, отдал престол все-таки сыну от Софьи Палеолог, Василию, а Дмитрия заточил в тюрьму, где несчастный юноша скоро умер.