Повинуясь внезапному порыву, она встала из-за стола – к слову, довольно тяжело – и направилась по лестнице на второй этаж в свою спальню. Тут ее внимание впервые привлек тот факт, что восхождение дается с трудом. Раньше она, бывало, взлетала по ступенькам, а сейчас еле плелась, с усилием перемещая отяжелевшее тело вверх.

Боже мой, а ведь у меня появилась одышка! – промелькнуло в ее мозгу, когда она наконец переступила последнюю ступеньку.

Действительно, из ее груди рвалось тяжелое учащенное дыхание. Примерно так она порой дышала в объятиях Шона, и происходило это еще совсем недавно. А сейчас, как старуха, не способна подняться по лестнице без того, чтобы не запыхаться.

Кусая губы, Дайан распахнула дверь спальни и прямиком направилась к зеркалу. Там помедлила, словно оттягивая неприятный момент, затем решительно пробежала пальцами вдоль застежки и одним движением сбросила халат.

– М-да… – Она скользила придирчивым взглядом по линиям явно пополневшей фигуры, все больше хмурясь с каждым мгновением. Ее удивляло, как можно было набрать вес за такой короткий срок. Сколько времени прошло – дней десять? Неделя?

Дайан сморщила лоб, пытаясь вспомнить, когда состоялась последняя встреча с Шоном. Кажется, в позапрошлый четверг.

Да, точно, подумала она. Потом, в пятницу, я работала, как и всю последующую неделю, а вчера у меня начался отпуск… Значит, получается десять дней! Одиннадцать, если считать и вчерашний день. И за это время я умудрилась так потяжелеть.

Неудивительно, если съедать в день по два с половиной фунта печенья и прочих лакомств! – вновь вмешался внутренний голос. Дайан сокрушенно вздохнула. У нее не укладывалось в голове, что она так пристрастилась к сладкому. С другой стороны, причины этого были ей ясны.

Нервишки расшалились, сказала она себе самой, натягивая халат. Хорошо, что я вовремя заметила, что со мной происходит. Изменения в фигуре хоть и есть, но, надеюсь, они еще поддаются коррекции. Главное, прекратить обжорство.

Прекрасная мысль, одобрил невидимый собеседник. Но сейчас ведь только полдень.

Вымолвив последнюю фразу, внутренний голос многозначительно умолк. Дайан подождала немного, однако продолжения не последовало.

Ну полдень, и что с того? – подумала Дайан, закидывая удочку в собственное подсознание.

Результат не замедлил проявиться.

У тебя в шкафчике лежит вторая упаковка кексов, вкрадчиво прошелестело в ее мозгу.

Она вздрогнула. Искушение. Да, велик будет соблазн вечерком слопать кекс-другой после ужина, на сладкое!

На сладкое? Дайан возмущенно засопела, испепеляя взглядом собственное отражение, как будто это оно было виновато в возникновении у нее подобных мыслей. Я решила сбросить вес! Поэтому не только сладкого, но и ужина у меня сегодня не будет. Два с половиной фунта сдобы, а потом еще и ужин? Кто же так худеет?!

С другой стороны, не пропадать же продукту, донесся из глубин мозга едва слышный шепот. Можно напоследок и побаловать себя. А уж потом, конечно, ни-ни!

Напоследок? У Дайан даже во рту пересохло. Искушение было велико: устроить еще разок маленький пир – тем более что кексы действительно могли со временем испортиться – и на этом с лакомствами покончить. Сейчас-то ей сладкого не хотелось. После всего съеденного было бы странно желать чего-то еще, но что будет потом? Скажем, часиков через пять? Где уверенность, что вновь не захочется чего-нибудь вкусненького?

Несмотря на всю свою решимость вступить в борьбу с ненужными фунтами собственного веса, Дайан чувствовала, что полностью исключить возможность возникновения подобных желаний нельзя.

Терзаемая сомнениями, она вновь распахнула халат, обежала взглядом свое отражение и ничего утешительного не обнаружила: похудеть за минувшие несколько минут ей не удалось.

– Ну хорошо, – неуверенно пробормотала Дайан. – Доживем до вечера, а там видно будет. В случае чего, отнесу кексы соседским ребятишкам…

От нечего делать Гейб Моррисон начал выходить в город на прогулку.

