А Юпитер все смотрел" на берег, теребя губу.

Диего Кармел был опытным капитаном. Когда он понял, что судно идет ко дну, он наверняка попытался заметить ориентиры. Если бы он выздоровел и смог им объяснить…

Взгляд Юпитера заметался между мачтой и трубой на берегу. Внезапно он представил, как они смотрелись в ту страшную ночь. «Две длинные дубины».

Он схватил Слейтера за рукав. Больше не было смысла прикидываться полуидиотом.

— Свести вместе две длинные дубины! — выкрикнул он в возбуждении.

— Что? Чего ты мелешь, сынок?

— Капитан Кармел… — медленно начал Юпитер. — Когда катер стал тонуть, капитан попытался найти ориентиры на берегу. И увидел вон ту мачту и трубу за ней.

— Ну и?..

— Неужели не видите? — теперь Слейтер казался Юпитеру идиотом. — Чтобы найти то место, где лег на дно катер, нужно плыть вдоль берега назад, пока эти два предмета — «дубины» — не сойдутся!

Опасность под водой

Юпитер стоял, на передней палубе и смотрел в бинокль. Катер двигался вдоль побережья, удалившись от него на пять километров, и мачта постепенно приближалась к заводской трубе. «Еще метров сто», — подумал Юпитер.

— Сбавить ход! — крикнул он Слейтеру, стоящему у штурвала. — Внимание!

Ближе, еще ближе, и вот они слились в одну вертикальную линию, мачта точно закрыла собой трубу. Две «дубины» сошлись вместе.

— Стоп! — скомандовал Юпитер. — Это здесь.

Он опустил бинокль. Якорь невозможно было бросить из-за большой глубины, поэтому задачей Слейтера было оставаться у штурвала и следить, чтобы катер стоял на месте, хотя мотор его продолжал работать на небольших оборотах, чтобы бороться с течением, вызванным отливом.

Юпитер исподтишка присматривался к Слейтеру, когда тот разворачивал катер. Еще совсем недавно он считал, что у того явно не хватает шариков в голове, но сейчас, наблюдая, как этот лысый тип ловко управляет судном, понял, что недооценивал его.

— Все в порядке, Пит.

Констанция застегнула ремни акваланга на спине агента № 2 и начала проверять кислородный шланг и давление. Пит опустил маску на лицо.

Судя по показаниям прибора, акваланг был полным.

Шлепая ластами, Пит прошел вслед за Констанцией к поручням. Она села, отклонилась назад и мягко упала спиной в воду.

Питер повторил все ее движения. Уйдя на метр под воду, он выпрямился и поплыл, опустив лицо вниз. Ему удалось вспомнить все, чему их учили в секции ныряльщиков. Дышать через рот и все время следить за кислородным шлангом, чтобы он не перекрутился. Нырять только тогда, когда влага в костюме постепенно станет равна температуре тела. Чем глубже ныряешь, тем холоднее вода и выше давление. При первых признаках головокружения сразу подниматься на поверхность, но не слишком быстро.

Несколько минут Питер плыл близко от поверхности воды. Он лениво шевелил ластами, стараясь расслабиться и привыкнуть к подводному миру.

Ему всегда нравилось это занятие. Утяжеленный свинцом пояс на костюме мешал всплытию, и Питу казалось, что он летит. Летит, как птица — великолепное ощущение свободы.

Констанция и Флаки парили в некотором отдалении от него. Питер поднял руку и изобразил букву «о» большим и указательным пальцами, давая этим понять, что все о'кей и он уходит на глубину.

Констанция провела рукой по спине Флаки. Кит заскользил вниз, круг света от прожектора, установленного у него на голове, захватывал довольно большое пространство. Он опускался все глубже и глубже. Так глубоко, что люди с аквалангами уже не могли последовать за ним.

Юпитер не спускал глаз с экрана в рубке. Слейтер, стоя за штурвалом, тоже поглядывал на него, нервно кусая губы.

Зрелище было захватывающим — как полет космического корабля. Круг света на экране, казалось, обследует небо, туманное, иногда облачное. Время от времени по экрану проплывала стайка рыб, словно рой насекомых.

Когда Флаки слишком удалялся от катера, свет становился слабее. Тогда Слейтер брал курс на берег, следя за тем, чтобы мачта все время закрывала трубу, и следовал за китом. Как только свет становился ярче, катер останавливался.

На экране появилось песчаное дно, камни, качающиеся водоросли. Флаки опустился на дно, камера на его голове ощупывала его метр за метром.

…Питер не решался спускаться ниже и плыл выше Флаки.

Во время занятий им говорили, что при увеличении давления на тело, ныряльщик испытывает странные ощущения, как пьяный. Его поведение становится легкомысленным, неконтролируемым, он перестает чувствовать опасность.

Он видел далеко под собой слабое свечение прожектора на голове Флаки. «Флаки хорошо, — подумал Питер. — Его тело приспособлено к нахождению на глубине».

Констанция рассказывала, что некоторые киты могут уйти на глубину до одной мили и оставаться там целый час.

Питер провел пальцами по кислородному шлангу до самого баллона на спине. «Удивительно», — подумалось ему. Шланг был ровный, без изломов и все-таки… Он еще раз пощупал шланг. Все-таки где-то он перекрутился. Ему становилось трудно дышать, как будто воздух перестал поступать в маску.

Питер схватился за застежку на поясе. «Задержать дыхание, — приказал он себе. — Не паниковать, ты, трус. Сначала расстегнуть пояс».

Но пальцы не слушались его, стали безжизненными. И со зрением что-то случилось. Вода перед глазами стала постепенно менять свою окраску. Сначала она стала бледно-розовой, потом красной, и темнела, темнела, пока не почернела…

Питер попытался оттолкнуться ластами, чтобы выбраться из этой черноты вверх, попытался…

Яркий свет внезапно ослепил его. Он почувствовал сильный удар в грудь. Что-то мощное, как бульдозер, подняло его и понесло наверх.

Он не сопротивлялся, наоборот, из последних сил обхватил загадочного колосса.

Вот он уже на поверхности. Протянувшаяся рука сорвала с него маску. Питер открыл рот и глотнул свежего воздуха.

Понемногу красный туман стал рассеиваться, и предметы начали приобретать свои очертания. Прямо перед собой он разглядел ремни из парусины. Лампа. Камера. Спина Флаки.

Рядом в воде была Констанция. Это она сняла с него маску.

— Не разговаривать, — сказала она. — Дышать глубоко, через минуту все будет нормально.

Питер лежал неподвижно, прижавшись щекой к гладкой серой спине кита. Постепенно дышать стало легче, он уже не хрипел. Красная пелена перед глазами окончательно исчезла. Наконец, он почувствовал в себе силы заговорить.

— Ты спас мне жизнь, Флаки, — было первое, что ему захотелось сказать.

— Ну, сначала ты спас ему жизнь, так ведь? — Констанция положила руку на голову киту. — Этого он не забыл…

Она замолчала, заметив приближающийся катер. Юпитер, стоявший у штурвала, остановил его. Слейтер склонился через поручни.

— Я его видел! — выкрикнул он. Его лысый череп блестел от возбуждения. — Он всего на секунду возник на экране. Но я знаю, что это был он, катер твоего отца, Констанция!

Он повернулся к Юпитеру.

— Держись этого места. Катер прямо под нами. Он мелькнул на экране, когда кит стал подниматься вверх. Потом я видел Пита…

— Сейчас это не важно, — резко оборвала его Констанция. — Сейчас Пита нужно перенести на катер и выяснить, что случилось, что на самом деле произошло.

— Но я же говорю… — Слейтер с досадой ударил кулаком по поручням.

— Потом, — твердо сказала Констанция. — Встаньте за штурвал, а ты, Юпитер, иди сюда, помоги нам.

Слейтер медлил. Но он знал, что пока командует Констанция. Без ее помощи груз со дна не поднять. Он угрюмо кивнул и сменил Юпитера у штурвала.

Вдвоем Юпитер и Констанция помогли Питу взобраться на палубу. Ноги его не держали, он сел на пол, чувствуя ужасную слабость.

Констанция принесла горячий кофе, пока Юпитер помогал другу освободиться от акваланга.

— Все хорошо, — сказала она. — Но что это было? Я заметила, что с тобой что-то не в порядке, но не поняла что. Ты был не так уж глубоко, значит, не давление. Так что случилось?