– Сестра, вы спасли…

– Но не благодаря вам! – Ее глаза уже не смотрели нежно и ласково, а походили на горящие угольки на мертвенно-бледном лице.

Слова благодарности застряли в горле у рыцаря.

– Я не собираюсь с вами объясняться.

– И правильно сделаете! Будь вы вассалом моего отца, он выпорол бы вас за подобное бессердечное отношение к людям.

– Мне давно уже безразлично, что обо мне говорят. – Говейн натянул поводья, собираясь уехать.

– Подождите! – Она протянула руку, и он заметил, что перчатки у нее испачканы. Странно, что она их не сняла, было довольно тепло. – До вашего лагеря еще далеко?

– Не больше мили,[4] – коротко ответил он.

– Пошлите кого-нибудь вперед, чтобы нагрели воды. Мне также нужны повязки… чистые повязки!

– А вы привыкли приказывать, сестра!

– А вы – не торопиться выполнять приказы, – в тон ему ответила Элис. Поднятый подбородок и презрение, написанное на ее лице, говорили о своеволии. – Если вам безразличны их жизни, то подумайте хотя бы о том, как трудно будет найти других мальчиков, согласных сражаться за вас.

– Наоборот, сестра, – Говейн с трудом сохранял хладнокровие. – Таких мальчиков нетрудно отыскать. А вода будет приготовлена. – И он пришпорил лошадь.

До чего строптивая монахиня! Надо было отправить ее в Ньюстед. Но если она в сговоре с Ранульфом, то тут же сообщит о размерах отряда и где расположен лагерь. Нет, так рисковать недопустимо! Да и оставаться без лекаря тоже нельзя.

– Приехали, сестра.

Элис с трудом вылезла из повозки. Лес по-прежнему окружал их с трех сторон, впереди виднелись зазубренные горные вершины, походившие на оскаленные зубы огромного чудовища. Какое мрачное место – самое подходящее для банды разбойников! Но она не увидела ни палаток, ни навесов.

– Неужели вы живете под открытым небом?

Кучер Генри усмехнулся, обнажив сломанные зубы:

– Нет. Лагерь вон там, наверху.

Элис запрокинула голову.

– Я вижу лишь скалы и небо.

– Да. Вот почему Ранульфу-мучителю нас не найти. Мы живем в пещерах, а вход спрятан среди скал. Тропка туда ведет узкая и запутанная. Ее хорошо охраняют.

Элис прикрыла глаза. А она-то надеялась, что лагерь Говейна расположен в лесу! Тогда она могла бы улизнуть. Но из этой каменной ловушки ей не убежать.

У нее все сжалось внутри. Она – пленница злодея, и ее может спасти только статус монахини. Она нужна им как лекарь. Но что будет, когда обман раскроется?

Элис обхватила себя руками, чтобы унять дрожь и успокоиться. Она должна найти возможность выкрасть лошадь и бежать. Лучше уж заблудиться в лесу, чем стать пленницей. Может, она найдет дорогу в Истэм к Ранульфу?

Ранульф… Он ведь хотел жениться на ней. И, уж конечно, не оставит в беде. Он либо послал людей на поиски, либо поскакал в Рэнсфорд сообщить о случившемся ее семье. Значит, ее спасут! Отец сам не в состоянии сесть на лошадь, но он отправит вместо себя дядю Руарка или дядю Александра либо двоюродного брата Джейми – героя войны с французами.

– А я-то думал, что вам не терпится заняться ранеными, – раздался громкий голос Говейна, который спешился и стоял около фургона. Его отряд в это время торопливо перекладывал украденное на вьючных лошадей. – Поедем со мной. – Говейн протянул Элис руку.

– А как быть с ранеными? Разве они могут идти?

– Мы понесем их на носилках. Идти придется долго, и я подумал, что вы, должно быть, устали. Впрочем, как хотите! – Он пожал плечами. – Но не отставайте.

Позже, во время долгого горного перехода, Элис не раз пожалела, что не согласилась принять помощь Говейна. Ее башмачки для верховой езды были сшиты из мягкой кожи, и камни врезались в подошву, а на пятках и пальцах образовались волдыри. Ноги ныли от усталости, и она шла уже из последних сил.

– Надеетесь отстать и сбежать? – раздался знакомый голос.

Элис обернулась и чуть не упала, но сильная рука Говейна подхватила ее. От соприкосновения с ним даже сквозь плотную шерстяную одежду мурашки пробежали у нее по коже, но она не поняла, что ей передалось – гнев или раздражение.

Говейн тоже не остался безучастным. Ноздри у него раздулись, он посмотрел на нее широко раскрытыми глазами, затем прищурился и, выругавшись, отбросил ее руку.

У Элис перехватило дыхание. Подобного она ни разу не ощущала.

– Где… ваша лошадь? – запинаясь, спросила она.

– Почему вас это интересует?

– Потому, что вы предлагали мне на ней ехать…

Элис приподняла юбки, сделала шаг и сморщилась.

– Теперь уже поздно. А что, вы утомились?

– Мои башмаки не годятся для такого похода.

– Как, впрочем, и их владелица.

Элис опомниться не успела, как он опустился на колени и приподнял подол юбки. Она попыталась выдернуть подол из его рук, но безуспешно.

– Покажите мне ногу.

– Нет!

– Ваша скромность неуместна. Вытяните ногу.

– Я не хочу, чтобы вы притрагивались ко мне.

Его лицо посуровело.

– У меня нет времени на перебранку с избалованной монашкой. Нам необходимо поскорее укрыться в пещерах, пока нас не обнаружили! – И с этими словами он поднял ее на руки.

– Ой! – вскрикнула Элис, ожидая, что ее захлестнет ужасная боль, но ощутила всего лишь крепость его рук у себя на спине и под коленями и стук сердца. – Отпустите меня! Как вы посмели?!

– Перестаньте вертеться, иначе мы оба свалимся в пропасть!

Она увидела далеко внизу верхушки деревьев и перестала брыкаться, но ощущение, что ее обволакивает могучая сила, не проходило.

– Успокойтесь, я вас не уроню. – Теплое дыхание Говейна коснулось ее лба.

– Я… не привыкла к такому обращению, – слабым голосом объяснила она.

– Вы – первая монашка, которую я держу на руках. Почему вы приняли постриг? Вам это совсем не подходит.

– Потому что… потому что хотела служить Богу.

Ох, как трудно врать! Прости меня, Господи, но выхода нет, мысленно произнесла Элис.

Говейн пригнулся, и их тут же поглотила темнота. Он поставил ее на ноги, но продолжал бережно поддерживать за спину. Элис оперлась рукой о его грудь. Под железной кольчугой сильно билось сердце – в унисон с ее собственным.

– Где остальные?

– На всякий случай им запрещено приближаться к входу – их могут увидеть снизу. – Голос Говейна отдавался эхом. – Сейчас глаза привыкнут к темноте.

Элис стояла не шевелясь, вся в напряженном ожидании. В пещерах слышались звуки и припущенные голоса – разбойники, по-видимому, раскладывали награбленное добро. Но особенно остро ощущала она присутствие рядом мужчины. Он тяжело дышал: крутой подъем с ношей на руках не был легок. И это после отчаянной битвы и долгой езды! Он, должно быть, сильно устал. При слабом свете она разглядывала Говейна. Он был очень высок, выше ее отца и братьев, и его могучая фигура еле вмещалась в залатанную кольчугу. А она-то, дурочка, вступила в перебранку с этим гигантом! Элис вздрогнула.

– Пойдемте, а то замерзнете. – Говейн хотел, было взять ее за руку, но она отстранилась. Губы его недовольно скривились. – Тогда держитесь за мой плащ или за ремень, – грубовато предложил он. – Здесь камни и сплошные повороты. Я не хочу, чтобы вы сломали себе шею. Кто же тогда будет лечить моих людей?

– Благодарю, что указали мне мое место. – Она, спотыкаясь, пошла за ним, уцепившись за его плащ.

– Я прямой человек и не привык лукавить.

Они спускались по каменным ступенькам, проходили, нагнувшись, под низкими сводами, делали резкие повороты. Наконец впереди показалась полоска света. Стало теплее, запахло несвежей едой и потными телами. Элис сморщилась.

– Пахнет хуже, чем…

– Говейн! – Не успели они спуститься с последних ступенек, как подбежала женщина и обняла рыцаря. – Я боялась, не ранен ли ты… – Она замолчала, увидев Элис. – Кого ты привел с собой?

– Это монахиня, Мей. – Говейн освободился от объятий Мей и помог ей спуститься по лестнице.