– Какая изощренная пытка. Я умираю от голода, – провозгласил он. – Долго еще ждать?

– Вот, – сунула ему в руки Джун стопку тарелок. – Иди накрывать на стол. Это отвлечет тебя от мыслей о голоде.

– Я же знал, что напрасно сюда иду! – Схватив тарелки, он исчез в комнате.

– Это горный воздух виноват, – сказала Хилари, когда компания, усевшись за стол, жадно поглощала еду. – Я жутко изголодалась.

На губах Брета появилась двусмысленная улыбка, живо напомнившая Хилари об утреннем эпизоде в кухне. Горячая волна прилила к щекам. Она подняла бокал с красным вином, которое Брет достал из какого-то тайника, жадно сделала глоток и решительно переключилась на еду.

Когда настало время убирать со стола и мыть посуду, мужчины только бестолково путались под ногами (ненамеренно или специально – осталось невыясненным), и Джун велела им покинуть кухню.

– Вообще-то шеф здесь я, – напомнил Брет, – и приказывать – это мое дело.

– Только с понедельника, – парировала Джун, решительно выталкивая его за дверь. Но когда следом за мужчинами вышла и Чарлена, ее брови негодующе сдвинулись. – Впрочем, так лучше, – сказала она, поворачиваясь к Хилари. – А то я бы не удержалась и утопила ее в раковине.

После ужина компания удовлетворенно расположилась в гостиной. Хилари отказалась от предложенного Бретом бренди и села на низкий табурет поближе к огню. Она глядела на танцующие языки пламени, зачарованно следила за рождаемыми огнем фантастическими образами и не думала о том, как выглядит в эту минуту. В волосах ее играли отблески пламени, щеки разрумянились, выражение глаз было мечтательным и мягким. Мысли витали далеко, и только краем сознания она улавливала обрывки тихо журчавшего в гостиной разговора. Магия огня унесла ее в далекий от повседневности мир…

– Пламя гипнотизирует, не правда ли, Хилари?

Перед ней возникла высокая поджарая фигура Брета. Он прилег рядом с ней на каминный коврик, и Хилари толчком вернулась к реальности. Она вздрогнула, но тут же улыбнулась и пригладила волосы.

– Да. Если всмотреться, можно увидеть удивительные вещи… – кивнула она. – Например, замок с башнями или бегущую лошадь с развевающейся по ветру гривой.

– А я вижу старичка в кресле-качалке, – сказал он таинственно, и Хилари недоверчиво повернулась к нему, удивленная, что и он видит картины в каминном огне. Брет в ответ взглянул на нее так пристально, что Хилари ощутила внезапную слабость и встала, взволнованная этим новым проявлением его власти над ней.

– День был таким длинным, – сказала она, отводя глаза. – Я, пожалуй, пойду спать. А то Ларри завтра будет упрекать меня, что я сонная.

Пожелав всем спокойной ночи, она быстро вышла из комнаты, прежде чем Брет успел ответить.

Когда Хилари проснулась утром, только-только начало светать. Она потянулась и села, чувствуя, что больше не заснет. Накануне вечером Хилари легла в кровать в смятении и думала, что бессонница ей гарантирована. Но заснула на удивление быстро и спала крепко, а проснулась бодрой и веселой.

Джун спала, закутавшись в одеяло, и только ее мерное дыхание нарушало полную тишину. Хилари тихо поднялась и начала одеваться. Натянула матово-зеленый свитер, более темного оттенка брюки, уверенно облегающие бедра. Отказавшись от косметики, облачилась в лыжный костюм, который раздобыл Брет, а на волосы натянула спортивную шапочку. Крадучись, сошла вниз по ступенькам и задержалась, прислушиваясь, но дом, похоже, был погружен в беспробудный сон. Хилари, захватив варежки, вышла под холодное ясное солнце.

Лес молчал, и Хилари не спеша огляделась. Здесь время словно остановилось – горы казались сказочной страной фей, где людям еще нет места. Компанию ей составляли только величавые сосны в белоснежном сверкающем облачении, и все вокруг было напоено их запахом.

