–Эй девушка, выходи не бойся!

Послышались удары топора, бандит ломал дверь, расширяя дыру.

 Я метнула нож точно в его обросшее горло. Заливаясь розовой пузырящейся пеной, он осел на снег.

–Ты зачем так поступила, мы только поговорить хотели!– орали голоса

 Артемьич что то бормотал.

 Я прислушалась.

–Врагу не сдается наш гордый Варяг, пощады никто не желает-

пропевал, вернее проговаривал Артемьич как молитву, целясь из  разбитого окна в бандита.

–Готов! рявкнул фермер.

Пуля ужалила его в левое предплечье и рукав залился красным. Я подскочила  с полотенцем, но Артемьич зарычал на меня

–Отойди!

 Запалил фитиль, подхватил здоровой рукой коктейль Молотова швырнул в их направлении и взревел:

– Где ждут желтолицые черти!

  Вспышка и крик за окном  показывали,  что  Артемьич достиг цели.

  Он скомандовал:

–Принеси  бегом водку полбутылки  из желтой сумки.

Я принесла, разрезала  набрякший кровью рукав

– Намочи полотенце и замотай.

  К счастью на руке была сквозная рана, я замотала, Артемьич взвыв от боли,  страшно вращая глазами. А потом продолжил бормотать сквозь зубы :

– Волны морские  прославят одни геройскую гибель Варяга.

 И закончил неожиданно. Скрутив  кукиш на здоровой руке, показал  в окно:

 -Вот вам  мои овечки.

За окнами воцарилась тишина. Я осторожно выглянула,  в сторону уазика  волоча ногу, уползал Селим, поодаль валялось обгорелое тело,  остальные лежали в неподвижных позах. Я была готова прострелить колесо  Уазика из винтовки Артемьича, но никто не заводил автомобиль.

Набравшись терпения я ждала, наблюдая за  расположением тел, мороз между тем усиливался, но о прежнему никто не шевелился.

  Артемьич хлебнул водки, и прислонился к стене, устало закрыв глаза.

 Я  наконец отважилась и осторожно отодвинув засов с раскуроченной двери, вышла.  Мороз сразу защипал нос, я осмотрела тела, двое  в густой  черной щетине, но совсем  молодые.

 "Денег хотели халявных  и покуражиться над  беззащитными  жертвами да, парни?" Обгорелое тело я смотреть не стала и по кровавому следу осторожно последовала  к Уазику, где лежал раненый мной  Селим.

 Умер?

Его глаза были устремлены в небо

 Я наклонилась  над ним, разглядывая своего личного врага.

Он  резко схватил меня за за пуховик.

С силой, рожденной страхом, я  вывернулась, оставив пуховик в его руках. Бандит рванулся за мной, но со стоном упал.

Мы глядели друг на друга с ненавистью.

Вот он, убийца моей тети.

–Зачем ты женщину убил, Селим? спросила я.

Он молчал.

–Можешь не отвечать, я и так знаю. Ты нацелился на квартиру, думал она живет одна, а узнав, что у нее есть родственники, увидев детские вещи, ты ее ограбил и убил.

Селим не произносил ни слова.

–Зачем фермера ограбил?

И не это не  было ответа.

–Зачем животных убил?

–Отвези в болница,– наконец разжал губы последний бандит.

–Не отвезу,– злорадно отозвалась я -Ты тут сдохнешь как пес. Поди и дети есть?

–Есть,-произнес Селим– два малчик и девочка.

–А они знают как папа деньги добывает или им все равно?

– Я больше не буду, клянусь, отвези.

– А ты и так не будешь,–  рассмеялась я, глядя как холеное лицо искажает гримаса боли.

 -Детей моих не жалко, да? спросил бандит?

– Не жалко,– ухмыльнулась я, поднялась и ушла. Мой пуховик, испачканный кровью так и осталась валяться рядом с  умирающим Селимом.

                    *   *   *

–Артемьич дорогой, ты в рубашке родился,– говорила я, осматривая рану.

  Никакого покраснения, температуры или других признаков инфекции, ранение было чистое  навылет и  он наотрез отказывался ехать к травматологу.

Артемьич мне отдал большой цвета хаки, но зато такой теплый ватник Таисии и я с удовольствием завернулась в него.

Фермер обыскал карманы убитых, нашел деньги, разрешения на работу, паспорта, все были приезжие из среднеазиатской республики. Принеся добычу в помещение, выложил на стол и  вопросительно посмотрел на меня.