А как еще прикажете убивать время капитану судна, команда которого отказалась выполнять обязанности, подчиняясь решению профсоюза о забастовке?

Случилось это две недели назад. Принадлежащее частной торговой компании «Смит&Донован» судно «Звезда надежды» вечером зашло в один из доков Саутгемптона, чтобы выдать часть груза компании, уплатившей фрахт. Однако товар так и остался в трюмах, потому что утром пришла радиограмма из Дувра – где находился порт приписки, – извещающая команду о начале бессрочной забастовки, единственным требованием которой является повышение зарплаты.

Речь шла только о младшем обслуживающем персонале, поэтому в настоящий момент капитан «Звезды надежды» Гейб Моррисон пребывал в обычном рабочем состоянии, как и старпом. Однако так дела обстояли лишь формально, потому что о какой работе может идти речь, если команда бездействует, а те матросы, семьи которых проживают в относительной близости от Саутгемптона, и вовсе разъехались по домам – до окончания забастовки.

Судно словно осиротело. Некому стало драить палубу, натирать рынду специальной пастой, чтобы медь сияла, не вились из кухни аппетитные запахи, да и дверь ее была закрыта, потому что кок Мэри Джонсон – большую часть жизни проплававшая на каботажных судах, подобных «Звезде надежды», – обрадовавшись неожиданной возможности отдохнуть, одной из первых уехала домой, в деревню под Кантербери.

Представители компании, которой предназначался доставленный судном товар, сначала возмутились тем фактом, что не могут его получить – оставшиеся на борту матросы лишь разводили руками, отказываясь производить разгрузку, – но потом смирились с ситуацией и спустя три дня привели специально нанятых рабочих. С их помощью проблема и решилась.

Гейб вздохнул с облегчением, понимая, что торговая компания «Смит&Донован» – от которой он получал жалованье – избежала выплаты неустойки. Однако на этом положительные сдвиги закончились. Дело застопорилось, забастовка продолжалась, да и странно было бы ожидать, что она завершится так быстро.

Потянулись дни безделья. С утра, следуя давней привычке, Гейб поднимался на капитанский мостик и некоторое время слонялся там, скользя взглядом по панелям выключенных приборов, словно подспудно ожидая, что на них вот-вот оживут шкалы и стрелки. Однако ничего подобного, разумеется, не происходило, потому что некому было подать на них электропитание. Вернее, незачем. Судно стояло на приколе, и, когда ему наступит срок сняться с якоря, одним небесам известно.

Вздыхая, Гейб спускался по ступенькам и бродил по палубе в тоске. Точнее, изнывая от скуки, потому что тосковать было не по кому. Сердце Гейба было свободно. С тех пор как примерно год назад прервались отношения с Летицией Купер, младшим бухгалтером торговой компании «Смит&Донован», Гейб не заводил новых интрижек.

Впрочем, это он так легко смотрел на связь с Летицией, или просто Летти, как называли ее знакомые. Сама она, как оказалось, наоборот, рассматривала отношения с Гейбом чересчур серьезно. Неоправданно серьезно, с точки зрения Гейба.

Потому что у него и в мыслях не было на ней жениться. Он очень удивился, когда в один прекрасный день Летти принялась с некоторым раздражением рассказывать ему о том, сколько ее подружек в последнее время вышло замуж. Поначалу Гейб даже не понял, к чему она клонит и в чем причина ее нервозности, а когда сообразил, в первую минуту просто опешил.

– Ты хочешь замуж? – изумленно вырвалось у него.

Летти опустила ресницы.

– Что в этом особенного? Все девушки мечтают о замужестве.

– Хм…

По мнению Гейба, подобное заявление было преувеличением. Последняя фраза Летти заставила его вспомнить своих прежних подружек, из которых ни одна о свадьбе не заговаривала.

Ни Молли, ни Эйнджи, ни Уна, ни Мерил, ни… словом, никто из них не строил далеко идущих планов.

Гейб подумал об этом, с каким-то новым интересом разглядывая Летти. Сегодня та открылась с неожиданной стороны.