– Я одна, – проговорила она вслух, раскинув руки. – В целом мире нет ни единой живой души. – И побежала по снегу, упиваясь свободой и раздольем. – Я свободна! – Захватив в охапку снег, она подбросила его вверх, покружилась и упала навзничь, утонув в холодном пуху. Горы и деревья склонились к ней, и Хилари поняла, что они навсегда заняли место в ее сердце. Она влюбилась в горы, так же как была влюблена в приволье пшеничных полей. Старая и новая любовь переполнили ее ликованием. Вскочив, она вновь бросилась бежать по снегу, взметая белое облако, и снова упала на снежную перину. И лежала так, глядя в небо, пока какая-то фигура не заслонила его и она не увидела над собой смеющиеся серые глаза.

– Что это вы делаете, Хилари?

– Я делаю ангела, – улыбнулась она в ответ. – Надо вот так лечь и вот так устроить руки и ноги. – Она показала уже с серьезным видом. – Вся штука в том, чтобы встать и не нарушить отпечаток. Тут требуется сноровка и умение сохранять равновесие. – Хилари осторожно села и уперлась ступнями в землю, затем начала вставать, балансируя на пятках. – Нет, дайте руку. Я давно не практиковалась. – Схватив его за руку, она сделала большой прыжок и повернулась посмотреть на свое произведение. – Вот, видите! – горделиво объявила она. – Ангел!

– Красиво, – согласился он. – Вы просто талант.

– Знаю. Я не думала, что кто-то еще проснулся, – добавила она, стряхивая с себя снег.

– Я увидел в окно, как вы танцуете. В какую это игру вы играли?

– Что я здесь совершенно одна, среди этого великолепия. – Она раскинула руки и опять закружилась.

– Здесь никогда не бываешь один. Вот смотрите! – Он указал на лес, и Хилари обомлела: позади стоял и смотрел на них огромный красавец олень с ветвистыми рогами., украшавшими его голову, словно корона.

– Какой прекрасный!..

Словно почувствовав ее восхищение, олень плавно качнул головой, прежде чем растаять под сенью крон.

– Ох, я влюблена! – воскликнула Хилари и побежала по поляне. – Я абсолютно без ума от этого места. Если имеешь все это, никакой мужчина не нужен.

– Правда?

В спину ей ударил снежок, и она обернулась на него, прищурившись.

– Это объявление войны? – Зачерпнув пригоршню снега, она быстро сделала снежок и запустила в него.

Они обменивались бросками, то попадая, то промахиваясь, пока он не пошел в наступление, и Хилари начала предусмотрительный отход. Но Брет настиг ее, толкнул в снег и упал сверху. Ее глаза искрились смехом, щеки раскраснелись от холода.

– Ну ладно, вы победили.

– Да, я победил, – подтвердил он. – А победителю достается добыча. – Он коснулся губами ее все еще смеющихся губ. – Я всегда побеждаю, рано или поздно, – продолжал он, целуя ее в зажмуренные глаза и снова переключаясь на губы уже всерьез, так что все вокруг Хилари закружилось. – У тебя все лицо в снегу… – И он принялся осторожно горячим прикосновением губ растапливать снежинки на ее щеках. – Хилари, ты восхитительное создание. – Он отодвинулся, заглянул в ее широко раскрытые глаза и ладонью смахнул остатки снега с ее лица. – Наверное, народ уже зашевелился. Пора завтракать.

– А теперь встань вон там, Хил.

Хилари снова была на заснеженной поляне, но на этот раз на нее был нацелен объектив Ларри. Ей казалось, что он фотографирует ее уже много часов. Она горячо желала поскорее закончить сессию и оказаться у камина с чашкой горячего какао.

– Слушай, Хилари, спустись на землю. Ты, по идее, должна резвиться, а не витать в облаках.

– Твои объективы еще не замерзли? – лучезарно улыбнулась она.

– Перестань, Хил, – пробормотал он, снова приседая перед ней. – Ну все, хватит, – объявил он наконец, и Хилари шутя упала на спину, изображая обморок. Ларри нагнулся над ней и сделал еще один снимок. Она зажмурилась и захохотала:

– Сессии становятся длиннее, Ларри, или это только сегодня?

– Все из-за тебя, – покачал он головой, и фотоаппарат наконец-то свободно заболтался у него на ремне. – Ты просто выдохлась. Наверное, лучшая твоя пора позади.

– Сейчас я покажу тебе, кто тут выдохся, – вскочила она на ноги, сгребая снег.