–Возьми себе, Артемьич,  хоть какая то компенсация за убитых животных.

–Вот что Алена, решительно сказал Артемьич – про уборку не беспокойся, такое дело я возьму все на себя.

Однако, ночью  я проснулась от рычания и лая. Пришла  стая бродячих псов и изгрызла трупы. Я укрылась с гoловой, чтобы тошнотворные звуки не доносились до меня и тщетно старалась заснуть.

 Утром Артемьич  распугал их  выстрелами, уложив крупную лохматую суку и  остальные собаки разбежалась.

Он загрузил останки в Уазик  в мешки. Я даже не выходила смотреть, да и Артемьич мне запретил.

Звонил куда то, мне сообщил, что связался со старыми друзьями,  груз примут и Уазик.

Что ты им сказал Артемьич?

Что  залетные гости между собой повздорили, а мне по следствиям таскаться здоровья нет.

 -А ты не так прост Артемьич,– подумала я.

Я распрощалась с фермером, пообещав навестить Таисию и  на  своей Волге с разбитым  передним стеклом отправилась в город. Пронзительно ледяной ветер свистел мне в лицо и несмотря на  то, что ехала медленно и при включенной печке, я промерзла основательно. Поставила Волгу в ремонт, а сама  долго отогревалась в кафе горячим супом, горячим чаем с рулетом  и все тряслась от холода.

Официантка  в  кокетливой пилотке и лососевого цвета  униформе в обтяжку  презрительно  косилась на  деревенский ватник  Таисии, который была на моих плечах.

 Позвонила Юлька, прощебетала свои новости на сегодня: они  выступают уже в другом райцентре и там кормят лучше.

 В квартире было пусто. Я знала, что тетя похоронена, но какая то часть ждала, что она вот-вот откроет дверь и войдет вопреки всему. В спальню ее я не хотела больше заходить. Потом, когда почувствую, что это будет не так больно.

                                  *    *  *

 Второй день я пользовалась общественным транспортом, так как  оказалось, что кроме  замены стекла, Волга нуждалась в дополнительном ремонте. Побывала у Таисии, она была все в том же состоянии но врач сказал, что функции постепенно  восстановятся. Я вышла из больницы и терпеливо стояла в  толпе тамбовчан, выглядывая когда появится мой автобус.

–Аленушка!– рядом хлопнула дверь автомобиля.

Иван бежал ко мне с ослепительной улыбкой.

– Я так ждал что ты позвонишь.

 -Мне было некогда, Иван,– ответила я, искренне радуясь нашей встрече.

–Занята, понимаю, нам  бедным  Иванушкам остается только и мечтать о прекрасной Аленушке. Ну да визитка плохая идея, хочешь прицеплю алые  паруса на нашу Газель и подъеду к вашему интернату. А ты выскочишь, протягивая руки "Ваняяя!" А все ваши будут смотреть в окна и радоваться нашему счастью,– болтал Иван.

Я невольно засмеялась от такой картины.

 -Нет,– сказала я– не хочу, паруса будут хлопать, задевать соседний транспорт ты насобираешь штрафов и ругательств. У меня другое предложение, давай посидим в одном кафе, там очень вкусный суп. Ничего что я в ватнике?

–Давай,– легко  согласился Иван– и давай сейчас, мой организм говорит, как раз Час Супа. А ватник у меня самого лежит в Газели, очень удобно при разгрузке, да и вообще незаменимая вещь.

Мы сидели в том же кафе, Иван был одет в  кашемировое пальто, я  же была в том же самом Таисином ватнике, а  та же самая официантка  в лососевого цвета униформе, делая большие глаза ходила мимо. Весь ее вид говорил:  смотри, какая ушлая, только из деревни, а уже вон какого парня подцепила.

 Я подмигнула официантке, та  с презрением отвернулась и ушла.

– Тетю у меня убили, сказала я Ивану.– Познакомилась с гастарбайтером Селимом.

 Иван нахмурился припоминая:

–Селим? У меня работал грузчиком на складе с месяц Селим молодой  тихий был услужливый, парень, ушел. Да работал  он плохо, ленился или не понимал, не знаю.

–Может и он,  ответила я зачерпнув ложку дымящегося супа.– Приехал, огляделся, и решил зачем работать. когда можно романтичных  пенсионерок грабить.