– Выйдите все, – раздался из-за порога низкий, почти мужской голос. – Тамика, к тебе это тоже относится.

– Но я же!..

– Мне повторить?

Девчонка сникла и понурой мышкой шмыгнула прочь. За ней, уже с куда большей охотой, последовала костоправка Мариса. Сельма же уселась в вполоборота к двери и, облокотившись на столешницу, с изумлением посмотрела на вошедшую.

"Не может быть".

Слух еще мог подвести. Мало ли в мире мужеподобных баб с прокуренным басом? Но второго такого фактурного лица вряд ли сыщешь во всем Литтере.

– Лайла? Вот уж кого не ожидала здесь встретить.

Старуха, теперь называвшая себя Авидией, удивленно хмыкнула – будто лошадь после водопоя отфыркивалась.

– Сельма? Вот так да. И какими ветрами лучшую девчонку Маброха Вшивого Козла занесло в наши края?

– Все теми же, Лайла, все теми же. Которые к деньгам.

– Ну конечно. – Старуха бесцеремонно умостила внушительный зад на койке, и та жалобно скрипнула под ее весом. Улыбка, которую она адресовала Сельме, должна была выглядеть дружелюбной, но сколотые зубы и черная повязка на глазу придавали ей очень уж зверский вид. – Ты, красавица, осторожнее лови такой ветерок парусами. А то, неровен час, пропишешься здесь так же, как я…

Лайла-Авидия грубовато хохотнула, Сельма ответила ей натянутой улыбкой. В те времена, когда эта женщина курировала у Маброха работорговлю, они неплохо ладили. Поладят ли теперь – черт знает. Преступники в бегах обычно не любят отпускать свидетелей, и старая дружба в таких делах – аргумент довольно слабый.

– Надо было догадаться. Авидия… "народная освободительница", "женщина, восставшая против рабства"… злое у тебя чувство юмора, Лайла. Чернушное.

– Жизнь такая. Представь себе, тот тайерский паренек до последнего думал, что я его из плена по доброте душевной спасла. Бывают же люди… не испорченные интеллектом. С его подачи имечко и появилось. Курить будешь?

– Завязала.

– А, муж не одобряет? Ну, это он правильно. Не должна красивая бабенка дымить, как старая выхлопушка.

– Винс может засунуть свое неодобрение себе в задницу. Мы уже почти год как разбежались.

Лайла щелкнула зажигалкой и затянулась, прикрыв глаза от удовольствия. В нос ударил знакомый аромат "Черной Мэйбл". Сельма привычно помахала рукой у лица, отгоняя густой дым.

– Хорошо пошла… насчет Винса ты зря так. Хороший парень. Получше многих, во всяком случае. Зато теперь ясно, почему ты снова ввязалась в торговлю малолетками. Помнится, тебе вечно такие дела поперек горла стояли… но какая, нахрен, совесть, когда приходится и счета оплачивать, и тратиться на девичьи капризы из своего кармана, а, Сельм?

Сельма поморщилась, будто обнаружила тухлятину среди водянистых кусочков тушенки.

– Как догадалась?

– А тут большого ума не надо. Не из альтруизма же ты спасла нашу Тамику, рискуя собственной красивой шкуркой.

Лайла покровительственно потрепала Сельму по плечу. Зашлась было смехом, но тут же оборвала его. Ее грубое, словно выдолбленное из камня лицо посерьезнело; единственный здоровый глаз прищурился, веселые искорки в его глубине исчезли, как не бывало.

– За то, что спасла девчушку, я тебе благодарна. Тамика мне всегда нравилась… так что знай: бесплатно я ее тебе не отдам. Придется раскошелиться, если хочешь вернуться к боссу с подарочком.

Сельма криво усмехнулась. Все складывалось даже проще, чем она ожидала… вот только в душе вновь всколыхнулся горьковатый осадочек. Ей бы радоваться и потирать руки в предвкушении гонорара, но не получалось. Тамикина доверчивая мордашка вспоминалась слишком ярко.

– А ты тоже старое не забываешь, как я погляжу? Знаешь, а ведь девочка тебе верит. Я видела, с каким восторгом она прыгала вокруг тебя.

– Она и тебе верит, – невозмутимо вернула шпильку Лайла. – Дети вообще любят верить кому попало, и в том их беда. Семисот литтаров будет вполне достаточно, чтобы моя совесть спала спокойно.

– Завышаешь.

– Занижаю. Я еще не забыла расценки на симпатичных малолеток. Шестьсот пятьдесят, или пойдешь ловить девчушек по другим общинам. Смотри сама.

