– В одном только Нью-Йорке целая армия красивых, фотогеничных моделей, мистер Бардоф. Уж вам это лучше известно, чем кому-то еще. Я хочу понять, почему вы рассматриваете в связи со своим проектом именно мою кандидатуру.

– Я не рассматриваю. – Он встал и сунул руки в карманы, и Хилари злорадно отметила, что он начал раздражаться.

– Я больше никого не рассматриваю. У вас крайне ловко получается проникнуть в самую сердцевину образа. Мне кроме красоты нужна еще многоплановость. Нужна искренность в дюжине разных образов.

– И по-вашему, я на это способна?

– Не будь я уверен, вы бы здесь не сидели. Я не принимаю необдуманных решений.

«Да уж, – подумала Хилари, глядя в холодные серые глаза, – вы скорее просчитываете каждую мельчайшую деталь».

– Фотографировать будет Ларри? – спросила она.

Он кивнул:

– Вы с ним хорошо сработались, между вами есть взаимопонимание, это видно по фотографиям. Вы и по отдельности профессионалы высокого класса, а вдвоем способны сделать нечто потрясающее.

От его похвал улыбка Хилари слегка потеплела.

– Спасибо.

– Но это не комплимент, Хилари, а простой факт. Я уже посвятил Ларри во все детали. Вам осталось поставить свою подпись на контракте.

– На контракте? – мгновенно насторожилась Хилари.

– Ну конечно, – ответил он, не обращая внимания на ее колебания. – Проект займет некоторое время. Я не собираюсь делать его наспех, мне нужны эксклюзивные права на ваше прелестное личико, пока он полностью не будет завершен.

– Понятно… – Она задумалась, прикусив нижнюю губу.

– Не стоит вести себя так, словно я сделал вам неприличное предложение, – сухо сказал он, глядя на ее нахмуренный лоб. – Это всего лишь деловое соглашение.

Она вызывающе вскинула подбородок.

– Об этом я уже догадалась, мистер Бардоф. Просто прежде мне не приходилось подписывать контракты на продолжительный срок.

– Я не намерен позволить вам улизнуть с полдороги. Контракт – обязательное условие для вас и для Ларри. Я не хочу, чтобы последующие несколько месяцев вы отвлекались на другую работу. Вы получите хорошую материальную компенсацию. Если вдруг возникнут какие-то жалобы, мы их обсудим. Но в любом случае я пользуюсь исключительным правом на ваше лицо в течение шести месяцев.

Он умолк, наблюдая за сменой выражений на ее лице. Хилари сосредоточенно изучала условия, стараясь не попасть под воздействие его непреодолимой властности. Проект ей нравился, чего нельзя было сказать о его авторе. Работа обещала быть увлекательной, но не очень-то легко на длительное время привязать себя к чему-то одному. Хилари не оставляло чувство, что, поставив подпись, она продаст свою свободу. Но наконец, отбросив осторожность, Хилари улыбнулась Брету одной из тех улыбок, которые сделали ее известной всей Америке:

– Вы получите мое лицо.

Брет Бардоф не откладывал дело в долгий ящик. Не далее как две недели назад состоялось подписание контракта, а график фотосессий уже был утвержден с первого октября. Решено было начать с образа целомудренной юности и непорочной невинности.

Хилари встретилась с Ларри в маленьком парке, который присмотрел Брет. Утро выдалось ясным и лучезарным, солнце пригревало вовсю, но в парке было малолюдно. У Хилари промелькнула мысль, что об этом тоже позаботился мистер Бардоф своей самодержавной властью. Голубые джинсы, подвернутые до середины голени, и пунцовый свитер с высоким воротом были на сегодня ее рабочей одеждой. Хилари заплела волосы в косы, перевязала красными ленточками, обошлась минимумом косметики, подчеркнув таким образом естественную свежесть здоровой кожи. Она казалась воплощением чистой, трепетной юности, и ее темно-синие глаза сияли радостным ожиданием.

– Высший сорт, – заметил Ларри, когда она подбежала к нему через газон. – Юная и непорочная. Как тебе удалось?

Она сморщила носик:

– Я, между прочим, такая и есть, старина.

– Ну ладно. Видишь это? – указал он на детскую площадку с качелями и горкой. – Иди, девочка, поиграй, а дядюшка пока пофотографирует.

Хилари побежала к качелям, отдаваясь свободе движений. Потянулась во весь рост, запрокинула голову, улыбнулась небу. Забравшись на горку, широко раскинула руки и, издав радостный вопль, заскользила вниз и шлепнулась на мягкий грунт. Ларри забегал с разных сторон, щелкал фотоаппаратом, позволяя ей создавать настроение.

– Ты сейчас выглядишь лет на двенадцать, – невнятно пробормотал он из-за фотоаппарата.

– А мне на самом деле и есть всего двенадцать! – заявила Хилари, подбегая к турнику. – Спорим, что ты так не сможешь! – Она перекинула через перекладину колени и повисла вниз головой, волоча косички по земле.

– Потрясающе.

Это произнес не Ларри, и, повернув голову, она увидела сшитые на заказ серые брюки. Ее взгляд медленно поднялся по серому пиджаку к улыбающимся губам и насмешливым серым глазам.

– Здравствуй, девочка, а твоя мама знает, где ты?

– А вы что здесь делаете? – спросила Хилари, продолжая висеть вниз головой и чувствуя себя при этом явно не в выигрышном положении.

– Руковожу моим любимым проектом. – Он рассматривал ее, улыбаясь все шире. – Вы долго собираетесь так висеть? Это не вредно для вас?

Хилари схватилась руками за перекладину и, ловко перевернувшись, в одно мгновение оказалась на ногах. Брет погладил ее по голове, назвал хорошей девочкой и повернулся к Лари:

– Как дела? Похоже, вы уже успели кое-что отснять?

Мужчины принялись обсуждать технические детали, а Хилари села на качели и принялась тихо покачиваться взад-вперед. За последние две недели она несколько раз встречалась с Бретом, и всякий раз отчего-то ей упорно становилось не по себе в его присутствии. Он был ярким, активным человеком, его переполняла жизненная энергия и какая-то первобытная мужская сила, но Хилари вовсе не была уверена, что хочет тесно общаться с ним. Жизнь ее текла спокойно в обозначенном ею самой русле, и никаких осложнений ей не хотелось. А в этом человеке было нечто, предвещавшее неминуемые осложнения.

– Хорошо, – ворвался в ее раздумья голос Брета, – следующая мизансцена в клубе, в час дня. Все будет подготовлено.

Хилари встала с качелей и направилась было следом за Ларри.

– А тебе, малышка, можно остаться – у тебя целый час в запасе.

– Мне больше не хочется качаться, папочка, – в тон ему ответила Хилари, подхватила свою сумочку и едва сделала два шага, как он удержал ее за руку. Она сердито повернулась к нему, сверкнув глазами.

– Маленькая капризница, – мягко пробормотал он, но серые глаза сощурились и встретили темно-синий огонь холодной сталью. – Думаю, тебя стоит отшлепать.

– Это сделать труднее, чем вам кажется, мистер Бардоф, – ответила она с великолепным достоинством. – Мне двадцать четыре, а не двенадцать, и на самом деле я очень сильная.

– Неужели? – Он с сомнением оглядел ее стройную фигуру. – Впрочем, вполне возможно. – Он произнес это серьезно, но она увидела в его глазах насмешку. – Пойдемте, я хочу выпить кофе. – Его рука соскользнула с ее запястья, пальцы переплелись с ее пальцами. Удивленная и смущенная жаром его руки, Хилари попыталась высвободиться. – Хилари, – проговорил он мученически-терпеливым тоном, – я хочу угостить вас кофе. – Но и это прозвучало скорее как приказ, а не как просьба.

Он быстро зашагал по траве, увлекая за собой сопротивляющуюся Хилари. Ларри, глядя на них, вскинул фотоаппарат. «Интересный сюжет, – подумал он. – Высокий блондин в дорогом деловом костюме тащит за руку стройную темноволосую девушку-ребенка».

Когда Хилари оказалась напротив Брета за столиком в маленькой кофейне, ее лицо было красным от возмущения. К тому же она запыхалась, так как вынуждена была почти бежать за ним. Он отметил и злой блеск в ее глазах, и раскрасневшиеся щеки и ухмыльнулся уголком рта.

– Купить вам порцию мороженого, чтобы вы охладились?