- Обер-лейтенант Пауль Вольф?

- Так точно, господин капитан!

- Норберт!

В комнату вошел шофер капитана.

- Слушаю, господин капитан!

- Доставишь лейтенанта к полковнику и сразу назад, по дороге захвати мне бочонок пива. Ясно?

- Ясно, господин капитан! Пошли!

У порога Вольф обернулся.

- Господин капитан, разрешите взять вещи?

- Они вам больше не понадобятся, лейтенант,- и, словно желая успокоить его, добавил,- идите, идите…

Часа полтора ехали молча. Небрежно положив на баранку черные натруженные руки, водитель лениво двигал челюстями, перегоняя языком с одной стороны на другую вязкий комок жевательной резинки.

Дорога была отремонтирована, и машина катилась быстро и плавно. Пауль с жадностью смотрел по сторонам, ведь скоро год, как прошла война… Скоро год, а вокруг ничего не изменилось, большинство домиков вдоль дороги были разрушены, словно здесь совсем недавно прошло землетрясение.

Вдали показался Берлин. Когда-то Пауль мечтал, как он первым ступит на Красную площадь, первым увидит красные кирпичные стены древнего Кремля. Но

Москвы он так и не увидел, а далеко впереди в развалинах лежал Берлин…

Машина свернула с главной магистрали и нырнула в лес. Пауль откинулся на спинку сиденья и вздохнул полной грудью. Он искоса взглянул на водителя, тот по-прежнему лениво двигал челюстями, и только сильные черные руки цепко держали штурвал.

- Скажите пожалуйста,- спросил на чистейшем английском языке Пауль,- куда вы меня везете?

Шофер на мгновенье перестал жевать, закусил верхнюю губу и, слегка повернув голову, равнодушно глянул на пассажира.

- В штаб.

Машина остановилась возле небольшой красивой виллы.

- Все, прибыли,- сказал шофер, открывая дверцу,- прошу.

Шофер передал Пауля секретарю полковника, а та, ничего не говоря, повела его в кабинет.

Полковник, сняв темные очки, указал ими на кресло:

- Садитесь, лейтенант.

Так же неторопливо раскрыл коробку с сигарами и подвинул Вольфу:

- Курите.

Полковник подождал, пока обер-лейтенант закурит сигару, и задал первый вопрос.

- Скажите, лейтенант, вы получали когда-нибудь награду от фюрера за верную службу?

- Получал… господин… полковник…

- Какую?

- Железный крест…

- С чем?- не дал ему договорить полковник.

- С дубовыми листьями…

Полковник ничего не сказал. Он встал, выдвинул ящик стола, достал связку ключей и подошел к большой карте Германии, жирная граница которой проходила через всю Европу и кончалась где-то на Урале. Полковник нажал невидимую кнопку, и карта плавно отъехала в сторону. Показался замурованный в стену сейф. Полковник отпер дверцу, достал из сейфа небольшой полосатый мешочек и небрежно бросил его на стол. Пауль вздрогнул.

- Скажите, лейтенант, вам знакома эта вещь?

- Да, господин полковник.

Полковник осторожно, словно в мешочке была спрятана бомба, двумя пальцами взял за завязки и поднял мешочек над столом.

- И содержимое тоже известно?

- Нет. Отец не разрешал трогать личные вещи…

- А когда это появилось в вашем доме?

- Вероятно, до моего рождения…

Полковник развязал шнурок и высыпал содержимое на стол.

Всегда, когда Пауль видел за толстым стеклом отцовского письменного стола таинственный полосатый мешочек, ему казалось, что в нем отец хранил золото и драгоценности, а оказалось - два кусочка серого камня и вчетверо сложенный лист бумаги. Он разочарованно посмотрел на мертвые камни и пожал плечами.

- Вы мечтали увидеть самородок?

- В детстве,- сознался Пауль.

Полковник достал из коробки сигарету, откусил кончик; выплюнул его в корзину с бумагами, закурил.

- Эти камни ваш отец привез из России. В двадцатых годах с остатками своего отряда он уходил в Китай через Казахстан. По дороге он прихватил эти обломки. Не смотрите на них так равнодушно, лейтенант: эти камешки на сегодняшний день дороже золота.

Полковник достал из ящика стола большую лупу и стал пристально рассматривать один из кусков.

- Если выплавленный из этого камня металл добавить в обычную сталь, она станет в пять, в десять, в двадцать раз прочнее! Ее возьмет не всякий снаряд, а главное, он может выдержать очень высокую температуру…

Месторождение открыли абсолютно случайно, эти образцы должны были попасть в Москву, а попали н руки вашего отца и пролежали двадцать пять лет, ожидая своего часа. Русские вторично открыли месторождение.

Полковник подошел к ширме, закрывающей вторую карту, отдернул ее и взял в руки указку.

- Подойдите поближе, лейтенант.

Пауль подошел. Полковник ткнул указкой в жирную черную точку.

- Это здесь. В письме указано место выхода руды на поверхность. Вы хорошо владеете русским языком?

- Так же, как немецким и английским.

- Вам нужен будет только русский, лейтенант. Впрочем, и немного местный. Вы им, кажется, тоже владеете?

- Немного. У нас работник в доме был казах, он меня и научил. Ему было шестнадцать лет, когда он попал в отряд отца. Потом он был со мной на восточном фронте, денщиком. А вот где он сейчас, не знаю. Возможно, и погиб.

- Он в России, лейтенант. Он будет ждать вас через шесть месяцев вот в этом городе - указка скользнула по карте и замерла на едва заметной точке.

- Мы предоставляем вам возможность окупить железный крест и даже листья к нему.

- Но…- лейтенант хотел что-то сказать, но полковник движением указки остановил его.

- Мы готовим к отправке партию русских граждан, вы присоединитесь к ним. Я не советовал бы вам отказываться, лейтенант,- это вопрос вашего будущего. Сколько вам лет?

- Двадцать шесть.

- В двадцать четыре года ваш отец был полковником… Не верите?

Пауль не помнил, чтобы отец носил когда-нибудь военную форму, а на тех немногочисленных фотографиях, которые висели в кабинете, отец был неизменно в штатском…

Полковник раскрыл папку, лежащую на краю стола, и бросил Паулю потемневшую от времени фотографию:

- Полюбуйтесь!

Пауль бережно двумя руками взял со стола фото. На него в упор смотрел молодой офицер в казачьей форме, на плечах у него поблескивали шитьем полковничьи эполеты.

- Куда прикажете идти, господин полковник?

Полковник улыбнулся Вольфу, протянул руку, нащупал под столом кнопку и нажал ее…

Павел Волков прибыл в город утром в эшелоне с демобилизованными. Он сидел в одном купе с офицерами и всю дорогу читал книгу. Когда поезд прибыл на станцию, Павел нехотя встал и отошел к окну,- решил подождать, пока соберется офицер, который тоже выходил здесь. А тот достал с полки небольшой желтый чемоданчик, поставил его на пол и стал по очереди обнимать друзей. Седой лейтенант трижды поцеловал майора и на прощанье сказал ему:

- Если тебя не возьмут на рудник, обязательно приезжай к нам, уж кому-кому, а такому горному мастеру работа у нас всегда найдется. Будем вместе уголек добывать.

- Если откажут, обязательно приеду.

- Знакомых у тебя нет в городе?

- Знакомых нет. Где-то здесь, в детдоме, сын Музафарова, отыщу его, передам письмо - и прямо на рудник.

- Ну, счастливо тебе…

Офицеры еще раз пожали друг другу руки, и майор двинулся к выходу.

Мурата на перроне не оказалось. Павел вышел на площадь, закурил папиросу и сел на скамеечку возле остановки трамвая.

- Неужели Мурат не получил открытку? Может, раскрыта явка и за ним уже следят? Нет,- успокоил себя Навел,- Мурат не выдаст…

Мурат был человек проверенный, на него всегда можно положиться. В двадцатом году он ушел с отцом н Китай, а потом остался в их доме. Павел вырос у него на руках, и даже тогда, когда он окончил военное училище и был направлен на Восточный фронт, Мурат с первого до последнего дня был при нем денщиком…

Павел почувствовал, что сзади кто-то подошел. Он резко обернулся и облегченно вздохнул; это был Мурат. Он здорово постарел за последние два года, но все еще был бодр и крепок. Его жесткие черные волосы изрядно поседели, а гладкий покатый лоб сверху вниз разрезала глубокая морщина.