Лайла не стала говорить, что будет, если Сельма решит поохотиться на ее территории самостоятельно. Та сама все хорошо знала. Натравить на раненную чужачку всю общину – минутное дело для женщины, руководившей охотой за живым товаром в целом регионе. Либо Сельма будет играть по ее правилам, либо не будет играть вообще.

– В общине нет других девочек ее возраста?

– Хочешь сделать оптовую закупку? Не выйдет, Сельм. Тамика у нас единственная сирота таких лет. Не хочу будоражить людей, отнимая дочек у любящих мамаш и папаш. Хочешь, могу сторговать двух оборванок постарше? Пятнадцать и шестнадцать лет, самый сок. Ходовой товар, без меня знаешь.

Сельма поморщилась. Нет уж, ей одной хватит. Пожалуй, даже с лихвой.

– Обойдусь.

– Тогда остается Тамика. Берешь?

– За шестьсот ровно.

– Наглеешь.

– Тебе и триста вряд ли на голову упадут.

– Твоя правда. Черт с тобой, забирай.

Лайла хлопнула могучими ладонями и с довольным видом откинулась к стене, не забыв подложить под спину подушку. Внезапно гаркнула во все легкие, так, что даже Сельма вздрогнула от неожиданности:

– Тамика! Хватит подслушивать под дверью. Иди сюда.

С каким-то смешанным чувством облегчения и совсем уж глупого стыда Сельма наблюдала, как Тамика несмело входит в палату. Наметанный взгляд тут же выцепил и покрасневшие, припухшие глаза, и нервные движения пальцев, то сжимавшихся в кулаки, то впивавшихся в ладони. Казалось, даже косички понуро обвисли, как хвост у побитой собаки.

– Раз ты все слышала, объяснять ничего не стану, – сурово прогремела Лайла. – Теперь ты собственность госпожи Амьер. Ты у нас умная девочка, думаю, сама понимаешь, что покрывать тебя, если вздумаешь дать деру, никто не будет. Поедешь, куда повезут, сделаешь все, что велят. И все это – молча. Голос подавать будешь, только если спросят. Понятно?

Тамика молча кивнула. Впервые за все их непродолжительное знакомство Сельма увидела ее такой несчастной: девочка явно готова была расплакаться в любой момент, сдерживаясь лишь из упрямства. Неожиданно для себя самой Сельма подошла к ней и положила ладонь на худенькое плечо. Тамика вздрогнула, но бежать не стала: только обиженно зыркнула исподлобья и вновь принялась изучать мыски потрепанных ботинок.

– Думаю, наручники и поводок нам ни к чему, – сказала Сельма тихо. – Ты ведь будешь хорошей девочкой, Тамика?

Тамика напряглась, вся сжалась, как пружина – того и гляди, подскочит, распрямившись. Глаз она не поднимала, но Сельма заметила одинокую слезинку, которая, скатившись по грязной щеке, повисла на кончике носа.

– Конечно, буду, – буркнула девочка. – Вы же знаете, что мне все равно некуда бежать.

* * *

Еще вчера Тамика мечтала уехать из Старого города. Хоть как-нибудь, хоть с кем-нибудь – лишь бы подальше отсюда, к безопасности и нормальной жизни, о которой она знала только по журналам, книжкам да старой рекламе. Сегодня Тамика, прижавшись носом к окну машины, смотрела, как ненавистные трущобы остаются позади, и размазывала слезы по лицу.

Все должно было быть не так! Она собиралась скопить достаточно денег, чтобы ее пустили жить в Новый город, как нормального человека. На худой конец – охмурить, как мамаша, симпатичного богача и уехать вместе с ним. Детские мечты о том, что мать за ней вернется, Тамика с высоты своих десяти с половиной лет считала наивными, но все же хранила глубоко-глубоко в душе, чтобы никто о них не узнал и не высмеял. А в итоге все вон как сложилось…

Тамика забралась на сиденье с ногами и уткнулась лицом в коленки, чтобы Сельма не услышала, как громко она сопит. Не хотелось показывать перед ней слабость, особенно теперь. Умом Тамика понимала, что обижаться на нее глупо: ничего личного, каждый крутится как может, и что там еще взрослые говорят… но все равно обидно было до рева. Они же помогли друг другу, а это чего-нибудь, да стоит! Тамике казалось, что теперь они не совсем чужие, раз такое вместе пережили. А оказалось – чужие. Просто одна маленькая девочка слишком любит придумывать себе всякую ерунду, вот и все. Как с Авидией. Про нее Тамика тоже достаточно глупостей нафантазировала… пора бы уже запомнить, что настоящие люди об этих фантазиях не догадываются и соответствовать им не собираются.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: